Кристофф стряхивающий последнюю каплю грязи, застыл. Я немного выгнула спину, подталкивая мои обнаженные груди вперед.

— Это слишком плохо для тебя найти немного времени для расслабления, — сказала я, лаская свои груди меловой белой грязью, позволяя ей медленно соскальзывать по моей груди, следуя пальцами вниз за ней, длинными, широкими поглаживаниями.

Его глаза заблестели синим пламенем, когда он наблюдал за мной.

— Согласно брошюре курорта, эта вода, как предполагается, сделает всякие хороший вещи с тобой, — проворковала я, зачерпывая две горсти, и выливая их на мои теперь белые груди. — У нее есть все виды лечения и массажа доступного в воде, для множества заболеваний.

Его глаза расширились, но он все равно не двинулся.

Я склонилась и собрала другую горсть грязи, медленно идя вперед к лестнице, пока вода не оказалась у моей лобковой кости. Я намазала толстый слой грязи на свой живот, делая небольшие обводы и круги на нем, когда покрывала его ниже.

Я думала, глаза Кристоффа собираются прямо-таки вылезти на лоб.

Я опустила пальцы еще ниже.

— Но если ты не желаешь испытать выгоды и удовольствия, которые я уверена это даст тебе, я просто должна буду наслаждаться всем этим сама.

Всплеск на мгновение ослепил меня, вода полетела повсюду. Я рассмеялась, когда Кристофф все еще полностью одетый, встал передо мной с двумя горстями белой грязи.

— Это было бы позором пропустить такой природный феномен, — согласился он, его голос охрип, когда он размазал грязь по моей груди.

— Ты все еще полностью одет, — подчеркнула я, а потом ахнула, когда его голова опустилась, и он взял кончик моей груди в рот. — О, милый Боженька. Кристофф!

Был запоздалый отклик на его руки, которые отправились под воду и занялись моими скрытыми частями. Мои колени угрожающе подогнулись, когда его пальцы затанцевали вдоль чувствительной плоти.

Ты солоноватая на вкус, сказал он, когда его рот двинулся вдоль моей грудины. Я могла бы поклясться, что его язык был сделан из пламени, когда он кружил и изгибался.

Это — вода. Она на две трети морская и на одну треть свежая. Я прочитала это в брошюре…Бу!

Он улыбнулся в мою шею, когда два пальца внезапно проникли внутрь меня. Сотни обычно дремлющих нервных окончаний вдруг выпрямились и заметили его, покалывая с восторгом от его прикосновений.

На тебе слишком много надето.Я захныкала, пытаясь проникнуть моими пальцами, чтобы снять влажную одежду с него, но мое тело было слишком занято ощущениями, которые его рот и руки создавали во мне, чтобы сделать что-то большее, чем стоять и трепетать от восторга.

Да. Я одет, и ты ничего не сделаешь. Это очень порочно, не так ли?

Определенно, но это так же, препятствует мне коснуться тебя,сказала я, застонав, когда третий палец присоединился к другим двум, его большой палец делал небольшие вращения, от которых я почти рыдала. Мой мозг не знал, должен ли он сосредоточиться на удивительных ощущениях, создаваемых его пальцами, ощущении моей груди трущейся о слегка шершавую влажную ткань его рубашки или пыле его рта продвигающегося, когда он процеловывал влажную дорожку вдоль моего плеча.

Возможно, я не хочу прикосновений, ответил он, его зубы прищемили плоть на верхней части моей руки.

Я позволила ему увидеть ментальные картины того, что именно я хотела бы сделать с ним. Он застыл на мгновение, потом двинулся, это было буквально слишком быстро для меня, чтобы увидеть, как он сорвал всю свою одежду, глухой стук его ботинок ударившихся об каменный пол зала был последней вещью, которую я услышала, прежде чем он вернулся в мои объятья, его тело влажное, теплое и твердое как лавовые камни вокруг нас, целиком удерживало мое внимание.

Где мы остановились?Сказал он, когда улыбнулся в моем разуме. Здесь я думаю…

Я взвизгнула, когда его пальцы возобновили их предыдущую деятельность.

— В это можно играть вдвоем, мистер.

У меня была готовая горсть грязи, и я скользнула ей вниз по его груди и животу, нежно покусывая его плечо, когда позволила своим рукам идти еще ниже, вплоть до его эрекции.

— Теперь видишь? Я знала, что это будет полезно для тебя. Возбужденный всецело счастлив.

— Возбужденный? — Спросил он, пощипывая мочку моего уха. — Я могу прожить с ласкательным прозвищем для меня, но я разграничиваю название частей тела.

— О, действительно? — Спросила я, беря его обеими руками, и нежно исследуя территорию. — Поэтому ты не одобришь мое название твоего члена «Неистовый Жеребец»?

Его глаза скрестились на мгновение, когда я обнаружила особенно чувствительную точку.

— Неистовый Жеребец — сработает для меня, — задыхаясь, сказал он.

— И я так думаю. Теперь, почему бы тебе не пойти и не сесть вон там на нижней ступеньке, я думаю, мы будем достаточно далеко от воды, так чтобы не тонуть, пока я выполняю лечебный половой массаж.

Пламя в его глазах поднялось на пару позиций.

— Ты тоже прочитала об этом в брошюре?

— Нет, это кое-что, что я придумала самостоятельно. Ты выглядишь, как будто нуждаешься в небольшом количестве персональной заботы. Сядь.

Странно строптивый взгляд пересек его лицо.

— Я предпочитаю стоять. Это — ты, та кто получит персональную заботу.

Его руки скользнули вверх по моим бедрам к грудям. Я остановила их, прежде чем они смогли пойти несколько дальше.

— Я хотела подарить тебе наслаждение, Кристофф.

— Как я сделаю для тебя. — Его глаза капельку посветлели, что как я начала понимать означало, что он был раздражен.

Мы таращились друг на друга в течении нескольких секунд.

— Я не могу проверить, что у нас есть аргументы относительно того, кто примется делать это первым, — сказала я.

— Никаких, что я не могу.

Прошло несколько больше бросающихся в глаза секунд, пока мы оба ждали, что другой сдастся.

— Один из нас оказался перед необходимостью разрешить другому воспользоваться его способом, — подчеркнула я.

— Да, ты позволишь.

Я сузила на него глаза.

— Ты пользовался своим способом слишком часто. Я думаю, ты израсходовал все свои властные указания. Поэтому, ты сядешь, а я покажу тебе, такой невероятный минет, что ты будешь не в состоянии здраво мыслить.

Он стал еще немного прямее. Весь из себя.

— Я — Темный, — заявил он, проецируя в мой разум ментальные образы настолько чувственные, что я удивилась как это вода вокруг нас не начала кипеть. — Ты — моя Возлюбленная. Ты наклонишься над этим камнем и позволишь мне заняться с тобой любовью таким способом, что не только не позволит тебе здраво мыслить. Ты так же будешь забавно двигаться неделю.

Моя челюсть отпала от его псевдоугрозы.

— О! Это так…так…

— Верно? — Ровно спросил он.

— Коварно! Посылать мне грязные образы вроде этого. Хорошо. Двое могут играть в эту игру. — Я скрестила руки и подумала о самых эротичных действиях, которые я могла сотворить на его теле.

Его кадык качнулся пару раз, и когда он заговорил, его голос был хриплым.

— Я не включал массажное масло в мой ментальный образ! Или кубики льда. Если кто-нибудь был коварным, это ты.

Я улыбнулась.

— Ты хочешь коварства? Попробуй это. — Я задержалась на любовных деталях плана, используя не только маслянистый, нагретый лосьон на нем, но так же на моей груди, потираясь собой вдоль его тела пока он не взорвался от наслаждения.

— Взорвался? — Сказал он, его глаза стали черными как полночь.

— Ты слышал меня, распутный малый.

На мгновение он задрожал от напряжения, но только на мгновение, и затем он снова взял над собой контроль.

— Это напрасная трата времени. Представь меня такого, что смог бы заставить тебя забавно ходить и потом ты сможешь взорвать меня.

— Бу! — Сказала я, ударив руками по воде. — Я хочу это сделать для тебя!

— Не больше того, чем я хочу дать наслаждение тебе, — сказал он, все еще упрямясь.