— В ожидании, когда же вы наконец появитесь, я побеседовала с вашими детьми. Пока я причесывала Луизу, у которой сегодня форменное безобразие на голове и волосы постоянно лезут в глаза, они разъяснили мне, что теперь мама стала папой, и наоборот. Меня не касается ваша личная жизнь, но я вынуждена констатировать: все это будит не лучшие надежды. Поклон мадам Марсиак.

В машине, не слушая, как отец шипит сквозь зубы «вот стерва, сучье вымя!», дети пристали к нему с расспросами, а что они будут кушать. Ах ты черт! Ладно, найдем что-нибудь в холодильнике… И вдруг его осенило:

— А что, если мы двинем в «Макдоналдс», лягушата?

Ариане казалось, что на заднем сиденье «ауди» дает концерт рок-группа «Noir Desir» в полном составе. До чего мощные здесь колонки, звук не сравнить с тем жалким писком, который издает ее автомагнитола, необъяснимым образом застрявшая на одной радиостанции. Ариана заорала припев из «Нас уносит ветер», пытаясь перекричать сидюк. И тут увидела две записки, присобачен, Юго на бардачок, «Не забудь при 110 переключиться на 5-ю!» и «Будь осторожна: она шире, чем тебе кажется!», — и улыбнулась. Сегодня вечером дела получше. Разговор с Момо прибавил уверенности. Судебный исполнитель настаивал на необходимости «выработать в себе беспечность», в том числе и при исполнении служебных обязанностей.

— Конечно, они ждут тебя с «калашниковым» в руках, а ты на что рассчитывала? Сережки продавала а теперь собираешься учить их, как сдавать в аренду подъемные краны! Но ты ведь и не думала, что перед тобой расстелют красную ковровую дорожку, верно? Тебе надо многому научиться, тебе надо иметь убедительные доказательства своей правоты, это со временем придет, а до тех пор единственно правильный вариант поведения — а мне плевать… Беспечность, беспечность и еще раз беспечность, согласна?

Согласна, куда денешься.

А мне плевать, стало быть, на то, что Никар представил меня сотрудникам как «супругу господина Марсиака, которая из дружеских к нам чувств решила заменить нашего президента на его посту и возглавить фирму». И мне плевать на то, что оказалась не способна — под обстрелом десяти пар любопытных глаз — подтвердить в разговоре с Беншетри своевременность повышения тарифов за недельный прокат мазутных насосов. И на то, что после этого каждый из присутствовавших на собрании уже обращался не ко мне, а к Никару. Плевать с высокой колокольни на то, что единственным моим решением за день стал приказ заменить кофейную машину в холле, неандертальскую штуковину, выдающую отвратительную жижу. И с еще более высокой — на то, какое лицо сделалось у Адольфа Никара в эту минуту.

Плевать, плевать, плевать на них на всех… Она стиснула зубы. Ничего не поделаешь, даже если внутри тебя все кричит: «Козлы поганые, могли бы вести себя хоть чуть-чуть полюбезнее, я же красивая, черт побери!»

Ариана Марсиак открыла, что в мире крупногабаритной техники чуткость и обходительность явно не считаются большими человеческими достоинствами.

Навес клацал зубами, взгляд его выражал вражду и злобу. Юго тихонько отпихнул таксопуделя ногой и сунул в печь жирную курочку, только что намазанную крепкой горчицей. Он толком не понял, что такое «кляр из красного вина (предпочтительна марсала)» в рецепте, и решил, что с горчицей получится не хуже. В книге было написано: «Время готовки 50 минут», ему это показалось чересчур — при таком-то размере птицы. Если, например, сравнить с тостами, поджаривание которых занимает максимум две минуты, то животное толщиной… мм… ну, скажем, в двенадцать сложенных вместе тостов… да, она точно поспеет за полчаса. На часах 19.40. Отлично — все будет готово к приходу Арианы.

Он задумался: как рассказать ей о сегодняшнем дне? Надо ли говорить о перепалке со школьной директрисой? Нет, конечно нет. А про Луизу: что она после похода в «Макдоналдс» держалась за живот и потому пришлось оставить ее дома? М-да… такое трудно скрыть… А насчет тещи, которую призвал на подмогу, — рассказать? Малышка-то ведь наверняка проболтается, что весь день вечера играла с бабулей в «Тревогу в Порто-Алегре»… Но как же было не обратиться к Лиз, без нее он не смог бы поехать в мастерскую Софи на первую встречу!

И он не собирается докладывать жене о том как позорно провалился на этой самой первой встрече. Новое дело оказалось гораздо круче, чем виделось раньше. И вообще все произошло не так, как ему представлялось. К величайшему его удивлению, бухгалтерия маленькой фирмы «Л как „легкомыслие“» велась очень неплохо. Объем торгового оборота, конечно, был скромным — 47 890 евро в год, но и расходы минимальны, обе партнерши, взяв на себя равные доли производственных затрат, ограничились в качестве оплаты лишь комиссионными. За пять лет компания ни разу не вышла из бюджета, мало того — она даже извлекала из своей деятельности пусть символическую, но прибыль. Юго почувствовал, что этой фирме-крошке есть куда развиваться. Однако его энтузиазм мгновенно упал, когда Софи попыталась объяснить азы ремесла.

— Ну ты, конечно, знаешь основные виды украшений… Давай посмотрим наши. Вот это что, как думаешь?

— Колье.

— Ой, нет! Это подвеска! А это?

— Это точно колье!

— А как еще называется это колье?

— Господи, да колье и колье, как его иначе назовешь, эту груду жемчуга с позолоченным замочком!

— Это ошейник, он высокий и прилегает к шее. С тобой придется поработать, чтобы ты достиг нужного уровня. Ну ладно. А камни? Ты хотя бы камни знаешь?

— Вот тут точно знаю! Правда… правда, когда мы с Арианой женились, твоя подруга убедила меня, что «только белое ко всему подходит», и я четко понял: то, что больше всего нравится женщинам, называется «бриллиант» и стоит очень дорого!

— Успокойся, мы не работаем с драгоценными камнями. Ни одно из наших украшений не стоит больше ста пятидесяти евро, а это цена чисто символическая. Ты, наверное, и сам понимаешь, что все наши вещи — с камнями поделочными… Их-то ты наверняка знаешь. Агат, сердолик, сардоникс, горный хрусталь, нефрит, яшма, малахит, лабрадор, обсидиан, оникс… Знаешь?

Нет, Юго не знал. И вообще плохо понимал Софи. От слов «понимаешь, топаз, он желтый, ну конечно, если не розовый…» у него аж в заднице начинало свербеть, иначе и не скажешь. Он не решался слова вымолвить. К вечеру все, что он усвоил из объяснений Софи, так это различие между полудрагоценными камнями и драгоценными камнями второго порядка. Оно и неудивительно — различий между ними не существует, это одно и то же…

На обратном пути он позвонил Момо:

— Слушай, а ведь эта их фирма — настоящее дело! У тебя там, среди бумажек насчет женщин, нет ли чего про украшения, ну, чтобы я за субботу-воскресенье мог подковаться?

Нет, у Момо в запасе ничего не оказалось. Но он призвал Юго… к чему? — да естественно же, к… легкомыслию, причем посоветовал даже злоупотреблять им.

Почему дамочки смыслят в украшениях? Потому что обожают такие штуки. Блестяшки кажутся им красивыми, им нравится обвешиваться мишурой, они обсуждают между собой, что у кого есть и чего кому хочется. Для того чтобы хорошо запомнить всю эту ерунду, тебе надо сделать то же самое. Речь не о том, чтобы выучить наизусть книгу по ювелирному делу, а всего лишь о том, чтобы прочувствовать эти вещи. Не стесняйся примерить бусы какие-нибудь или браслет, полюбоваться, как они смотрятся на твоей коже, задав вопросы своей партнерше. Причем не тосклив а легко, скажем, за чашечкой чаю, как будто вы подружки, увидишь, она будет счастлива поболтать с тобой!

— Момо, Софи не из тех, кто часами просиживает за лапсангом [27]с пирожными! Я не желаю выглядеть идиотом!

— На мой-то взгляд, ты уже сейчас выглядишь идиотом. Доверься мне. Если не будешь готов ко времени, когда Софи отправит тебя обслуживать клиентуру, запахнет бойней. Слушай и повинуйся: когда почувствуешь, что от всех этих дел на тебя вот-вот навалится хандра, — становись легкомысленным, переключайся, думай о другом.