Но самым большим источником раздражения, как обычно, оказался сосед. После памятной вечеринки он стал просто невыносим. Мало того, что с утра он оставил меня наедине с веревками (я потратила добрых полтора часа, чтобы освободится), так еще не подумал извиниться за свою выходку, аргументируя это тем, что я тогда была вне себя и могла нанести Его Высочеству непоправимый вред.

Это было не самым ужасным. Как выяснилось, средство, которым побрызгал свое творение на моем животе сосед, являлось закрепителем. Я поняла это, когда целых три часа просидела в ванной, пытаясь стереть художества Кирилла со своей кожи. Позже сосед объяснил, что данная надпись будет сохраняться, как минимум, недели две. Эта новость привела меня в бешенство. Почти такое же, которое я испытала, обнаружив весь рисунок. Даже не представляю, как я тогда не расколотила несчастное зеркало.

Помимо дурацкого штрих-кода на животе красовался товарный знак – заключенные в окружность две буквы «К», а по границе была выполнена надпись «КоролевКорпорейшн».

Но и это были цветочки. Ниже, под штрих-кодом, я обнаружила мелкие печатные буковки «Авторские права защищены законом». Все-таки хорошо, что в этот момент рядом не было автора сего творения. Иначе, вероятно, я совершила бы покушение на главу крупнейшей корпорации, а так ничего: в бешенстве пометалась по квартире, попинала подушку Кира и успокоилась.

Высказывание на своей спине Кирилл оттер на удивление быстро, продемонстрировав мне вечером следующего же дня чистую спину, в то время как я безуспешно пыталась избавиться от его каракулей. А потом еще долго ходил и ухмылялся, грозясь, в случае плохого поведения, продать меня.

Кстати, Малыша мы все-таки нашли. Несчастное животное пряталось от нас за шкафом и категорически отказывалось оттуда вылезать. Видать, не хило мы напугали паука, раз он даже на руки Кира не захотел идти. Вообще, все было, как и всегда, если бы не одно «но»…

Это «но» заключалось в том, что шуточек и приколов по отношению ко мне стало меньше. Казалось бы, хорошо: проходит у соседа пора детства. Но не все было так просто.

Их количество сократилось, да. Изменилось качество. Теперь в наши отношения проникли шуточки другого характера: более мягкие и… личные. Сосед находил удовольствие, дразня меня своей ориентацией: говорил, что переметнется к бисексуалам, а то и вовсе вернется обратно, к натуралам.

Я смущалась – Кир ржал, как славный представитель семейства парнокопытных.

Злилась – сосед невозмутимо взирал на мои яростные нападки.

Квартира снова стала полем боя. Только теперь правила несколько изменились.

Вот, например: сижу я на кухне, завтракаю. Потягиваясь и зевая, появляется Кир. Причем, вся одежда соседа ограничивается трусами. Не то чтобы я не знала, как выглядит сосед, но полуголым его раньше не видела. Случай нашего первого скандала не считается: тогда я его особо не рассматривала.

И вообще – наше совместное проживание не предусматривало того, что мы будем ходить полуголыми.

– Что еще за новости?! – не смогла я скрыть своего возмущения. – Я, между прочим, здесь ем.

– Ага, – от души потянулся сосед. – Я тоже чего-нибудь перехвачу, а то кушать хочется – прям желудок сводит.

– Ты прекрасно понял, о чем я, – рассвирепела я, – немедленно оденься. Это тебе не баня.

Сосед проигнорировал мои слова и, ленивой походкой прошлепав к холодильнику, нагнулся, чтобы что-то достать. Я случайно (честное слово случайно!) посмотрела на его ягодицы – и меня прям в жар бросило. «Ничего себе. Тут не только аппетит, тут и голову можно потерять. Мама родная!«.

Сосед еще минут пять покопался в холодильнике, а я тем временем старательно отводила глаза.

– Кирилл, оденься, пожалуйста. – голос внезапно осип. – Я тебя очень прошу.

Сосед резко обернулся (никак просительная интонация в моем голосе его удивила) и внимательно на меня посмотрел. Мне оставалось лишь надеяться, что я не покраснела от своих мыслей. Я думала, что сейчас опять будет какая-нибудь шутка, но Кирилл не стал насмехаться.

– Окей. Сделаю, как ты просишь, – спокойно ответил он и вышел из кухни.

Аппетит у меня пропал, и я ушла собираться на работу.

Тогда-то у меня и появились первые кощунственные мысли, касающиеся соседа. Их появление я списала на стресс и усталость.

Дальше – хуже.

Мне что-то понадобилось в комнате Кирилла. Постучалась – захожу. И вижу картину маслом: расположившись в центре комнаты, сосед отжимался. Я чуть челюсть от удивления не потеряла. Нет, я, конечно, понимаю, что геи тоже занимаются спортом, но не силовой гимнастикой ведь! Почему-то представители сексуальных меньшинств ассоциировались у меня с такими видами спорта, как аэробика или нечто подобное.

Кир не замечал меня и продолжал свои упражнения, а я, вместо того, чтобы незаметно выйти, стояла и пялилась на его литые мускулы, распирающие футболку. И снова в голову тако-о-ое полезло!

– Ну и долго ты собираешься молчать и таращиться? – прервал мои пошлые мысли голос соседа. – Может, скажешь что-нибудь? Зачем пришла, например.

Закончив упражнение, сосед уселся на полу и нахально улыбнулся.

– Э-э-э… ну я… – звуки упорно не хотели складываться в слова.

– Э-э-э… ну ты… – передразнил меня он, глядя своими насмешливыми лисьими глазами.

– Я хотела у тебя попросить…

Я совершенно не помнила, что хотела попросить у Кира. Вся голова была занята одним. И, внезапно, из всего вороха «неприличных» мыслей пробилась одна. Я даже испугалась ее и, одновременно, удивилась тому, что не поинтересовалась об этом у соседа раньше.

– Кирилл, а ты пассив или актив? – ляпнула я интересующий меня вопрос и тут же смутилась.

Кир удивленно вскинул брови (не ожидал от меня такой смелости), и под его изучающим взглядом мне стало неловко. Голова соседа склонилась, и я услышала тихий смех.

– А почему тебя это интересует? – не поднимая головы, спросил он.

– Э-э-э… ну… мы просто живем вместе больше двух месяцев, а я о тебе совсем ничего не знаю.

Отговорка была так себе. Чтобы узнать о человеке, не обязательно спрашивать его о том, какую позицию он предпочитает в сексе. Судя по выражению лица Кира, он подумал о том же. Но ничего не сказал.

Зачем я завела этот разговор?

– Слушай, прости, я не хотела тебя обидеть, – я попыталась сгладить щепетильную ситуацию.

Сосед вскинул голову и по-кошачьи улыбнулся:

– Ничего страшного, Женечка. – голос стал вкрадчивым. – Я даже рад, что тебя интересует этот вопрос. Я актив. Убежденный актив, – и потом тише, – предпочитаю доминировать.

От его последних слов у меня по коже побежали мурашки.

– А, ну понятно. Это хорошо. Просто замечательно. – я не могла остановить свой нервный треп. – Ну, я пойду. Пожалуй, мне надо погулять. – и, едва не вписавшись в косяк, выскочила из комнаты.

– Очень мудрое решение. – донесся мне вдогонку его смех. – Свежий воздух успокаивает нервы. А они у тебя расшатанные.

Позже, меряя шагами пятачок под фонарем, я поняла, что становлюсь извращенкой. А как иначе объяснить такую неправильную реакцию либидо на представителя нетрадиционной сексуальной ориентации? Интересно, это вообще лечится?

Ситуация в квартире становилась катастрофической. Времена, когда мы с Кириллом делали друг другу мелкие гадости, я вспоминала почти с ностальгией. Все было так просто: я запихивала муку в фен Кирилла, сосед пугал меня своим зверинцем, я запирала Кира в ванной, он тырил мои полотенца, заставляя заматываться в туалетную бумагу. Красота!

В конце концов, я решила посоветоваться с Алинкой. Уж она-то знала, как действовать в таких случаях. Тем более подружка давно звала меня в гости.

Пока я вспоминала события прошедшей недели, дождь усилился. Теперь сомнений в том, что я являюсь чемпионкой по невезению просто не оставалось. Мокрая и злая, я наконец-таки добралась до Алинки.

– Аллилуя! Неужели ты решила почтить нас своим присутствием? – поприветствовала меня Рыжик, открывая дверь. – Я уж думала, что не дождусь этого знаменательного дня.