Юноша, закусив губу от боли, не шевельнулся, боясь сбить с темпа Аметиста. Но жеребца уже не надо было подгонять. Он оказался из редкой породы коней, которые не терпят быть вторыми. За десять шагов перед линией Аметист опередил Лютика на четверть корпуса и в прыжке пересек победную черту.

Стадион застонал, как огромное раненое животное, получившее здоровенным копьем в брюхо. Только в этот раз никому не известный Аметист сумел попасть копытами в самую чувствительную точку болельщиков – кошелек. Злость большей части проигравших тут же выплескивалась наружу, на ближайших соседей. Тут и там начались потасовки. Кто-то громко начал поливать руганью урманцев, подсунувших бератцам полудохлую клячу, несмотря на то, что Ветерок показал себя отличным скакуном. Это было очевидно всем, поэтому с урманцев болельщики тут же перешли на Керсала, который не смог найти хорошего жокея. А вот с этим утверждением были согласны практически все, невзирая на то, что многие ставили не на Ветерка. Почти весь стадион, не занятый в драке, принялся улюлюкать и костерить короля. Взбешенный Керсал, в окружении настороженных гвардейцев и испуганных придворных, через тайный ход в ложе покинул стадион, не собираясь своим видом подливать масло в бушующую толпу. Бератская империя уже как-то лишилась императора на стадионе и повторять горький опыт предшественника король не собирался.

Феган, заметив, как окружающие его аристократы стали держаться от него подальше, почувствовал, что как никогда близок к опале. Едва дождавшись, когда они выйдут из подземелья, которое вело через улицу в здание расквартированного в нем столичного полка, маг, бросив яростный взгляд на вскинувшегося церемониймейстера, подошел к мрачному королю и тихо сказал:

– Ваше величество, в течение трех дней я верну вам все золото, которое мы поставили на Лютика.

– Как? – сквозь зубы поинтересовался взбешенный толстяк.

– Это моя забота. Произошла ужасная непредвиденная случайность. Этого проклятого Аметиста все считали резвой клячей, не больше. Но как бы то ни было, вы получите свое золото.

– Жду тебя через три дня, – отрывисто произнес Керсал холодным тоном и, повернувшись к магу спиной, приказал готовить кареты для возвращения во дворец. Феган поймал злорадные взгляды окружающих и постарался запомнить всех, кто втайне радовался падению всесильного фаворита. Керсал мог простить проигранное сражение, но не поражение на ипподроме. Это знал в Берате даже последний бродяга.

Не меньше, чем король, был подавлен и Мерги. Ведь именно из-за него они решились поставить на Лютика такую неслыханную для многих сумму. Сапожник винил себя не столько в своей чрезмерной самоуверенности, сколько в слепой уверенности, что власть предержащих в лице короля и его фаворита сможет устранить все риски, поставив на кон золото нищих. Лицо Мерги пылало от стыда. Он виновато посмотрел на друзей и молча развел руками, признавая свою вину. Хемилон и Тейрам принялись уверять друга, что ответственность за проигрыш лежит на всех, ведь решение об участии в тотализаторе принималось сообща и единогласно. Но сапожник только качал головой. Лишь Вилт застыл как каменное изваяние и молчал уже в течение целой минуты.

– Вилт, не переживай так, у нас теперь не так много денег, чтобы еще и оплачивать твое лечение у целителя, если тебя хватит удар, – участливо сказал Тейрам лекарю.

Мерги и Хемилон отвлеклись от взаимного утешения и воззрились на неподвижного коротышку.

– Вилт, слышишь, мы придумаем способ, как заработать, – обеспокоено произнес Мерги и слегка потряс лекаря за плечо.

Это помогло. Вилт, словно очнувшись, начал оглядываться по сторонам, слушая громкую брань горожан в адрес короля. При этом его рот растягивался все шире и шире. Потом он повернул голову в сторону встревоженных друзей и истошно заорал:

– Наконец-то! Мы выиграли, клянусь бубенцами Киргала. Мы выиграли!

Не на шутку испугавшись, что лекарь спятил, друзья повалили коротышку на сиденье и Мерги принялся лить воду из кувшина на голову разгоряченного Вилта.

– Лежи спокойно, и ни о чем не думай, – сказал Хемилон, кладя на лоб лекаря смоченный платок.

– Вы с ума сошли?! – взвыл рыжий, придя в себя от резкой смены положения. – Мы на самом деле выиграли!

– Лютик пришел вторым, – глухо произнес Мерги.

– При чем здесь Лютик? Я ставил на Аметиста, лысая ты башка, – завопил Вилт. – Сто пятьдесят гемфаров, которые я одолжил у Тейрама, когда он спал вчера ночью.

– Что? – воскликнули разом Тейрам и Мерги.

– Я поставил сто пятьдесят монет на Аметиста, – нетерпеливо повторил лекарь. – Прошлой ночью мне приснился сон, будто сам Киргал шел по полю и рвал цветы. Потом он принялся нюхать букет из разных цветов и вдруг зачихал. Киргал тут же отбросил букет и начал любоваться каким-то драгоценным камнем и при этом довольно заулыбался. Ясен пень, тут и дурак догадался бы, что Лютик или другой гривастый цветочек в этот раз пролетают мимо. А из всех лошадей, попавших в финал, только Аметист имел подходящее прозвище, – закончил рассказ лекарь, возвращая ненужный платок Хемилону.

– И ты взял у меня сто пятьдесят гемфаров? – недовольно спросил Тейрам.

– А что мне оставалось делать, когда подсказывает сам Киргал? – вскинулся Вилт. – Сто пятьдесят не четыре сотни, можно и рискнуть. Я лично больше надеялся на Лютика, все-таки этот маг не стал бы сломя голову ставить кучу золота на Лютика без уверенности, что его обман пройдет, но подстраховаться не помешало. Такие сны я вижу нечасто, вернее всего второй раз.

– А что ты получил в первый раз? – полюбопытствовал астролог.

Вилт скривился, словно попробовал кислый лимон и нехотя ответил:

– В тот раз мне приснился присевший под кустиками Турул. На следующий день меня чуть не прибили озверевшие крестьяне, когда я попытался продать им зелье мужской силы. За пару дней до меня это уже проделал какой-то мошенник. Только быстрые ноги спасли меня от встречи с Турулом.

– Ладно, о приметах поговорим в другой раз. Сколько мы выиграли? – придя в себя, спросил Мерги.

– Сейчас узнаем, – довольно расплылся в улыбке лекарь.

Авантюристы направились в кассу ипподрома, где счастливчики по очереди заходили в помещение, занимаемое гильдией нищих, и предъявляли жетоны со ставкой. Казначей гильдии в присутствии вооруженных охранников внимательно проверял жетон, выискивая на них лишь ему известные царапины и точки, подтверждающие подлинность жетона, а также смотрел на почерк текста, в котором отмечалась кличка и размер ставки. Потом его помощники быстро отсчитывали выигрыш и передавали его везунчику.

Дождавшись своей очереди, Вилт чуть не вприпрыжку направился в кассу. Остальных туда не пустили неразговорчивые охранники, зорко следившие за порядком перед кассой. Через пару минут сиящий как весеннее солнышко Вилт вышел из помещения, держа в руках увесистый мешок. В толпе ожидающих многие завистливо вздохнули, встревожив четверку. Взяв лекаря в кольцо, друзья принялись проталкиватьсяк выходу. Очутившись на оживленной площади перед ипподромом, постоянно оглядываясь по сторонам, они быстро направились в сторону гостиницы. Лишь оказавшись в своей комнате, все с облегчением вздохнули. Заперев дверь, Мерги вопросительно посмотрел на лекаря, важно стоящего у стола, на котором лежал выигрыш.

Выждав несколько мгновений, лекарь ликующе произнес:

– Тысяча триста пятьдесят!

Тейрам восхищенно присвистнул, Хемилон крякнул, как довольный селезень. Мерги хлопнул Вилта по плечу и с чувством произнес:

– Сегодня ты нас здорово выручил, дружище.

– Сегодня я оказался удачливее, чем маг и король вместе взятые, – счастливо заухмылялся лекарь. – Представляете, что сейчас чувствуют эти мерзавцы, потеряв гору золота? А все почему, я вас спрашиваю? – Вилт важно поднял указательный палец. – Не надо было отбирать у нас башку оборотня. Мои проклятья на их головы лишили их удачи. Эти сукины дети все предусмотрели, всех купили и обманули полгорода. Вот только Киргал не любит, когда его пытаются взять за бубенцы.