Балканские ловушки
Как уже упоминалось Дунайские княжества, Молдавия и Валахия, рядом русско-турецких договоров, включая Кючук-Кайнарджийский трактат, отдельный акт Аккерманской конвенции и Адрианопольский мирный договор, были поставлены под покровительство России. Здесь не было турецких войск и практически не было турецкой администрации.
После ввода русских войск в Княжества, состоявшегося в начале русско-турецкой войны 1828–1829 гг., во главе местного управления встал полномочный «председатель диванов» генерал-адъютант П. Киселев.
Составление органических уставов (конституционных актов) для обоих княжеств было возложено на комитет под председательством российского генерального консула Минчаки, который руководствовался инструкцией, выработанной статс-секретарем Дашковым.
В 1831 г. бумажная работа комитета была окончена, уставы одобрены и приняты валахским и молдавским диванами (правительствами).
На основании заключенной в Петербурге отдельной конвенции, Турция обязывалась утвердить органические уставы и обнародовать это отдельным гатти-шерифом (султанским указом), по издании которого наши войска должны были покинуть Княжества.
В апреле 1834 г., когда Михаил Стурдз стал молдавским господарем, а Александр Гик валахским, русские войска ушли из Княжеств, несмотря на особое мнение графа Киселева, который в своей секретной записке убеждал петербургский кабинет, что «Россия в течение столетия не для того подвигалась вперед, чтобы остановиться на берегах Прута».
В 1844 национал-либералы подняли в Валахии восстание; господарь Бибеско бежал в Австрию, в Бухаресте было создано временное правительство, которое ввело вместо органического устава либеральную конституцию.
Султан, по совету английского посла, отправил в Бухарест комиссара Сулеймана-пашу, который, получив от временного правительства 20 тыс. червонцев, начал действовать в его пользу. Члены временного правительства дружно вошли в состав наместничества, представлявшего турецкую верховную власть.
После столь явного нарушения положений Аккерманской конвенции и Адрианопольского трактата, в Княжества были введены русские войска, которые восстановили действие органических уставов.
19 апреля 1849 на даче великого визиря Балте-Лиман было подписано русско-турецкое соглашение, вводившее изменения в порядок управления Княжествами.
Избрание господарей заменялось их назначением на семилетний срок властью султана; органические уставы от 1831 г. сохраняли свою силу, но созыв боярских собраний отменялся. Вместо них, для реформирования местного законодательства, в Яссах и Бухаресте учреждались ревизионные комитеты из бояр, «заслуживающих уважения».
До восстановления в Княжествах элементарного порядка, там должны были оставаться отряды русских и турецких войск, от 25 до 30 тыс. чел. каждый. После водворения порядка численность войск сокращалась до 10 тыс. у обеих сторон, а «по окончании работ по органическому улучшению и укреплению внутреннего спокойствия в обеих странах» солдаты должны были покинуть княжества.
Как и обычно, император Николай не затянул пребывание русских войск за границей — они ушли из Княжеств к началу 1851 г. Все это время лорд Пальмерстон вел себя крайне беспокойно и требовал немедленного вывода русских из Молдавии и Валахии. Британскому кабинету удалось найти сторонников среди румынских бояр, которые, конечно же, хотели пользоваться русским щитом, если турок вытащит свой ятаган, однако не желали длительного контроля со стороны русских властей.
Ситуация с элитами дунайских княжеств была типичной для балканских стран. Благодаря победам российского оружия, они обретали автономное существование. Николай I постоянно заботился о защите прав балканских народов, в первую очередь, права на безопасную жизнь — при необходимости оказывая дипломатическое или силовое давление на Турцию. А западные правительства, в свою очередь, постоянно искали в балканских странах олигархические группировки, при помощи которых пыталась уменьшить российское влияние. Эти группы получали разного рода преференции, финансовые, торговые или просто декларативные, в общении с Западом. Впрочем, это не помогло ни одной балканской стране найти ресурсы для быстрого хозяйственного роста, подобного западноевропейскому.
В Греции, добившейся полной независимости от турок благодаря русско-турецкой войне 1828–1829, вмешательство Запада было откровенным и наглым. Типичным для этой страны стали вооруженные перевороты и устранение пророссийских политических деятелей.
В сентябре 1843 г. в Греции произошел очередной переворот, и она превратилась в конституционную монархию — место на троне осталось за королем Оттоном, за десять лет до того захватившего власть при помощи баварских солдат.
Вскоре в греческом правительстве возобладали члены французской партии, это вызвало весьма злобную реакцию Лондона.
В публицистике часто применяют слова «мировой жандарм», но, несмотря на устоявший отрицательный подтекст этого понятия, жандарм — это все-таки тот, кто несёт порядок. Викторианская Англия, скорее, напоминала мирового пахана.
Лондон не имел возможности выместить озлобление на самом Париже — во всё постнаполеоновское время англичане тщательно приручали его, прощая ему мелкие шалости. А вот Грецию англичане решили срочно поставить на место. Когда между Грецией и Турцией возникли очередные трения — турки требовали удовлетворения за оскорбление, нанесенное посланнику султана в Афинах — Англия выступила против греков. Греко-турецкая распря была завершена третейским решением императора Николая, однако неугомонный лорд Пальмерстон нашел иной способ впиться в Грецию. (Наверняка его любимой породой собак был британский бульдог.) Несколько британских подданных, потерпевших в Греческом королевстве от частных лиц, предъявили правительству в Афинах иски, которые были тотчас поддержаны британской короной.
Самым внушительным, в денежном выражении, было требование удовлетворения со стороны британского подданного, гибралтарского уроженца, Давида Пачифико, за опустошение его дома в Пирее. Хотя Пачифико был темным дельцом, толпа, безусловно, совершала правонарушение, громя в его доме столы и стулья. Однако британский подданный потребовал от греческого правительства ни много ни мало возмещение размером в 138 тыс. драхм, что равнялось стоимости десятка шикарных вилл.
Для того, чтобы Греция не вывернулась, Уайт-Холл потребовал от нее еще и удовлетворения за оскорбление, якобы нанесенное в порту Патры одному из английских военных кораблей.
Потом англичане, загруженные венгерскими делами, дали грекам недолгую передышку. Но после паузы мировой пахан почувствовал себя еще более оскорбленным и прислал грекам своих конкретных пацанов. В январе 1850 г. английская эскадра, состоящая из тринадцати военных судов, во главе с адмиралом Паркером, бросила якорь в знаменитой Саламинской бухте. К сожалению, времена античности давно прошли и грекам нечего было противопоставить новым персам.
Посол Ее Величества в Афинах Уайз потребовал от греческого правительства удовлетворения всех английских претензий и уплаты назначенных Англией денежных штрафов.
Посол определенно заявил, что речь идет не об обсуждении справедливости требований, а об исполнении в 24 часа. Счетчик включен. Левиафан с повадками крокодила крепко вцепился в Элладу.
Посол удалился на английский корабль, а эскадра Паркера блокировала греческие берега и занялась традиционным английским промыслом — пиратством — захватывая одно за другим греческие суда. Для их освобождения грекам надо было платить и платить.
Николай I назвал это «английским свинством», но реальных возможностей для вмешательства не было. «Если бы я занимал иное географическое положение, мои суда вклинились бы между вашими портами и английскими кораблями», — всё, что мог сказать император представителю греческого правительства.[152]
Граф Нессельроде отправил в Лондон 7 февраля 1850 г. ноту, в которой напомнил, что Греция — государство, созданное решением России, Франции и Великобритании, и что британские власти не вправе разрушать общее дело, грубо нарушая греческий суверенитет и унижая эту страну.
Мировой пахан, имевший обличие лорда Пальмерстона, в ответной ноте от 2 апреля доказывал законность своих паханских претензий.
Английские буржуа, находящиеся на пике шовинистического кайфа после разгрома Китая и Сикхского государства, рукоплескали Пальмерстону. Греция вынуждена была подчиниться английской «дипломатии большой дубины».
В марте 1854 г. греки разорвали дипломатические отношения с Турцией и готовы были вступить в Восточную войну на стороне России. Повстанцы вели борьбу против турецких войск на греческих землях, оставшихся под османским владычеством. Тогда у берегов Греции снова появился английский флот, а часть ее территории была оккупирована англо-французскими войсками.
Несколько особняком от остальных балканских стран стояла Черногория. Турция пыталась на протяжении веков утвердить там свою власть, особо не экспериментируя с методами, — при помощи жестоких разорительных набегов. Однако так и не смогла взять под контроль большую часть черногорской территории. В постоянной борьбе черногорцы превратились в нацию бесстрашных и жестоких воинов. Они жили самоуправляющимися общинами, признавая верховную церковную и светскую власть владыки. Политический режим Черногории представлял своего рода «народную монархию», напоминающую раннее Московское княжество. Хозяйственный уклад носил здесь патриархальный характер, капиталистические отношения не были развиты и в первой половине 19 в. Отношение черногорцев к России являлось неизменно дружественным, а Петербург не признавал верховных прав Порты на черногорскую территорию.