– Зачем вам делать это? Зачем вам вообще нужны эти земли? Вас все равно мало, и они вам не впрок.

– Это уж не ваше дело решать, что нам надо, а чего нет.

– Как философу, мне непонятен мотив, подвигший вас с лордом Толокампом идти на войну.

– Мы защищаем отчизну.

– Что? Отчизну? – Сакена рассмеялся. – Но ответьте, что такое отчизна?

– Наши дома, семьи…

– Подождите, дом – это дом, семья – это семья. Какая же тут отчизна? Что это? Только слово. Не более. Согласен, слово довольно весомое, но лишь оттого, что такие, как вы, придали ему столь громоздкий и всеподавляющий смысл.

– Что же родины, по-твоему, не существует, скелет?

– Бесспорно, она существует. Однако вчера эти земли принадлежали вам и вы считали их своей родиной, а сегодня они мои и это уже моя родина.

– Родина, это то, о чем думаешь, а не просто земля.

– Думайте об этих горах сколько угодно, но зачем сражаться за них, если это "просто земля"? – поинтересовался Сакена.

– К чему ты клонишь, скелет? Хочешь переманить нас на свою сторону? Шалишь, не выйдет.

– А кто сказал, что я хочу изменить ваши взгляды. Зачем мне это? У меня и без того много учеников и единомышленников. Я могу прожить и без вас.

– Тогда зачем ты завел весь этот разговор?

– Хочется посмотреть, насколько вы глупы.

– Ну ты! – один из людей вскинулся, но Сакена жестом руки остановил его:

– Спокойно. Я не думал вас оскорблять.

Однако человек уже схватил нож и ринулся на философа:

– Давай, кончим его. Чего он тут разболтался!

Сакена вскочил и отпрыгнул в сторону.

– Знайте! – закричал он, сбежав с вершины. – Я всю свою жизнь только тем и занимался, что разменивал чистый разум на опыт, а, когда стал мудр и опытен, понял, что глуп. Вы стремитесь достичь счастья через объяснение загадок мира, ибо то, что известно – неопасно. Однако вы не замечаете, как в своем стремлении упрощаете мир, подстраиваете его сложные законы под свои нелепые теории. Вы постановили, что земля плоская, и успокоились на том, но никому не пришло в голову – отчего воды Мирового океана не сливаются вниз, а остаются на месте, – Сакена взглянул на небо. – Вы сказали, что солнце кружится вокруг земли, но не указали, какие силы движут им! Вы утвердили существование Бога, но не дали ему ни одного точного определения!

– Не смей сквернословить! Убирайся, богохульних! – люди неистово замахали оружием и собирались было кинуться вслед за скелетом, но Сакена решил не рисковать.

Лишь спустившись с горы в ложбину, он замедлил шаги.

Лорд Толокамп находился на террасе. Стоял летмес, было жарко. Многие теплолюбивые растения расцвели, покрыв склоны окрестных холмов белыми, желтыми, розовыми цветами. Их тонкие ароматы витали над заливом. Лорд откинулся на плетеную спинку бамбукового кресла и наслаждался свежим дыханием моря. Ветер обращал пронзительные крики чаек в мелодичную песню…

Вдруг на террасу вбежал озабоченный слуга:

– Ваша милость, его величеству плохо!

Толокамп приподнял голову. Он не удивился – Иоанну всегда нездоровилось.

– Ну и что?

– Похоже при смерти. Неровен час скончается.

Толокамп вскочил на ноги так, что бамбуковое кресло упало, метнулся к двери, обернулся и заорал на оторопевшего слугу:

– Коня! Быстрее коня!

Звеня шпорами, Толокамп ворвался в опочивальню короля, замер, с неудовольствием уставившись на толпившихся у постели вельмож. Они расступились перед лордом. Толокамп увидел запрокинутую голову Иоанна и тонкую, изогнутую шею в ворохе растрепанного воротника.

– Уйдите, оставьте нас наедине.

Сановники нехотя покинули опочивальню. Далеко они все же не ушли, а сгрудились у дверей: каждому хотелось услышать последнюю волю монарха.

– Вон! – не выдержал Толокамп.

Стражники поспешили закрыть дверь. В покоях остались только лорд Толокамп, Иоанн и скромный, седенький старичок – лекарь.

– Как он? Он нас слышит?

Лекарь пожал плечами:

– Думаю, нет.

Лорд присел на край кровати, согнулся над Иоанном и внимательно вгляделся в его спокойное белое лицо. Закрытые глаза, фиолетовые веки, серые губы. Королю ещё не было девятнадцати, и Толокамп подумал, как странно все устроено. Он больше чем в два раза старше Иоанна и, возможно, переживет его ещё лет на двадцать. Лорду вдруг показалось, что король уже умер, и он со страхом дотронулся до царственной руки. Она была холодной и безжизненной, но под тонкой кожей бился слабый, упрямый пульс.

– Вы можете что-нибудь сделать? – спросил Толокамп лекаря.

– Увы, я сделал все, что мог. Дал лекарство. Остается только ждать.

– Дайте ему еще.

– Нельзя. Иначе подействует, как яд.

Толокамп осторожно поднялся:

– Будем надеяться, Иоанн не умрет, ибо с ним погибнем мы все. Карен уже возомнил себя королем.

Сакр поднялся, оглядев собравшихся военачальников-скелетов. Их белые костяные лица казались равнодушными, но глаза, посаженные в разверстые глазные впадины, смотрели с интересом. Сакр оперся на край стола и подался вперед, отчего его наплечники вздыбились и сделались похожи на два обрезанных крыла:

– Король Иоанн при смерти. Наследника он оставить не успел. В лагере людей смута. Не знают, кого ставить правителем. Если так пойдет дальше, гордые лорды передерутся между собой. Мы должны собирать армию. Быть может, к концу этого года мы будем отдыхать в королевских садах в Верторе. Думаю, мы справимся. Кембир, сколько у тебя солдат?

– Две тысячи восемьсот двадцать один, включая шестьсот сорок пять магов.

– Я люблю тебя за пунктуальность, Кембир. Разум должен вбирать в себя даты, цифры и цитаты. Иначе он будет скользить по верхам, как косые лучи зимнего солнца. А много ли от них пользы?

– Много. Даже больше, чем вы можете себе представить, – раздался голос из темноты.

Военачальники обернулись к говорившему. Это был Сакена, который, не являясь полководцем, все же был допущен на тайный военный совет. Уважая ум философа, Сакр хотел отвести ему почетное место по левую руку от себя, но мудрец, отказался и занял скромное место в углу.

– Зимой солнце полезно как раз тем, что не греет. Если бы оно палило так же, как летом, то земля превратилась бы в пустыню.

Сакр хмыкнул:

– Ты как всегда прав, Сакена. Быть может, я подобрал не совсем правильное сравнение.

– Возможно.

– Итак, – Сакр вновь обратился к военачальникам, – лорды, наверняка, начнут междоусобную войну. Среди них есть наши союзники. Лорд Мальерон, который известил меня о тяжелом недуге Иоанна, также сказал, что готов со своими воинами влиться в наши ряды. Кроме того он обещал поднять против короля весь край. Нам остается только выступить.

Военачальники хранили молчание.

– Взглянем на карту. Ты, Кембир, со своим отрядом отправишься на север, к горам Великого Хребта. Там соединишься с лордом Мальероном, а затем двинешься к Вертору. Я в это время пойду по берегу и займу предместья Вертора с юга. Из Скелетора необходимо вызвать флот, чтобы блокировать столицу людей с моря. У них хороший гарнизон, но при полной осаде город долго не простоит…

Перед началом боевых действий Сакр решил объехать подвластные ему земли, дабы самому посмотреть на состояние дел и проверить готовность гарнизонов к войне. Путь полководца от южного побережья лежал на север, к горам Великого Хребта.

Кавалькада ехала медленно. Дорога была узкой и извилистой. Истерзанные временем скалы походили на гигантские ступени, неровными уступами уходящие на небо. Солнце в середине лета пригревало хорошо, но гордые пики, маячившие вдалеке, не снимали снежных шапок перед силой горячего светила.

Изо всех гор выделялась одна. Она была самой высокой и, возможно, раньше была ещё выше, но за несколько десятков локтей до своей вершины раскололась надвое. Западная часть склона осела, а восточная угрожающе накренилась, словно готовясь обрушиться вниз. Однако прошло уже несколько столетий, а каменная глыба по-прежнему покоилась на месте. Это была гора Донграт.