— Это в довесок к тем десяти погибшим?

— Да, герр майор.

— Однако… И что вы можете сказать о своем противнике? Кто они?

Обер-лейтенант замялся.

— У меня сложилось двоякое впечатление, герр майор… С одной стороны, они допустили явную ошибку, позволив обнаружить себя около лагеря. С другой — то, как они смогли уничтожить поисковую группу… Штабс-фельдфебель Ройтерман — старый солдат и чтобы его переиграть… надо иметь на плечах умную голову! Да и то, как они хитро запутали следы, уходя от преследования, это уже само говорит о многом!

— Сколько их было, по-вашему?

— Не более десяти человек.

— Ваша поисковая группа насчитывала столько же. Да ещё и обладала преимуществом в неожиданности.

— Да, герр майор. Но, надо полагать, им попались не менее серьезные оппоненты. Взять красных незаметно не удалось. Мы нашли воронку от взрыва гранаты, стреляные гильзы…

— От какого оружия, обер-лейтенант?

— Нашего и от русских винтовок. Судя по характеру повреждений на телах солдат поисковой группы, они в равной степени пострадали от гранатных разрывов и от огнестрельного оружия — по ним, в ряде случаев, стреляли почти в упор. Так что схватка имела место и была скоротечной и жестокой.

— Потери противника?

— Мы нашли двоих. Это из числа бывших пленных. Убиты из огнестрельного оружия.

— Если бы их закололи вилкой — поверьте мне, Гельмут, я удивился бы ещё больше! А чего ждали вы? Что русские диверсанты пожертвуют своими жизнями, спасая вчерашних доходяг? Бросьте, мой друг, настолько там ещё никто с ума не сошел…

— Да, откровенно говоря, герр майор, мне с самого начала показалась странной эта возня вокруг лагеря.

— И вы говорите это мне только сейчас? — покачал головой хозяин кабинета. — Гельмут, друг мой, когда же вы, молодежь, наконец, уясните то, что все, я подчеркиваю — все подобные сомнения, следует немедленно сообщать руководству? Сколько раз можно об этом напоминать?

— Виноват, герр майор! — вытянулся, вскочив со стула визитер.

— Да садитесь вы… — устало отмахнулся старший по званию. — Что уж теперь-то об этом говорить?

— Извините, герр майор… я вас не понял? — осторожно поинтересовался молодой офицер.

— Да всё просто, Гельмут. Я бы сказал — до безобразия просто. Вы за розыскной собакой, кстати говоря, посылали?

— Да.

— И?

— Проводник так к нам и не прибыл.

— Интересовались почему?

— Не успел, герр майор.

— Ну да… не успели… Сразу же, по выезду из лагеря, автомашина с собакой и обоими проводниками, была обстреляна из лесу неизвестными. Убит один из проводников, водитель и второй проводник — тяжело ранены. Машина повреждена, а находившаяся в ней собака — расстреляна в упор из пистолета. В кузове даже остались гильзы — стрельба велась с близкого расстояния.

— Вот как!

— Да. Кто-то очень не хотел, обер-лейтенант, чтобы начавшиеся поиски увенчались успехом. И, во всяком случае, вас старались подольше задержать в лесу.

— Зачем?

— А вот зачем! — хозяин кабинета взял со стола бумагу. — Сегодня ночью, в тридцати километрах отсюда, был совершен налет на штаб дивизии. Ранен её командир, похищены оперативные документы, а прибывший из ОКВ полковник Хильгер — вообще уведен в лес неизвестными. Поиск силами роты охраны, увы, ничего не дал… А ваши солдаты, в поисках кучки мифических диверсантов, месили грязь вокруг лагеря! И единственные, имевшиеся у нас розыскные собаки — тоже находились там! По вашей просьбе, Гельмут! По вашей н а с т о я т е л ь н о й просьбе! Так что и следов этих нападавших нам тоже найти не удалось — попросту некому, не деревенских же собак для этого брать?

— Но… герр майор… мы все…

— Были введены в заблуждение, хотите это сказать? Да. Были. Увы, но это так! Нас переиграли, Гельмут! Как вчерашних юнкеров! Вся эта мышиная возня вокруг кучки доходяг — дымовая завеса, мой друг! Поставленная очень умелой и опытной рукой! Даже я, старый дурак, тоже попался на эту удочку! Согласился отправить в погоню за мифическими диверсантами лучшие поисковые группы, и придал вам всех розыскных собак. И? Что мы теперь имеем в итоге?

— А… как отреагировали там, — ткнул рукой в потолок обер-лейтенант, — на это нападение?

— Улавливаете суть, Гельмут! — одобрительно кивнул майор. — Гауптмана Кюртца теперь ждет фронт! Да и не его одного, как я полагаю. Относительно же вас, мой друг, пока… Я подчеркиваю — пока! Никаких распоряжений не последовало. Согласно моему рапорту, вы всё ещё там — в лесу. Гоняетесь за партизанами и диверсантами. И уже нащупали кое-что обнадеживающее. Так что, дорогой мой обер-лейтенант, теплая постель вас ожидает ещё очень нескоро. Как и ваших солдат…

— Понятно…

— Превратности войны, Гельмут! Или вы предпочитаете предстать перед сердитыми дядьками из ОКВ? Сюда уже едет целая комиссия — Хильгер был в е с ь м а информированным офицером! И очень важным гостем! Как вы понимаете, бедняга Кюртц был только первой жертвой этого нападения. Разумеется, в переносном смысле, хотя и не думаю, что это его сильно обрадовало. Понимаю, что вас лично фронт возможно и не особенно страшит. Но даже там бывают крайне неприятные участки, где все ваше умение мало чем сможет вам помочь…

— Значит, герр майор, единственным моим шансом на реабилитацию в глазах командования…

— Будет голова командира этих диверсантов! Только так, мой друг! И никак иначе!

А тем временем, далеко в лесу…

— Привал! — сбрасываю с плеча тяжелый тюк со снаряжением. — Передых двадцать минут! Старшина — выставить посты. Остальным — отдыхать!

Когда я вернулся к тому месту, где оставил ребят, то ещё около часа тихо лежал в кустах, прислушиваясь к лесной жизни. Но ничего не нарушало её спокойного хода. Поисковые группы немцев сейчас с остервенением прут где-то по лесу, в поисках неведомого противника. Очень надеюсь, что хоть один из них задел-таки ногой мой сюрприз. Может быть — даже не один… хотя это уже — из разряда фантастики, среди них тоже умных людей хватает. А вот темп они существенно потеряют! И это хорошо! Будем надеяться, что назад они уже не пойдут. В противном случае, мне тут будет совсем не до смеха — бегать по лесу я уже не могу, устал, как последняя собака.

Но на этот раз капризная удача повернулась ко мне совсем не тем местом, которым обычно протирают брюки и просиживают стулья. Немцы назад не вернулись, да и здесь, судя по всему, никого не оставили.

Добравшись до ямки, в которой и залегло всё наше воинство, постукиваю обухом штыка по ствольной коробке винтовки.

Раз.

Раз-два-три.

Раз-два.

Раз.

В обыкновенном лесу, металлический лязг — явление необычайное. А уж ритмичный — и подавно. Во всяком случае, человеческое ухо вычленяет его среди прочих звуков моментально.

Ответный сигнал!

Раз.

Раз-два.

Раз-два-три.

Обратная последовательность звуков, за исключением последнего.

Свои!

Спустя десяток минут, тяжело навьюченная колонна углубляется в лес.

Дорогу мы переходим поодиночке и в разных местах, стараясь идти по следам, которые тут были оставлены до нас.

Но, только отмахав от места укрытия около десяти километров, даю команду на привал — иначе бойцы просто попадают от усталости. Среди нас нет мировых рекордсменов по перетаскиванию тяжестей на большие расстояния, стало быть, отдых всем необходим. Даже показан! Во как! К месту вспоминается медицинский термин.

Впрочем, даже и в противоположном случае, ребята все едино дальше идти не смогут — надо отдыхать… Даже сам тот факт, что вчерашние пленные смогли осилить эту дистанцию, уже заслуживает немалого уважения. И тренированный-то солдат пропрет по лесу десяток верст далеко не играючи — семь потов с него сойдёт! Надо дать парням роздых… а как? Не факт, что на наших плечах сейчас не повиснут сослуживцы убитых «охотничков». Очень даже запросто могут, эти ребятишки и не такие штуки проделывать умели.

И опять — странные воспоминания! Откуда я знаю про «охотников» так много подробностей? Что, раньше с ними виделся? Когда и при каких обстоятельствах? Не помню… так бы и постучался головою о ближайший дуб! Хотя, толку в этом…