У Либби было впечатление, что больше всех будет рад он.

— Я не могу вас стеснять. Неизвестно, сколько времени потребуется, чтобы построить дом. Здесь есть отели?

Обменявшись словами с женой, мексиканец сказал:

— Моя жена думает, что вам с детьми лучше оставаться здесь. У нас спокойно, хорошая еда, никакой стрельбы.

— Я думаю, что вы правы, — сказала Либби. — Я бы с удовольствием осталась, но я не знаю, когда будет готов наш собственный дом.

— Синьора, здесь много людей, у которых нет ни золота, ни денег. Если вы наймете плотников, то я думаю, они построят быстро и много не возьмут.

— Какой дом вы хотите?

— Такой, как у вас, — посмотрев на крышу из красной черепицы, ответила Либби.

Отец и сын рассмеялись.

— Тогда вы действительно надолго у нас останетесь. Этот дом из кирпича. Мы его сами построили. Брали у реки глину, смешивали ее с соломой и обжигали. Эта работа займет много времени. Вначале мы жили в деревянном доме, а потом не спеша строили этот.

— Я тоже вначале построю деревянный, а потом вы мне покажете, как делать кирпичи.

— Но эта работа не для такой леди, как вы, — в ужасе сказал Мануэль.

Либби засмеялась.

— За последний год я сама себе удивляюсь, но кирпичи подождут. Для начала я посажу картошку и хотела бы вырастить такой виноград, как у вас, и лимон. Я хочу быть уверенной, что золотоискатели будут покупать овощи у меня, а не ждать, пока их привезут из Чили.

30

Недостатка в людях, как и предсказывал дон Мигуэль, не оказалось. Уставшие, голодные люди были готовы работать за гроши.

Либби наняла опытного плотника и отобрала десятерых желающих людей ему в помощь. Отбросив мысли о постройке такого особняка, как у Флореса, Либби решила построить маленький, двухкомнатный домик с закрытым входом в кухню и к дому Ах Фонга, который чуть не заплакал, когда узнал, что она и ему будет строить.

— У меня будет свой дом?

— Конечно, — улыбаясь, отвечала Либби. — У моего менеджера должен быть свой собственный дом.

— Пойду напишу в свою деревню в Китай. Пусть мой отец подыщет мне невесту, — сияя, доложил он.

— Ты женишься, и твои дети будут играть вместе с моими.

До начала дождей все было готово. И Либби вместе со своими новыми соседями восхищалась постройкой.

— Теперь осталось купить мебель, посуду, кровати и можно въезжать, — размышляла Либби.

— Может, рабочие сами смогут смастерить что-нибудь, — предложил Мануэль.

— Нет уж, я уже наспалась на самодельных кроватях. Мне нужна настоящая мебель. Я поеду в Сан-Франциско и все там закажу.

— И вы отважитесь на такую поездку? — глядя на ее живот, спросил дон Мигуэль.

— До родов еще три месяца, я успею.

— Но в дороге будет сильно трясти.

— Я поеду не спеша, — сказала Либби.

— Но синьора Либби…

— Я достаточно вынослива, дон Мигуэль. Все будет в порядке.

До отъезда Либби она наняла людей землекопов, которые вскопали ей огород.

— Может, мы и дальше будем на вас работать, — предложил один из них.

— Весной ваша помощь мне понадобится, — сказала Либби. — Но зимой делать нечего.

Ах Фонг подошел к Либби и сказал:

— Миссис, я бы с радостью поехал с вами. В городе я нашел бы своих земляков, китайцев, чтобы они помогли нам весной. На этих белых нельзя полагаться.

— Они вроде неплохо работают, — сказала Либби.

Ах Фонг затряс головой.

— Нет, миссис. Они не слушаются Ах Фонга. Они думают, что китайцы ничего не знают. Они думают, что китайцы — не люди, а так — дерьмо.

Либби подумала над сказанным.

— Хорошо. Ты поедешь со мной, и сам отберешь рабочих.

Взяв с собой девочек, они отправились в путь. Сакраменто продолжал строиться: для защиты от наводнений была построена дамба, на улицах выросли новые кирпичные здания. Завершалось строительство торгового дома «Марк Хопкинс и Хатчинсон». Один из рабочих сказал Либби, что Хопкинс уехал в Сан-Франциско. Плыть из Сакраменто в Сан-Франциско было куда приятней. Либби, сидя в кресле на палубе, смотрела на проплывающий за бортом пейзаж, на парящих в небе чаек. Дети, радуясь стаям уток и гусей, собравшихся на юг, носились по палубе, крича и пугая пассажиров. Корабль проплывал мимо крутых берегов. В бухте Сайсун пассажиры собрались на палубе, пытаясь разглядеть приближающийся город. Пароход подходил все ближе и ближе, и Либби уже видела маленькие домишки, ютившиеся на таких крутых холмах, что, казалось, будто они повисли друг над другом. Корабль проплывал мимо доков с гниющими мачтовыми судами, моряки которых пошли искать счастья на приисках. Весь Сан-Франциско бурно строился.

Один из палубных матросов рассказал Либби, что месяц назад здесь был большой пожар, и теперь все строят дома из кирпича и железа. После тихой, уединенной жизни, Сан-Франциско просто ошеломлял. На каждом шагу были отели и казино, отовсюду слышна была музыка, создавая такой шум, что было трудно разговаривать. Люди с тюками и чемоданами, спотыкаясь, сходили на берег, в то время как другие с нетерпением ожидали, когда они смогут погрузиться на корабль. Вся пристань была забита товарами. Некоторые из них уже начали гнить, и запах испорченных продуктов, перемешанный с дымом и морем, был просто невыносим.

Либби наслаждалась панорамой богатых кварталов. Огромные высокие здания врывались в небо на улицах Монтгомери и Керни. Мимо проносились экипажи с модно одетыми людьми. В летних ресторанах скатерти ослепляли своей белизной. Рядом гнездились старые; одноэтажные деревянные дома с меблированными комнатами. Но была и пара шикарных отелей, фойе которых были залиты светом. Либби решила зайти в отель «Святой Франциск», расположенный недалеко от центральной площади на улице Клэй, а Ах Фонг, исчезнув в потоке на улице Дюпон, направился в китайское поселение. Либби чувствовала себя неловко в своем поношенном, самодельном платье.

Она поспешила с девочками к портному и заказала себе целый гардероб, с нетерпеньем ожидая, когда будет готово первое платье. Либби узнала имя одного чилийского бизнесмена, привозившего в Штаты овощи и фрукты, и договорилась с ним о встрече на следующий день. Вторую половину дня она провела, покупая мебель местного производства, потому что привезенную на кораблях мебель было смешно покупать из-за невообразимо высоких цен.

Вечером Либби забрала у портного первые готовые платья, в которых, как думала, выглядит довольно элегантно.

Теперь, приодевшись, она осмелилась послать записку Марку Хопкинсу. Ответ пришел с приглашением отобедать в отеле Брауна. Марк приехал в шикарном костюме и белоснежной накрахмаленной рубашке. Официант сразу узнал его, а это говорило о том, что Марк стал важной персоной. Хотя Либби была одета неплохо, и в ее волосах блестели перламутровые гребни, она чувствовала себя не совсем уверенно, когда Марк проводил ее к столику в беседке. Вокруг все оживленно разговаривали, потягивали шампанское, закусывая устрицами. Рядом с ними Либби чувствовала себя как деревенская простушка, приехавшая в город первый раз. Она посмотрела на соседний столик, чтобы узнать, какой вилкой пользоваться.

— Что-то не так? — спросил Марк Хопкинс.

Либби покраснела.

— Это звучит глупо, но я так давно не ела в приличных заведениях, что уже забыла, что надо делать.

Марк рассмеялся.

— Зачем волноваться? Здесь никто не знает, каким ножом и вилкой что надо есть. Посмотрите на этого старика, — Марк кивнул в сторону пузатого мужчины, сидевшего в окружении двух красивых молодых женщин в шикарных платьях со страусовыми перьями в волосах.

— Посмотрите, чем он ест устрицы.

Либби увидела, что он держит нож как кинжал и разрезает устрицу, перед тем как есть.

— Эти девочки из Родового дворца за углом. Они получают сто долларов за ночь, — прошептал Марк.

У Либби разбежались глаза, когда она увидела у одной из них изумруды на шее.

— Посмотрите на женщину, которая только что вошла, — продолжал Марк.