Гейб лежал без движения, напоминая тряпичную куклу.

— Должно быть, он умер… — прошептала она.

И когда Либби стала тащить его из воды, Гейб открыл глаза и уставился на нее.

— Я не собирался принимать ванну, — недовольно сказал он. — Вода слишком холодная.

— Я и не думала тебя мыть, я просто вытащила тебя из воды, а то бы ты мог захлебнуться.

Казалось, Гейб пытается разглядеть ее.

— Либби, где я нахожусь?

— На суше, — ответила она, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. — Нас чуть не затопило.

— Где? — спросил Гейб. — Последнее, что я помню, это ужасную головную боль и что нахожусь я в одном из отелей Сакраменто. Почему я здесь?

— Ты заболел оспой, — сказала Либби. — Я нашла тебя в больнице и привезла к себе домой.

— Ты что, сошла с ума, привезти домой больного оспой?

— Если бы я тебя не вытащила оттуда, ты бы умер.

— Ты не должна была так рисковать, подвергая опасности свою семью. Что скажет твой муж, когда узнает об этом?

— Во-первых, я держала тебя в стороне от семьи в одной из хижин, — сказала она, — а во-вторых, у меня нет больше мужа. Хью давно умер.

Ах Фонг и двое рабочих подбежали к ней, радостно крича.

— Вода залила даже крыльцо! Хорошо, что вы не построили дом, где хотели. Сейчас вы плыли бы вместе с домом в направлении Сакраменто, как я и говорил, — радостно сказал Ах Фонг.

— Да, Ах Фонг, да, — тихо сказала она. — А сейчас, Бога ради, отнеси мистера Фостера в одну из хижин, переодень и обмой его.

— Вам тоже не мешало бы переодеться, — сказал китаец. — А то вы выглядите как мокрая крыса.

— Разве я тебе не говорила, что ты слишком дерзок для слуги? — спросила Либби.

— Вы говорил, что Ах Фонг менеджер.

— Тогда ты дерзок для менеджера, — смеясь, сказала она.

Ах Фонг заулыбался.

— Я пошел. Заварю горячего чая, а лучше принесу бренди.

Гейба устроили в одной из хижин и переодели во все сухое. Завернутый в одеяла Гейб попивал горячий чай с бренди. В другой комнате Либби переоделась, накинула шаль, но так и не смогла согреться.

— Надо попить твоего бульона, Ах Фонг. Приготовь на всех и скажи детям, что я в порядке, но пока не могу их видеть.

Она подлила в чашку с чаем бренди, и маленькими глотками начала пить, сидя рядом с Гейбом.

— Я бы не прочь еще попить этого чаю, а то я замерз, — сказал он.

— Хорошо, что хоть пот сбил жар, — взяв из его рук чашку, сказала Либби. — У тебя все утро был жар.

— Ты в самом деле пришла навестить меня в той большой, черной комнате? Я не хотел тебя видеть, чтобы не заразить тебя. Это было на самом деле?

— Да, — ответила Либби. — Я пришла в больницу, чтобы забрать тебя, а ты не хотел. Ты всегда был упрямым, Гейб Фостер.

— И ты тоже, — сказал он. — Я не могу понять, как ты решилась привезти меня сюда, не боясь заразиться оспой.

— А ты думаешь, что я могла бросить тебя умирать?

Гейб замолчал и затем сказал, чтобы Либби рассказала о Хью.

— Мы были с ним вместе пару месяцев. Он погиб после того, как я привезла его домой.

— Но я видел тебя в ресторане Брауна в Сан-Франциско? Это была ты? — удивленно спросил он.

— Да, я обедала со своим другом Марком Хопкинсом.

— Ты знаешь Хопкинса? А я думал, кого он мне напоминает, потому что Марк был слишком стар для Хью.

— Странно, что ты вообще меня заметил. Ты спешил встретиться с прекрасной блондинкой, как я помню.

— А, Марселла, — сказал с улыбкой Гейб. — Ты следила за мной?

— Просто хотела поздороваться, но ты был слишком занят.

— Я не хотел нарушать твой покой, когда увидел твоего мужа. Как бы ты объяснила ему знакомство со мной?

— О, Гейб, если бы ты знал…

— Ну так что же случилось с Хью?

— Его призвали на подавление индейского восстания, но он не был в состоянии воевать, так как был еще нездоров.

— Старина Хью погиб в бою с индейцами? — с удивлением спросил он. — Прости, что я заставил тебя вспомнить об этом ужасе.

— Я пережила, — сказала Либби. — Мне много чего довелось пережить за это время.

— Ты многого добилась, — сказал Гейб. — У тебя работники, свой дом, бизнес.

— Я много боролась за все это. Тебе лучше отдохнуть до того, как будет готов бульон, — сказала Либби. — Мне это тоже не помешает. Я не спала последние две ночи, а теперь еще и эта холодная ванна.

— Спасибо, Либби, ты — ангел, — закрывая глаза, сказал он, и она на цыпочках вышла из комнаты.

Гейб стал быстро поправляться. Дошли известия о том, что случилось на холмах из-за нескончаемых дождей. Озеро Райвла вышло из берегов, и бурлящая вода хлынула к его дому. Он собрал людей, и они укрепили плотину, но все это было бесполезно. Водная лавина разрушила плотину, людей его смыло, и некоторых из них так и не нашли. Одному или двоим удалось избежать смерти — они выплыли, зацепившись на плавающих деревьях. Тело самого Шелдона Райвла не могли обнаружить целую неделю. Наконец его нашли застрявшим в ветвях дерева. Тело так распухло, что Райвла невозможно было узнать.

Гейб выздоровел, и Либби надеялась соединиться с ним, но она почувствовала, что между ними возникла какая-то холодность, которой раньше никогда не было.

Либби однажды попыталась это выяснить.

— Гейб… у тебя кто-нибудь есть в Сан-Франциско, кому нужно сообщить, что ты здесь?

— Не думаю — сказал он. — В Сан-Франциско был один инцидент — дуэль, и мне пришлось покинуть город, который мне уже тогда наскучил. Я собирался проехаться по приискам, а потом… ничего не помню. Интересно, что случилось с моим конем?

— Я могу одолжить тебе своего, — сказала Либби. — Если ты действительно хочешь уехать.

Он почувствовал скрытый смысл ее слов.

— Ты и так много для меня сделала, Либби. Я не могу тебя больше стеснять.

— Ты думаешь, что ты стесняешь меня?

Гейб отвернулся.

— Мне не нужна твоя жалость.

— Ты что думаешь, что я сделала это из жалости?

— Я не глупец и знаю, как выглядят больные оспой, а те, кому удается выжить, становятся неузнаваемыми. Не притворяйся, я ведь страшен как черт.

Либби села к нему на кровать.

— Когда-то ты мне сказал, что я не знаю, что такое любовь, — тихо проговорила она. — Теперь я говорю тебе, что ты сам не имеешь о любви ни малейшего представления. Я люблю тебя, Гейб. Неужели ты думаешь, что если у тебя не будет ноги или глаза, то я буду меньше тебя любить?!

— Но если Бог послал человеку красивую внешность, разве не больно чувствовать, что всю оставшуюся жизнь люди будут смотреть на него с отвращением, — глядя на стену, сказал Гейб. — Я не хочу всю жизнь думать о том, что ты заслуживаешь лучшей…

— Габриэль Фостер, ты самый тщеславный человек из всех живущих на планете людей? — смеясь, сказала Либби. — Подожди, я сейчас вернусь.

— Куда ты, Либби? Вернись, — крикнул он вдогонку.

Либби побежала в главный дом и вскоре вернулась с зеркалом в руке.

— Посмотрись, — сказала она.

— Я лучше не буду.

— Трус.

— Хорошо, — сдаваясь, сказал он. Медленно, Гейб поднес зеркало к лицу, потом с радостью выпалил: — Нормальное, — не веря своим глазам, проговорил он. Гейб взял ее за руку.

— Конечно, нормальное, — рассмеялась Либби.

— А я все время думал, что я самый страшный * человек на свете, — хохоча вместе с Либби, сказал Гейб. — Я чувствую себя заново рожденным. Мне дали второй шанс в жизни. После всего, что произошло, я верю даже в чудеса. Ты знаешь, что я хотел в тот момент, когда увидел тебя в Новом Орлеане, — сказал он. — Я знал, что ты создана для меня. Я не мог думать о тебе. Один Господь знает, как я пытался выкинуть тебя из головы.

— А я тебя, — отозвалась Либби.

Гейб дотронулся рукой до ее щеки и вытер рукой слезу.

— Это глупо, я ни разу не всплакнула, а сейчас не могу удержаться.

— Любимая, теперь не надо будет плакать. Мы прошли этот долгий, тяжкий путь. Мы все начнем сначала.

— Ты бросишь играть в карты и будешь вести нормальную жизнь? — улыбаясь, спросила она.