Только сейчас до меня дошло, что означали погасшие факелы и разлитая по защитным знакам краска. Я сама не смогу обеспечить безопасность Мак. Даже мненужно иногда спать. А до Дня всех святых Бэрронс успешно охранял Мак.

И все же… обычный человек ни за что не смог бы вот так выдернуть меня из воздуха. Кто же он такой?Я не знала, насколько Мак ему доверяет.

— Пообещай, что не причинишь вреда Ро, — сказала я. — Она нам нужна.

Что-то дикое шевельнулось в глубине его глаз.

— Я решу это, когда увижу Мак.

Я тоже внезапно озверела.

— Ну и где ты шлялся, когда был ей нужен?! — зарычала я. — Я была там.

И, не добавив ни слова, выскочила на сверхскорости.

В этих стенах я могла доверять только двоим: себе и своему мечу. Если мои инстинкты не ошибаются — а они никогда не ошибаются, — сейчас не только Бэрронс направлялся к Мак.

И я их всех там перебью.

Я позволила древнему, холодному ши-видящему участку мозга поглотить меня. Я стала сильной, мощной, быстрой, свободной!

Дверь в кабинет Ровены разлетелась в щепки.

Меч у меня.

И вот я уже в келье Мак, возвышаюсь над ней. Она перекатилась, словно реагируя на тепло моего тела. Она цеплялась за мою ногу. Терлась об меня. Издавала звуки. Я притворилась, что ничего странного не происходит. Она сейчас за себя не отвечает. Я старалась на нее не смотреть. С тех пор как я ее вытащила, я старалась не смотреть на Мак. Я мало что знаю о сексе, но то, что случилось с ней, определенно не лучший способ о нем узнать. Я уже провела небольшое расследование. И результат меня беспокоил. Ни разу за всю историю человек, ставший при-йа, не возвращался в прежнее состояние. Ни разу. Они до самой смерти оставались безмозглыми животными, которые делали, что им велят. И этолюди, которых обратили Светлые. Никогда раньше никого не обращали Темные, а Мак пострадала от трех самых могущественных из них! Но у Мак железный характер. Она как-нибудь выберется. Ей придется это сделать. Она нам нужна.

Фейри телепортировался!

Хочухочусекссмертьударило в меня. Но промедление не для меня! Я сунула меч ему в живот. Фейри глянул вниз. И замер, не в силах поверить. Мы смотрели друг на друга. Невероятное совершенство. Мои щеки стали влажными, как и в прошлый раз, когда я смотрела на принцев, и мне не надо было вытирать их и смотреть на свои пальцы, чтобы убедиться, что это кровь. Если у меня кровь идет из глаз от одного взгляда на него, как же Мак выжила после того, как трое принцев ее касались!И не только касались… Даже смертельно раненный, Фейри заставлял меня опуститься на колени. Я хотела полностью уступить ему, во всем. Хотела подчиняться ему. Хотела называть его Хозяином. Ро именовала их Четырьмя Всадниками Апокалипсиса, так как же зовут того, в ком застрял мой меч? Смерть, Мор, Глад или Война? Чуваки, вот это добыча! Я бы похлопала себя по спине, если бы все силы не уходили на то, чтобы не вытащить из него меч и не насадить себя на лезвие. Эта тварь играла с моим сознанием. Фейри пытался забрать меня с собой. Его радужные глаза сверкнули, и я чертовски уверена, что он попытался проклясть меня перед смертью. А потом мы оба упали на колени — Фейри, потому что умер, а я — черт, ну стыдно же — потому что, похоже, испытала первый в жизни оргазм, убив принца Невидимых. Это неправильно. Ненавижу. Ненавижу его за то, что он заставил меня это испытать. Все должно было быть совсем не так.

А потом в келье появился Бэрронс.

И еще один Темный принц материализовался за моей спиной. Он был таким могущественным, что мое чутье ши-видящей завопило еще до того, как он обрел форму. Я развернулась, сделала выпад, но не убила его, потому что этот ублюдок взглянул мне за спинуи тут же исчез.

Я поняла. Я не дура. Бэрронс испугал его куда больше, чем я и мой меч.

Я повернулась к Бэрронсу, собираясь потребовать ответа. Я не позволю ему забрать Мак, пока он мне кое-что не объяснит. Но он так посмотрел на меня, что я заткнулась.

Молодец, Дэни, говорил его взгляд. Ты не ребенок, говорил его взгляд. Ты воин, и чертовски хороший воин. Его глаза приняли меня, оценили с головы до ног и отразили. И в темном зеркале его глаз я была настоящейженщиной. Бэрронс меня видит. Он действительно видитменя!

Когда он поднял Мак и отвернулся, я подавила вздох.

Когда-нибудь я подарю Бэрронсу свою девственность.

3

Мак: в келье аббатства

Я — жар.

Я желание.

Я боль.

Я больше, чем боль. Я агония. Я по другую сторону смерти, мне отказано в милосердии. Я жизнь, которой никогда не должно было быть.

Все, что я есть, — это кожа. Кожа, которая живет, которая хочет, которая жаждет прикосновения, чтобы прекратить боль. Я катаюсь, катаюсь, но этого недостаточно. От этого только сильнее болит. Моя кожа в огне, ее свежуют тысячи раскаленных лезвий.

На холодном каменном полу этой клетки я провела всю свою жизнь, сколько себя помню. Я не знала ничего, кроме холодного каменного пола. Я полая внутри. Пустая. Безмозглая. Я не знаю, зачем продолжаю жить.

Но подождите! Что-то изменилось в моем застывшем мучении? Грядут перемены?

Я поднимаю голову.

Кто-то не-пустой рядом!

Я ползу к нему, умоляю остановить мою агонию.

Некто не-пустой пытается что-то положить мне в рот и заставить меня жевать. Я отворачиваюсь. Сопротивляюсь. Мне нужно не это. Потрогай меня здесь. Потрогай сейчас!

Некто не трогает. Уходит. Иногда возвращается, и все начинается сначала.

Время не имеет значения.

Я дрейфую.

Я одинока. Потеряна. Я всегда была одна. Никогда не существовало ничего, кроме холода и боли. Я касаюсь себя. Я хочу. Хочу.

Некто не-пустой приходит и уходит. Кладет мне в рот что-то с неправильным запахом и вкусом. Я выплевываю. Это не то, что мне нужно.

Снова дрейфую в неподвижном океане боли.

Стойте! Что это? Опять перемена? Неужели я узнаю что-то, кроме агонии?

Да! Это я знаю! Тот, Кто Создал меня, здесь! Мой принц пришел. Я ликую. Конец моих страданий близок.

Но… что делаетнекто не-пустой?

Мой принц… нет, нет, нет!

Я кричу. Бью кулаками не-пустого. Этот не-пустой ударил моего хозяина длинной светящейся палкой. Хозяин перестает жить! Забери меня с собой, умоляю! Я не выдержу. Я боль! Я снова боль!

Некто не-пустой опускается на колени рядом со мной. Касается моих волос.

Мой принц ушел.

Этот, другой, заставил его не-жить!

Я падаю. Я горе. Я отчаяние. Я опустошенность. Я глыбы черного льда в том месте, откуда пришел мой Хозяин.

Снова изменение?

Пришел еще один Создавший Меня? Неужели меня все-таки спасут? Я приму милосердие из рук Хозяина?

Нет, нет, нет! Он тоже исчез. Почему меня мучают?

Я агония. Меня бросили. Меня наказывают, а я не знаю, за что.

Но подождите…

Что-то нависает надо мной. Оно большое и сильное. Оно электризует. Оно — похоть. Оно не один из моих принцев, но мое тело выгибается с жаром. Да, да, да, именно тымне нужен!

Оно касается меня. Я в огне! Я плачу от облегчения. Оно прижимает меня к своему телу, вжимает в свою кожу. Нас охватывает дрожь. Оно говорит, но я не понимаю его языка. Я нахожусь в месте, где нет слов. Есть только кожа, и плоть, и желание.

Я животное. Я голод, бездумный, неутихающий голод.

И мне сделали самый лучший подарок — наверное, Хозяева мною довольны!

Слова, которые он произносит, отдаются у меня в ушах, но мне не нужно знать этот язык, чтобы опознать своего.

Существо, которое меня держит, не только утолит мою боль. Оно заполнит мою пустоту.

Оно тоже животное.

4

Я жива. Я жива! Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько живой. Я сижу, скрестив ноги, голая, на сбившихся шелковых простынях. Жизнь — это чувственный банкет, а я ненасытна. Я сияю от пота и удовлетворения. Но мне нужно еще. Мой любовник слишком далеко. Отошел, чтобы принести мне еду. Не знаю, почему он настаивает. Мне не нужно ничего, кроме его тела, его прикосновений, которые меня так возбуждают, и примитивных вещей, которыми он со мной занимается. Его руки, зубы и язык, а особенно то, что тяжело свисает между его бедер. Иногда я это целую. Лижу. И тогда онсияет от пота и возбуждения, выгибается под моим ртом. Я придерживаю его бедра и дразню его. От этого я чувствую себя сильной и живой.