В отклике на «Рябиновый клин» Дины Рубинной я уже коснулся темы «мата» в современной русской прозе. Но, если у Рубиной он органично вплетается - и в характеристики самобытных персонажей, и в динамику сюжетных ходов. То у Захара Прилепина нецензурщина свойственна откровенным (перехожу на его язык) мудакам и стервам, которыми избыточно перенасыщен роман.
С трудом добил книжку (слушал аудио, читал текст) – все одно, откровенная херь.
Некоторые рецензенты усмотрели в этом куцем романе некий пророческий прорыв, некую квинтэссенцию современной реальности, да, да - якобы нашего долбанного мира. Я бы сказал, это ущербное мировосприятия, взгляд из помойки – поневоле вокруг зришь одно дерьмо и мерзость.
Причем здесь дети, зачем такие страшилки? Зачем такие «крестовые походы детей»?! Может автор хотел сказать, что из говна - говно и родится? Да совсем не так. А зачастую, так прямо и наоборот.
Скажу прямо, дочитав роман, захотел помыть руки – измарался душевно. Как тут не помянуть главного героя (дебила и задрота) - в конце книги полностью извалявшегося в черноземной грязи и окончательно свихнувшегося. Одним словом, заразные персонажи в этой книге, не в смысле подражательном, а в смысле брезгливого неприятия.
Скажут – вот чистюля выискался? Да нет, я разумею так, что уж лучше жить по бандитским понятиям, чем по законам, прописанными лицемерными кукловодами.
Но следует признать, что Захар Прилепин для меня - в десятке лучших современных русских писателей.

И это кто то читает?