— Не думаю, что твоим женщинам это понравилось бы, — сказала она.

Пора напомнить, что она знает о существовании кое-кого, о ком он упорно умалчивает, а кроме того, надо было немного разрядить явно накалявшуюся обстановку, потому что Глэдис, как всегда в его присутствии, начинала терять самообладание.

— В настоящий момент у меня нет никаких женщин, — тихо и твердо сказал Ларсон.

— Серьезно? А как же Тельма? — вырвало у Глэдис.

— Ах, Тельма… Ты давно намекаешь на нее. Ее качества деловой женщины достойны уважения, и только поэтому я предложил ей работу.

— Думаю, у нее на этот счет другое мнение.

Взгляд Ларсона стал жестким.

— В этом смысле я поставил ее на место, — сказал он и вдруг неожиданно погладил девушку по щеке. — Как только тебе пришла в голову подобная чушь? Тельма прекрасный работник, но она женщина совершенно не моего типа. Правда, мне следовало это предвидеть, опасная ситуация назревала, а я не замечал очевидного. Понимаешь, я уделял много времени и внимания ее карьере. А она усмотрела в этом нечто совсем иное.

— Бедная Тельма, — печально произнесла Глэдис, вдруг посочувствовав этой женщине.

— А вот жалеть ее не надо, — предупредил Ларсон. — Досадные промахи никак не отразятся ни ее послужном списке.

— Она разве уезжает?

— Это ее решение, не мое.

Ларсон продолжал гладить девушку по щеке, коснулся пальцем губ… Глэдис изо всех сил старалась сделать вид, что ей это безразлично, хотя сердце бешено колотилось в груди.

— Мне казалось, ей нравится работа.

— До тех пор пока Тельма не поняла, что не получит того, на что явно рассчитывала, то есть меня. — Взгляд его при этом стал жестким, но лишь на мгновение.

— Да, женщину всегда винят в том, что она завлекает мужчину.

— Я никогда не давал Тельме повода считать, что между нами может быть нечто большее, чем чисто деловые отношения. Может, она неправильно меня поняла? Так разве я виноват?

— Нет, конечно, — пробормотала Глэдис, наконец решившись убрать его руку со своего лица. — Я вижу, тебя абсолютно не в чем винить. Твоя совесть чиста.

— Ну и хорошо, — сказал Ларсон. — Я рад, что ты поняла меня.

Глэдис хотела было что-то сказать, но в этот момент он резким движением прижал ее к стене и поцеловал в губы. Задохнувшись от неожиданного восторга, она ответила ему страстно и жадно, но потом, словно очнувшись, оттолкнула.

— Что ты делаешь? — спросила она, едва выговаривая слова.

Ларсон заключил ее в объятия, не давая пошевелиться, ей только и оставалось, что смотреть в его глаза и чувствовать всем телом невероятное напряжение его мускулов.

— Именно то, что мне все время хотелось сделать, — ответил он

— Прекрати!

Но Ларсон осторожно провел пальцами по ее щеке, потом погладил нежную кожу шеи. Ладонь скользнула под воротник ее рубашки.

— Послушай, — хрипловатым голосом сказала Глэдис, — я вовсе не хочу стать еще одним победным трофеем Ларсона Редгрейва. Что будет потом, ясно — тебе скоро это наскучит, и ты пойдешь дальше, а я останусь…

— Я хочу тебя, Глэдис!

— Не всегда можно получить все, что захочешь.

— И ты ведь тоже хочешь меня…

— Да ты даже не слушаешь, что я говорю!

— Я все чувствую, стоит только дотронуться до тебя, и ты…

— Пожалуйста, Ларсон! — взмолилась она. — Тебе лучше уйти сейчас, пока не случилось то, о чем ты утром будешь сожалеть.

Глэдис не понравилась эта фраза — до того избитая, — но больше ничего не пришло в голову. Она уже дрожала от его прикосновений, которые становились все настойчивее.

— Как можно сожалеть о том, чего мы оба жаждем?

— Я не могу просто взять и переспать с кем-то, Ларсон. Меня не так воспитали. Может, тебе это кажется глупым и старомодным, но я отношусь к этому слишком серьезно.

— Значит, ты хочешь сохранить себя для мистера То-Что-Надо? Правда, трудно представить, что он будет именно то, что надо, с первого взгляда кажется одно, а потом выясняется совсем другое. В этом можно легко убедиться, если вспомнить про растущее число разводов.

— Поэтому нужно ложиться в кровать с каждым? — спросила Глэдис и, высвободившись из его объятий, отошла к окну.

Ларсон подошел к ней сзади и, не приближаясь смотрел на ее отражение в стекле.

— Почему ты выбираешь крайности — либо безбрачие, либо распутство? Секс — это удовольствие, и мне нравится заниматься им, но это не значит, что я все свободное время трачу на попытки заманить женщин в постель.

— Тебе и не нужно прилагать к этому много усилий.

— Да не бегаю я за юбками, не коллекционирую победы, как ты считаешь! Ничего хорошего в таком образе жизни нет, и это не по мне. Но, с другой стороны, если встречаются двое и между ними возникает пусть не любовь, но обоюдная страсть, то почему бы, черт возьми, им не спать друг с другом?

Как он разумно все объяснил! Согласно его логике выходило, что попытки придерживаться моральных принципов в этом деликатном вопросе равносильны глупости.

— Замечательно, — сказала она. — А потом наступает горькое разочарование?

— Можно подумать, этого можно избежать, если у тебя обручальное кольцо на пальце. — Ларсон рассмеялся, и его цинизм больно задел Глэдис. — Это вовсе не романтично, Глэдис, — сказал он. — Это более чем наивно.

— А я хочу оставаться абсолютно наивной.

Да, Ларсон Редгрейв — опасный человек. Красивый, обаятельный, умный, богатый. Он может заставить людей делать то, что они никогда сами не сделали бы. Вероятно, он действительно не давал повода Тельме надеяться на серьезные отношения, но на самом деле проявил к ней видимый интерес, хотя и чисто деловой — восхищался ее талантом руководителя, привез в Лондон, поручил ответственную работу. Неужели он не догадывался, как она может расценить подобное внимание? И не пользовался ее преданностью?

А все эти разговоры о браке? Он открыто высмеивает супружеские отношения, не верит в прочность брачных уз…

— Ты что, вообще не признаешь брак? — спросила Глэдис. — У твоего отца был счастливый брак, я имею в виду первый.

— Вот эта оговорка важнее всего. Она как раз и подтверждает мою точку зрения. Отцу действительно повезло с первым браком, после чего он решил, что так всегда и бывает. И попался на удочку молодой красотке, которой было наплевать на любовь, ее волновал только его счет в банке. — В его голосе снова появились жесткие нотки.

— Он совершил ошибку, — сказала она.

— Что обычно случается, когда сердце берет верх над разумом.

— Как жестоко! Следовательно, ты осуждаешь брак вообще только потому, что твоему отцу не повезло?

— Я ничего подобного не утверждал, — поправил ее Ларсон. — Просто не считаю, что нужно торопиться с этим, едва встретив желанную женщину.

Глэдис тоже уже начинала сердиться.

— А когда же, по-твоему, надо жениться? — спросила Глэдис.

— Когда имеется подходящая кандидатура, можно спокойно все обдумать, прийти к взвешенному решению. То есть понять, что эта женщина подходит мне и не нарушит образ жизни, к которому я привык.

— О, ты меня просто сразил своим подходом к этой проблеме! Какая продуманность, Ларсон! А эта подходящая женщина должна будет заполнить анкеты? Ей надо будет представить характеристики?

— Не болтай глупости!

— Это не я, а ты несешь вздор!

«Подходящая кандидатура»! — с возмущением подумала Глэдис. Понятно, какую он имеет в виду: элегантную, красивую, из хорошей семьи. Женщину с родословной, дипломами, незаурядного ума. Другими словами, полную противоположность ей, Глэдис. Насчет нее у Ларсона незамысловатые планы: получить максимум удовольствия и попрощаться. Хорошо еще, что он не скрывает своих намерений.

— Послушай, Глэдис! Неужели ты хочешь сказать, что не собираешься заниматься любовью с тем, кто не является потенциальным женихом?

— Да, я так считаю. По-моему, нет ничего более отвратительного, чем лечь в постель с мужчиной с единственной целью — развлечься на полчаса.