Изменить стиль страницы

Маленькие рассказы о большом космосе

Об этой книге

Наша книга появилась именно теперь прежде всего из-за того, из-за чего она не вышла ни 20 веков, ни полвека назад, — из-за скорости. Для «80 дней вокруг света» нужны 500 километров в сутки. «Маленькие рассказы» требуют хотя бы «первой космической».

Прежде чем читатель проникнет в дебри этой книги, мы хотим предостеречь его. У книги есть несколько достоинств, и, если не упомянуть о них заранее, она может не понравиться, а это крайне нежелательно.

Книга не слишком серьезна. Нам хотелось, чтобы читатель «глотал» ее страницы, иногда улыбаясь, иногда задумываясь, но при этом не хмурил лоб, вспоминая забытые формулы из учебников. Мы знаем, что никто с математической точностью не доказал значения космического юмора. Но мы видели улыбки космонавтов и осмеливаемся на вывод неслыханно дерзкий: если бы люди не смеялись, они бы не сумели подняться в Космос.

Книга не слишком смешна. В ней нет формул, но есть цифры. Есть слова «орбита», «парсек», «квазар» и даже «аэродонтальгия». В последний момент авторы и редакторы перечитали книгу, и каждый понял многое, а все вместе поняли все. Во всяком случае, пусть читатель усвоит, что с Космосом не до шуток.

Книга не слишком полна. В ней многое «не отражено», «не освещено», «не упомянуто». Впрочем, зачем перечислять, чего в ней нет? Если б в ней было все и обо всем космическом, это была бы другая книга, о которой не нам судить.

Наконец, книга необыкновенно быстро устареет. Авторы взялись за перо, зная лишь о двух советских космонавтах. Поставили точку — их уже стало четверо. Приступили ко второму изданию — в Космосе побывали еще пятеро. В этом издании читатель встретится уже с двенадцатью нашими героями.

«Per aspera ad astra» (Через тернии к звездам) — так говорили древние. И смиренно молились богам. И робко мечтали очутиться на седьмом небе.

Эй, вы,
небо,
снимите шляпу!..

Это голос XX века.

Века невероятных высот и немыслимых скоростей. Ошеломляющих переворотов в науке и технике.

Великих социальных революций.

И не случайно народ, создавший новый мир на Земле, проложил путь в неведомое — в Космос.

Звезды смотрят вниз — внимательно, настороженно, выжидающе.

Что-то они еще увидят?!

Глава первая

Сияли зори людям и до нас!

Текли дугою звезды и до нас!

Омар Хайам

Миллиард веков

Скупой молился:

— Господи, ты велик и всемогущ! Что для тебя тысяча лет?

— Один миг.

— А тысяча золотых?

— Один грош.

— Так подари мне этот грош.

— Хорошо, подожди один миг.

По этой шкале «сотворение мира» произошло «за 5,5 мгновения — вернее, за 5508 лет до нашей эры» (один английский архиепископ уточнил: «В ночь на последний понедельник октября»).

Маленькие рассказы о большом космосе i_001.jpg

Нынче сотворением и возрастом мира занимаются не сказочники, обыкновенные и церковные, а расцветающая наука космогония (и отчасти художник Жан Эффель).

Больше двухсот миллионов лет тратит Солнце, чтобы обернуться вокруг центра Галактики. Это, так сказать, галактический год. «Год» назад была мезозойская эра, время ящеров. Все человечество не просуществовало и двух «суток». Обычная человеческая жизнь — несколько «секунд».

Можно ли за эти секунды познать века — не наши, а чудовищные, галактические?..

Природа знать не знает о былом,
Ей чужды наши призрачные годы…

Природа не знает. А человек хочет знать и узнает. Он читает в небесах, где прошлое и будущее вселенной описано подробно. Там, в космических глубинах, молодые звезды и пожилые планеты; солнца только зарождающиеся, возраста среднего, преклонного, угасающие. В них тысячекратно повторено то, что было с нашим Солнцем, Землей, другими мирами. И то, что будет. Миллиарды лет, как бы развернутые в пространстве…

Там, в пространстве, обо всем рассказано. Только нелегко разглядеть…

О чем шумят небеса!

Палеонтолог воссоздает по нескольким костям облик вымерших животных. Представьте, что к ученому вдруг явился бы динозавр, в точности соответствующий предполагаемой реконструкции. Вероятно, когда прошло бы первое впечатление — ужас, его сменила бы радость — радость узнавания, удовлетворения от точности прогноза.

Примерно такую же радость испытали астрофизики, которые ведь тоже по отрывочным сведениям, распространяющимся лишь на небольшой уголок вселенной, пытаются дорисовать недостающие черты и воссоздать биографию мироздания.

Сотрудники известной американской фирмы «Белл-телефон», разрабатывая систему связи с помощью спутников на волне 7,3 сантиметра, столкнулись в 1965 году с загадочным явлением: приборы наземного комплекса регистрировали равномерный шум, примерно в 2,5 раза превышающий обычный фон. Все попытки устранить его кончились безрезультатно. Были исключены все радиошумы Земли и ее атмосферы, радиоизлучение различных космических объектов, шумы самой приемной антенны радиотелескопа. Чтобы убедиться в исправности аппаратуры, исследователи даже разобрали и снова собрали радиотелескоп. Шум продолжался. Он отличался удивительным постоянством. Интенсивность его не зависела ни от времени опытов, ни от направления антенны. На волне 7,3 сантиметра все «радионебо» равномерно светилось.

Но нет худа без добра. Помеха, которую пытались устранить радиотехники, оказалась настоящей «манной небесной» для астрофизиков. Открытое излучение оказалось реликтовым, то есть сохранившимся с древних времен: по сути дела, ученые столкнулись с «динозаврами» электромагнитного излучения, существовавшего еще до рождения нашей Галактики.

Советский математик А. Фридман еще в 1922 году на основе общей теории относительности Эйнштейна предсказал, что мир не может находиться в покое. Его прогноз блестяще оправдался: в спектрах всех наблюдаемых галактик характерные линии оказались смещенными в красную сторону. Это означает, что они разбегаются, удаляются друг от друга. Но отсюда следует, что когда-то вселенная была более компактной и плотной.

Каким в это время было вещество — «горячим» или «холодным»? Эта дилемма долгое время вызывала ожесточенные дискуссии.

В 1948 году Г. Гамовым была выдвинута гипотеза «горячей модели». Ученый утверждал, что начальная температура вселенной была настолько высокой, что при ней могла существовать лишь плазма из квантов света и элементарных частиц, причем плотность излучения в миллиарды раз превосходила плотность вещества.

Но куда же делось это излучение? Расширяясь, вселенная «остывает», а энергия квантов уменьшается. При этом длины волн излучения (а они обратно пропорциональны энергии квантов) увеличиваются, «растягиваются». Древнейшее излучение должно было бы превратиться теперь в короткие и ультракороткие радиоволны. Их-то и обнаружили американские радиофизики. Тем самым экспериментально подтверждено, что в начале расширения вселенная была очень горячей.

Что же будет дальше с нашим миром? Во многом ситуация прояснится, когда, наконец, определят плотность межгалактического газа, которая в десятки раз больше плотности вещества звезд, если последнее «размазать» по всему пространству Метагалактики — видимой вселенной. По некоторым оценкам, на долю межгалактического газа приходится около 95 процентов массы всей Метагалактики, и роль, которую он играет в ее эволюции, колоссальна. Если плотность газа достаточно велика, силы тяготения смогут остановить расширение, и через один или два десятка миллиардов лет начнется сжатие. Астрономы этого далекого будущего будут наблюдать не «красное», а «синее» смещение.