СКАЗКИ И ЛЕГЕНДЫ ВЬЕТНАМА
ПЕРЕВОД С ВЬЕТНАМСКОГО
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
МОСКВА 1958
Составление В. КАРПОВА
Перевод В. КАРПОВА и М. ТКАЧЕВА
Оформление художника В. ЭЛЬКОНИНА
СКАЗКИ
ЧЫОНГ ТИ
Эта история случилась в те далекие времена, когда луна была еще совсем молодой и умела мечтать, когда она не пропускала ни одного вечера, чтобы не полюбоваться собственным отражением в тихой глади вод. Она не переставая болтала тогда со знакомыми речками и ручейками, которые всегда охотно отвечали ей веселым смехом бесчисленных брызг.
Старики рассказывают, что в те времена страна их была чудесным цветущим краем. На его тучных полях в изобилии колосился золотистый рис, реки кишмя кишели рыбой, а леса и горы были полны всяких зверей. Всюду царили мир и покой, люди работали, наслаждаясь плодами своего труда, и бедных было совсем мало.
При этом старики добавляли, что страною в то время правил могущественный король, которого не столько боялись, сколько уважали.
У этого короля и его супруги-королевы была единственная дочь, красавица Ми Ныонг. Необыкновенная красота принцессы поражала всех, кому хоть раз выпало счастье увидеть ее. Особенно прекрасны были ее глаза — большие, как озера, темные, как зерна кофе, и блестящие, как ночные звезды. Радовалась ли, грустила ли Ми Ныонг, глаза ее сразу выражали волновавшие ее чувства, оставаясь чудесными, как сама молодость. Но чаще Ми Ныонг смеялась. И тогда ее звонкий, как серебро, смех был похож на струящийся прозрачный ручей, легко сбегающий с горных круч.
Ми Ныонг жила беззаботно и радовалась жизни, всем была довольна и горячо любила своих родителей. Король и королева гордились своей дочерью. Ее ослепительную красоту они сравнивали с красотой сказочных фей и не пропускали случая похвастаться дочерью перед людьми.
И вот Ми Ныонг исполнилось семнадцать лет. Мать королева посмотрела на нее и с гордостью, переполнявшей ее сердце, подумала: «Свет еще не видел девушки красивее, чем моя дочь!» И впрямь, Ми Ныснг в свои семнадцать лет была так прелестна, что трудно было сыскать в мире красавицу, равную ей. Ни у кого не было таких длинных и красивых волос, спадавших блестящими волнами на белые, как хлопок, плечи и лоб.
Ми Ныонг, в сопровождении своей служанки, любила бывать в королевском саду Тхыой Уйен и любоваться его бесчисленными диковинными цветами, испускающими тончайший, слегка пьянящий аромат. Тогда Ми Ныснг переполняло бесконечное счастье, и, присев на скамейку в своей любимой беседке, она ждала, когда выйдет луна. Девушка мечтательно смотрела на далекий лунный круг, на проплывающие облака, и ей хотелось подняться в небо и кружить над землей в нескончаемом танце. Но она оставалась на том же месте. Тогда она брала в руки свой любимый дан бао [1], ударяла по струнам и начинала тихо петь. Так сна пела до тех пор, пока служанка не напоминала ей, что уже время сна. Ми Ныонг с сожалением прерывала пение и уходила в свои покои.
Но вот прекрасная Ми Ныонг стала меньше смеяться, все чаще посещала ее грусть. Неведомая тоска подступала вдруг к сердцу, сжимала его, причиняя острую боль. В такие минуты все вокруг казалось Ми Ныонг серым, как дождливый апрель, и чужим, как фальшивый звук дан бао. Ей страстно хотелось побывать там, где сна еще никогда не бывала: там, за далекими голубыми хребтами гор, там, за морем, плещущимся на востоке, за синим лесом, над которым всегда клубится туман… Ей хотелось увидеть людей, которые, как сна слышала, целые дни трудятся на своих зеленых полях, узнать их поближе, поговорить с ними, погладить по спине смирных и смешных буйволов… Но — увы! — Ми Ныонг знала, что все это неосуществимо, ибо король строго-настрого приказал не выпускать дочь за пределы сада и королевского дворца, следить за каждым ее шагом и оберегать ее. Даже тогда, когда у короля бывали приемы, принцессе запрещалось выходить из своей комнаты. Сквозь шторы сна видела одни лишь согнутые перед королем спины старых министров да стражу, застывшую у дверей тронного зала. Единственной ее утехой был пышный сад Тхыой Уйен с его причудливыми и яркими растениями, с бесчисленными певуньями птицами. Но и он вскоре наскучил ей. Она целые дни бродила по саду, под его высокой каменной стеной, стараясь представить себе жизнь за этими стенами, и не могла. И ей становилось еще тоскливее, и уже не раз в голову приходила мысль: «Нет! Мне хочется другой жизни!»
Однажды в сад Тхыой Уйен залетели маленькие хоанг-ани [2]и со звонким криком закружили над ней. Девушка простерла к ним свои белоснежные руки и в отчаянии воскликнула:
— Как я завидую вам, птицы! Вы так много всего видели. Вы облетели все страны и все моря. А я все время здесь — в этом прекрасном и проклятом саду. И когда наступает вечер, мне становится невыносимо грустно. Возьмите меня с собой, хоанг-ани! Возьмите меня из этого сада Тхыой Уйен!
Но хоанг-ани только покружили над несчастной красавицей, пощебетали и улетели прочь.
Около королевского дворца протекала небольшая река. Ее течение было тихим, поэтому ветер, надувая паруса рыбачьих лодок, не мог поднять больших волн. Рыбаки из соседних селений с утра до вечера бороздили реку, заманивая в свои широкие сети ленивых рыб.
Из окна Ми Ныонг был виден изгиб реки. Принцесса подолгу смотрела на серебристо-синие воды, на бесшумно скользящие паруса. Однажды, когда Ми Ныонг было особенно грустно, она позвала свою мать — королеву и промолвила:
— Мама! Тебе не кажется, что эта река похожа на поток струящихся слез?
Но мать-королева ничего ей не ответила.
У реки жила одна бедная рыбацкая семья: старушка Чыонг и ее сын Чыонг Ти. Отец Чыонг Ти давно умер, и все заботы о сыне легли на плечи матери.
Чыонг Ти был некрасив лицом, но очень способен ко всякой работе. Когда ему исполнилось десять лет, он уже прекрасно играл на шао [3], поражая всех своим мастерством. Чыонг Ти очень любил свою мать и, как только подрос, стал помогать ей по хозяйству, а в тринадцать лет уже самостоятельно выходил на рыбную ловлю, забрасывая на середину реки тяжелые сети. Кончив работу, Чыонг Ти доставал свою шао, с которой никогда не расставался, и начинал играть. Играл он с упоением, сочиняя на ходу все новые и новые мелодии. Над рекой сгущались сумерки, и в этих сумерках плыли, переливаясь, чудесные звуки шао. Рыбаки бросали свою работу и слушали как зачарованные то звонкие и веселые, то грустные и протяжные песни Чыонг Ти. А он все играл и играл, и песни его летели над рекой, над рыбацкими селениями, над королевским садом Тхыой Уйен. Деревенские девушки встречали каждый звук шао с замиранием сердца, они тоже бросали свои занятия и погружались в сладостные мечты. О! Как прекрасна эта музыка! Как волнует она душу и молодого и старого…
Однажды лодка Чыонг Ти подплыла совсем близко к королевскому дворцу. Наступил вечер, и юноша, как обычно, заиграл на своей чудесной шао. Нежная мелодия проникла во дворец и долетела до слуха Ми Ныонг. Она в это время с грустью любовалась лучами заходящего солнца. Волшебные звуки наполнили сердце девушки восторгом, а на губах заиграла улыбка. До самой ночи просидела она, околдованная незнакомой и чудесной мелодией. И только когда звуки стали удаляться и постепенно затихли, Ми Ныонг легла в постель, но так и не смогла заснуть до самого утра.