— Повторите, пожалуйста. — Майерс указала на свой пустой стакан. — Балвени двенадцатилетней выдержки.

Кивнув, официантка отошла.

— Я дернулась вперед, — продолжила Уитни. — Мои пальцы скользнули по его руке, но я не смогла подхватить Билли. Он был настолько маленьким, что от его тела почти ничего не осталось, когда он упал на землю.

Роберт пригладил волосы.

— Мне понадобилось два дня, чтобы набраться храбрости и вернуться в тот дом, — она тщательно подбирала слова. — В сущности, это была даже не храбрость, а чистая ненависть. Мне не нужно было их признание. Я хотела проучить их. Я хотела, чтобы они испытали тот же ужас, что и Билли. — В ее голосе слышалась злость. — Ему было всего десять лет! Сколько же было в нем боли и страха, что он лучше спрыгнул бы с крыши здания, чем вернулся бы к приемным родителям, которые должны были любить его! Ты ведь психолог. Ты знаешь, что дети не могут совершить самоубийство. Они даже не должны еще понимать, что такое смерть.

Официантка принесла Майерс виски.

— Я пришла к ним домой и выложила все начистоту. Анжела начала плакать, но Питер оставался холоден, словно ему было на все наплевать. А я озверела. Я соединила их запястья наручниками и заставила Файерфаксов подняться на крышу, на то самое место, где сидел Билли. Тогда-то это и произошло.

Роберт наклонился вперед, но промолчал, чтобы не мешать Уитни.

— Анжела рыдала. И не потому, что была испугана. Вина в ее душе взорвалась, будто бомба, и женщина все мне рассказала. Ей было так стыдно… Она боялась кому-нибудь пожаловаться, потому что не знала, что после этого с ней сделает муж. Питер насиловал и избивал ее. Анжела думала взять Билли и сбежать, но ей некуда было податься. И вот тогда-то Питер и вышел из себя. Он приказал ей заткнуться и влепил ей пощечину. Я чуть не пристрелила его за это. — Майерс сделала еще глоток. — Но Анжела опередила меня. Пощечина ее нисколько не смутила. Она сказала, что устала бояться. Устала от чувства собственной беспомощности. Но этому больше не бывать, заявила она. Анжела посмотрела на меня, и я увидела решимость в ее взгляде. «Спасибо вам за то, что вы дали мне шанс что-то предпринять. Мне так жаль Билли», — сказала она. И потом, без какого-либо предупреждения, она бросилась вниз. И наручники сковывали ее запястье и запястье Питера.

Хантер внимательно всматривался в лицо Уитни, пытаясь различить признаки лжи: трепетание ресниц, подергивание губ. Но Майерс оставалась спокойна.

— Анжела была довольно плотной женщиной, Питер же, напротив, был худощавым. Он не ожидал такого. Анжела тянула его вниз, но он сумел ухватиться за край крыши и провисеть так пару секунд. Этого было достаточно, чтобы я увидела страх в его глазах. Чтобы я услышала его мольбы о помощи. — Уитни вздохнула. — Я просто развернулась и ушла.

Некоторое время они сидели молча. Роберт раздумывал над ее историей.

— Итак, что скажете? Думаете, я лгу?

Вот почему Майерс не рассказывала об этих событиях детективам из отдела внутренних расследований. Хантер знал, что ей никто бы не поверил, наоборот, Уитни обвинили бы в предумышленном убийстве.

— Как я уже сказал, я поступил бы так же, — заверил ее Роберт.

Глава 67

Хантер и Майерс проговорили еще час, делясь друг с другом информацией. Уитни рассказала детективу, что Катю Кадрову похитили из ее квартиры в Западном Голливуде. По крайней мере, именно такой вывод можно было сделать, исходя из обнаруженных на месте преступления улик. На автоответчике было шестьдесят сообщений, продолжительность каждого из которых составляла ровно двенадцать секунд. Сообщила она и о звуковом анализе последнего сообщения, и о произнесенных хриплым шепотом словах: «У МЕНЯ ОТ ТЕБЯ ДУХ ЗАХВАТЫВАЕТ… ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, КАТЯ. Я ЖДАЛ ТЕБЯ. ПРИШЛО НАМ ВРЕМЯ ВСТРЕТИТЬСЯ». Майерс объяснила, на основании чего она сделала вывод о том, что похититель в последний раз звонил из спальни Кадровой, вероятно, наблюдая за тем, как девушка принимает душ.

Уитни передала Роберту копию всех записей, включая расшифровку последнего сообщения, а также вручила ему все материалы дела. Как она и утверждала, расследование было проведено очень тщательно.

Хантер, в свою очередь, тоже раскрыл некоторые детали дела, однако же он сообщил Уитни только то, что ей действительно нужно было знать. Он рассказал о швах на губах жертв, но умолчал о швах в промежности и о том, что убийца оставлял что-то в телах жертв. Ни слова о бомбе и написанных на стене посланиях. По словам Роберта, похититель заколол жертву ножом, вот и все.

Наконец Хантер доел свои креветки и вышел из ресторанчика «У дяди Келома». Голова до сих пор болела, но хотя бы стало немного легче. Роберт позвонил в центральное и попросил собрать информацию о Кате Кадровой.

Вернувшись к себе домой, он устроился в гостиной и налил себе стаканчик скотча, даже не включив свет. Сейчас темнота успокаивала его, помогала думать. А поразмыслить было над чем. Не было никаких доказательств того, что Катю Кадрову похитил тот же человек, который убил Лору Митчелл и Келли Дженсен, но Хантер все же пытался найти сходство в том, как именно все девушки были похищены.

Катю забрали прямо из ее квартиры, точно так же, как и Лору Митчелл, первую жертву. Относительно Келли Дженсен у Роберта уже были кое-какие соображения, но их еще предстояло проверить.

Кроме того, его беспокоили сообщения, оставленные на автоответчике Кати Кадровой. Продолжительность каждого из сообщений составляла двенадцать секунд, а значит, их оставлял один и тот же человек. По одному сообщению в день, в течение шестидесяти дней. Опять-таки, это свидетельство терпения и дисциплинированности похитителя. Этот тип не прочь был подождать. Он словно играл со своей жертвой. Но почему двенадцать секунд? Это было неспроста, и Хантер это понимал.

Роберт включил записи, которые дала ему Уитни, прослушал хриплый шепот похитителя, сперва скрытый белым шумом, а потом уже расшифрованный. Последнюю запись он прослушивал снова и снова.

Устроившись поудобнее на обитом черной кожей диване, Хантер опустил голову на спинку. Нужно было еще посмотреть запись камер видеонаблюдения с парковки у студии Келли Дженсен, но Роберт слишком устал для этого. Глаза слипались, а когда ему хотелось спать, Хантер не упускал такую возможность.

Он уснул прямо там, на потрепанном диванчике в гостиной. Пять часов беспробудного сна, сна без кошмаров. Такое случалось редко.

Наконец Роберт открыл глаза. Шея затекла, во рту горчило, словно он наелся мусора, зато голова больше не болела, да и вообще, детектив чувствовал себя полностью отдохнувшим. Он долго плескался в душе, наслаждаясь горячими тугими струями воды, массировавшими его плечи, а потом принялся за бритье. Бритва была настолько тупой, что казалось, будто она вырывает волоски с его щек и подбородка, а не срезает их. Хантер выругался. Да уж, пора бы сходить в магазин.

Сварив себе крепкий черный кофе, Роберт вернулся в гостиную и уселся за ноутбук, который принес с работы.

Камера слежения на парковке у Ванга работала круглосуточно, но детектив был уверен в том, что ему стоит смотреть только записи, сделанные ночью. Этот убийца не склонен был рисковать, а значит, он не стал бы слоняться неподалеку от места своего будущего преступления у всех на виду среди бела дня. Если Келли Дженсен действительно похитили из ее студии, то скорее всего это произошло ночью.

Парковка находилась в укромном месте, ей пользовались только местные владельцы магазинов и ресторанчиков, и потому движение на ней было минимальным. Хантеру не нужно было просматривать каждую минуту записи, длившейся пятьдесят шесть часов. Поэкспериментировав немного, он выяснил, что можно пустить запись, ускоренную в шесть раз, чтобы видеть все, что происходит на экране. За час он сможет просмотреть часов восемь записи. Сейчас было 6:22. Можно промотать всю первую ночь, а потом отправиться в Паркер-центр.