Он вынул из кармана тонкий фонарик в форме авторучки, склонился над Джонатаном, включил фонарик и поднес его к самым глазам мальчика.

– Он моргнул, – сказала Карен. – Но он делал так и раньше.

– Правильно. А теперь смотрите сюда. – Альтман взял Джонатана за руку и сдавил ее. Мальчик сделал попытку отдернуть кисть. – Целенаправленное движение в ответ на внешний раздражитель.

Карен подошла к кровати сына и инстинктивно погладила его по руке в том месте, где ее касались пальцы доктора Альтмана.

– И что это означает?

– Это очень, очень обнадеживающий признак того, что Джонатан выходит из коматозного состояния.

– И когда он выйдет из него?

– Когда он полностью придет в себя? – Альтман пожал плечами. – Каких-либо жестких временных рамок не существует. Может быть, завтра. А может быть, на следующей неделе или через месяц. Точную дату назвать невозможно.

И хотя Карен снова предстояло терзаться сомнениями, теперь У нее появились веские основания надеяться на лучшее. Шансы на то, что Джонатан выйдет из комы, возросли.

– Большое вам спасибо, доктор.

– Я заметил, что ваша хромота усилилась. Не возражаете, если я взгляну на вашу ногу?

Карен улыбнулась.

– Я как раз собиралась попросить вас об этом. Я вывихнула колено пару недель назад, а потом поскользнулась на льду, и с тех пор оно болит неимоверно.

Она смотрела, как Альтман сгибает ее ногу сначала в ритме нормальной ходьбы, а потом, с большой осторожностью, – в других направлениях. Карен вцепилась в подлокотники, чтобы не закричать от боли.

– Я не слишком разбираюсь в ортопедии, но, похоже, порваны связки. Вам нужно сделать ЯМР-интроскопию и показаться врачу-специалисту. – Он вынул из кармана блокнот для рецептов и написал фамилии двух врачей. – Не тяните с обследованием, иначе может стать хуже.

Карен взяла листок и поблагодарила его. После того как доктор вышел из палаты, она придвинулась к кровати Джонатана и провела указательным пальцем по щеке сына. Его левый глаз моргнул в ответ.

– Джонатан, милый, ты меня слышишь? Это мама. Я хотела сказать тебе, что очень горжусь тобой. Держись. Я знаю, мы победим и все опять будет хорошо.

Она наклонилась к сыну и взяла его руку в свои.

– И в расследовании моего дела тоже наметился прогресс. Знаешь, что я придумала? Когда ты придешь в себя, мы сбежим отсюда куда-нибудь, где подают молочные коктейли. Только вдвоем, ты и я, хорошо?

Она легонько пожала ему руку, а потом наклонилась и поцеловала сына в лоб.

– Я люблю тебя, малыш.

…шестьдесят восьмая

– Мы получили полное личное дело Фаруэлла из Гринсвилля, – сообщил Бледсоу, швыряя толстую папку на стол.

Робби и Карен прибыли в пиццерию «Иззи Пицца Парлор» почти одновременно. Бледсоу уже сделал заказ, и перед ними исходила паром большая пицца с сыром и пепперони. Бледсоу подвинулся, освобождая для Карен место рядом с собой. Размеры Робби автоматически предполагали, что вся противоположная сторона кабинки предоставлена в его распоряжение.

– Фаруэлл содержался в общей камере. В его личном деле имеется пометка о том, что особенно близко он сошелся с одним из заключенных.

– Ричардом Реем Синглетери, – утвердительно произнес Робби.

– Да. Больше, кстати, у него друзей не было.

Карен вздохнула.

– Знаете, мне стало чуточку легче. Все-таки мы не позволили Синглетери унести тайну с собой в ад. По крайней мере, мы раздобыли эти сведения до того, как погиб следующий человек.

– Что еще интересного есть в его деле? – полюбопытствовал Робби.

– Согласно записям тюремной администрации, в качестве домашнего адреса Фаруэлла указан почтовый ящик в Дейл-сити Манетт сейчас едет туда, чтобы узнать, действует ли он до сих пор. Если почтовый ящик работает, она останется там и подождет не появится ли наш приятель. Кроме того, у нас есть адрес места где он работал пятнадцать лет назад, фирмочка под названием «Тимберленд», изготавливающая шкафы на заказ в Ричмонде.

– Значит, он плотник, – пробурчал Робби, пожирая глазами пиццу.

– Да, – согласился Бледсоу и переложил себе на тарелку здоровенный кусок с алюминиевого подноса.

Робби последовал его примеру.

– Полагаю, мы отправимся туда сразу же после обеда.

– Я уже разговаривал с владельцем. Полный придурок. Пришлось звонить в управление окружного прокурора, чтобы получить ордер на обыск. Он должен быть готов к тому времени, как мы доберемся туда. Будем надеяться, что в прокуратуре откопают еще что-нибудь помимо номера почтового ящика.

Робби щедро посыпал свою пиццу красным перцем.

– Даже если они не смогут дать нам ничего интересного, все-таки гораздо лучше идти по следу, чем ждать у моря погоды. Рано или поздно мы его найдем.

Компания «Тимберленд: Изготовление шкафов на заказ» представляла собой обширный производственный комплекс, вольготно расположившийся на заасфальтированной площадке, которая одним концом упиралась в склад пиломатериалов. Главное здание – кирпичная постройка, крытая оловянной кровлей, – похоже, выглядело немногим лучше, чем в то время, когда его возвели здешние умельцы много лет назад.

Карен одним глотком допила свою кока-колу – патентованный напиток с высоким содержанием октана для поддержания мозга и опорно-двигательного аппарата в рабочем состоянии – и последовала за Робби и Бледсоу внутрь здания. На входе Бледсоу предъявил ордер на обыск и потребовал отвести их в отдел кадров, чтобы посмотреть в картотеке персонала записи, относящиеся к Патрику Фаруэллу. Десять минут спустя из другого крыла административного этажа появилась чернокожая женщина, державшая в руках потрепанный манильский конверт. Она молча передала его детективам и вернулась к своему рабочему столу.

Они нетерпеливо перелистывали немногочисленные странички личного дела, разглядывая их с таким интересом, словно здесь хранилась тщательно оберегаемая формула состава кока-колы.

– Указан тот же самый почтовый ящик, – заметил Бледсоу.

– Смотрите, в заявлении о приеме на работу нет ни слова о том, что он мотал срок в каталажке, – вставил Робби.

– Неужели ты ожидал, что он станет разыгрывать из себя законопослушного гражданина, заполняя анкету-заявление о приеме на работу? – ехидно поинтересовалась Карен. – А ты на месте владельца нанял бы на работу насильника, только что вышедшего из тюрьмы?

– Значит, нам только и остается, что побеседовать с работниками, – пожал плечами Робби. Он повернулся к чернокожей секретарше. – Мы могли бы побеседовать с директором по персоналу?

– Вы смотрите прямо на нее.

– Ага. Очень приятно. В таком случае, скажите, у вас есть сотрудники, проработавшие в компании больше пятнадцати лет?

Она подняла глаза к потолку, созерцая идущие там вентиляционные трубы и воздуховоды.

– У нас четверо таких. Нет, трое. Плюс владелец, конечно.

– Они сегодня на работе? – продолжал расспросы Бледсоу. – Нам нужно поговорить с каждым из них.

– Да, они сегодня здесь. Сейчас я их вызову.

Карен протестующим жестом подняла руку.

– Подождите. Мы начнем с владельца. А потом побеседуем с остальными тремя сотрудниками.

Эл Мэсси оказался невысоким приземистым крепышом, которому недавно перевалило за пятьдесят. Его коротенькие толстые ножки цеплялись друг за друга, когда он, переваливаясь по-утиному, направился к ним. За правым ухом у него торчал простой карандаш, а редкие седые волосы покрывала древесная пыль. На левой руке у него недоставало фаланги большого пальца.

– Меня зовут Поль Бледсоу. Я детектив из Отдела по расследованию убийств, округ Фэрфакс. Мои коллеги, специальный агент Карен Вейл и детектив Робби Эрнандес. – Стороны обменялись приличествующими случаю приветствиями. – Нас интересует Патрик Фаруэлл. Не могли бы рассказать нам о нем? Он проработал у вас три года, начиная с тысяча девятьсот…