– Я не могу, – задыхаясь, вымолвила она.

– Ты не можешь потанцевать со мной?

– Потанцевать?

Классическая музыка все еще звучала. Теперь это была медленная и невероятно романтичная баллада Джеффри Осборна «Только раз», которую Джесси очень любила. Она стала изучать лицо Люка и немедленно потерялась в одинокой красоте его черных глаз. Интересно, ему тоже нравилась эта песня?

Голос певца спрашивал, существует ли способ в конце концов сделать так, чтобы все было хорошо…

Люк поднял ее руки и замкнул их в кольцо вокруг своей шеи.

– Только раз, – сказал он, проводя ладонями по изгибу ее рук. – Потанцуй со мной… только один раз.

Его руки скользнули вдоль ее тела, и в груди Джесси родился и замер стон. Большими пальцами Люк мимоходом коснулся ее грудей, вызвав у нее такое острое ощущение, что она содрогнулась и едва не потеряла сознание.

– Ради тебя? – прошептала Джесси, борясь с желанием прижаться к нему, когда они начали двигаться в такт музыке.

– Ради меня… Печальная и сладостная мелодия вилась вокруг танцующей пары, набрасывая на них волшебную вуаль, словно вернувшую их в прошлое. Через несколько куплетов Джесси поняла, что не в силах больше сдерживаться, и прижалась щекой к его плечу, крепко обхватив пальцами шею. И тут они стали похожи на влюбленных школьников на выпускном вечере – Люк уткнулся лицом в ее вьющиеся рыжие волосы, словно подросток, который не решается сделать следующий шаг к близости, а Джесси висела на нем так, как будто она была безумно влюблена в него и не могла дождаться момента, когда они останутся одни и он начнет покрывать ее с головы до ног жадными поцелуями.

Люк касался губами ее затылка, без слов мурлыкая мелодию, и Джесси внезапно поняла, что это была ее отроческая фантазия. Когда-то она только и мечтала о том, чтобы вот так танцевать с Люком, быть его девушкой, даже делать с ним «это» в одну из тех темных ночей, когда они плавали в заливе. «Ах, Люк, – подумала она, вздыхая, – я слишком долго ждала этого танца. И ждала так отчаянно. Ты никогда не узнаешь как».

Когда зазвучали последние аккорды. Люк, по-прежнему держа Джесси в объятиях, замедлил свои движения. Постепенно они остановились и остались стоять – с закрытыми глазами, с бьющимися в унисон сердцами. Чуть-чуть откинувшись назад, Люк коснулся ее лица, и Джесси поняла, что он хочет поцеловать ее. Но она поняла и кое-что еще: поцелуем дело не закончится. Он не остановится. Он был слишком возбужден. Джесси чувствовала, как набухшее орудие его страсти с силой прижимается к ее бедру. Это вызвало у нее такой приступ влечения, что она остро пожалела о своей клятве не вступать с ним в супружеские отношения.

Люк провел тыльной стороной ладони по ее волосам, по нежной линии щеки, по гладкой, как шелк, ушной раковине. Джесси подняла голову и поразилась яркому сиянию его глаз. Она ожидала увидеть в них желание и не ошиблась – оно было там, мужское и несгибаемое. Но в них было и кое-что еще, к чему она была не готова – удивление и любопытство, искорка нежности и даже нечто более сладкое – тоска. Пальцы Люка застыли на ее щеках. Его дыхание прерывалось. Джесси почувствовала, его трясет.

Ей было трудно даже представить себе, что он мог чувствовать то же самое, что и она – потребность в близости, беззащитность, сопровождаемую таким острым влечением, что легко было забыть про всякую осторожность. Но как только эта возможность пришла Джесси на ум, ее охватила паника. Если он действительно чувствовал нечто подобное – что угодно из вышеперечисленного! – она должна была его остановить. Что бы он ни замышлял, она не могла позволить ему сделать это. Она легко найдет силы для того, чтобы противостоять его сексуальному напору физически. Ей уже приходилось делать это, и не раз. Но эмоциональная атака со стороны Люка Уорнека? Джесси никогда еще не сталкивалась с этим. Одна мысль об этом заставляла ее теряться. Если он собирался сказать ей то, что она всегда мечтала от него услышать – что она нужна ему, – это будет означать неисправимый проигрыш. Именно это он должен был сделать, чтобы добиться ее полной беззащитности, вдруг поняла она. Единственное, что заставит ее сдаться – это забота с его стороны.

– Господи, – тихо произнес Люк, – неужели ты чувствуешь то же, что и я?

– Головокружение? – Джесси кивнула, чувствуя, как бешено бьется ее сердце. – Может быть, мы оба слишком много выпили?

– Да, я немного пьян, но дело не в вине. И не в музыке, и не в этом месте, Джесси. Это какой-то поток чувств. Это невероятно.

Он покачал головой и хрипло рассмеялся, как будто не знал как следует, что ему делать дальше.

– Люк, не надо так смеяться, – взмолилась Джесси бархатным голосом и еле дыша.

– Что ты говоришь?

– Я просто не хочу, чтобы ты так смеялся и чтобы ты так на меня смотрел…

– Не смотреть на тебя? Джесси, я…

– Ты обещал, – быстро напомнила она, вырываясь из его объятий.

– Я обещал не смотреть на тебя?

– Нет, ты обещал, что это будет только один танец. И ничего больше.

– Правда, но кто мог знать, что все произойдет именно так, что мы будем испытывать то, что испытываем сейчас. – Люк сделал паузу и глубоко вздохнул, как будто собираясь тем или иным способом выразить себя. – Я хочу сказать тебе кое-что, – начал он. – Не говоря уже о том, что сегодня ты выглядишь неотразимо, Джесси, я…

– Нет!

Люк остолбенел, когда она отскочила от него, как на пружине. Лицо его покрылось красными пятнами смущения, и он инстинктивно поднял руку, словно желая защититься. Джесси привела его в смятение, хотя и не собиралась этого делать. Ей не хотелось оставлять его одного в таком состоянии, но иного выбора у нее не было. В противном случае ей будет не на что надеяться. Надо было быстро ретироваться, пользуясь его замешательством.

Взбежав по лестнице, она не остановилась и не обернулась даже тогда, когда он несколько раз выкрикнул ее имя.

Люк помотал головой и растерянно рассмеялся – именно так, как она ему запретила. Его трясло. Его возбужденное тело излучало волны тепла, так контрастировавшие с холодным ночным воздухом. Он понятия не имел, что так отпугнуло Джесси, и, даже если бы она сказала ему об этом, это вряд ли утихомирило бы кузнечный молот, стучавший изнутри в его грудь. Что, черт побери, творится с этой женщиной? С ней было гораздо проще общаться, когда он был груб и не скрывал своих намерений. По крайней мере, она отвечала на его прикосновения. Но стоило проявить немного нежности, как она убежала от него, словно испуганный заяц.

Он услышал, как хлопнула дверь в спальню Джесси и щелкнула задвижка. У нее всегда была страсть запираться в спальнях. Джесси явно не понимала, что запертая дверь не защитит ее… если он захочет до нее добраться. А он, видит Бог, хотел этого. Все его существо просило об этом каждой своей клеткой – даже сердитым стуком сердца.

Ему предстояла длинная и тяжелая ночь. Люк уже успел убедить себя не рваться сегодня к Джесси. Вернуть волшебство было невозможно, и он чувствовал себя полным идиотом из-за того, что поддался ему, пусть даже на мгновение. Его сбила с толку острая тоска в ее затуманенных голубых глазах. Хотела она этого или нет, но она затронула какие-то нежные и безумные струны его души. Она заставила его захотеть поцеловать маленький шрамик над губой, чтобы вызвать у нее полупьяную и полусерьезную улыбку. А потом она заставила его почувствовать себя дураком, не смеющим желать подобных вещей.

Тем не менее он хотел понять, что же ее оттолкнуло. Когда женщина целиком находится во власти мужчины, а через мгновение убегает прочь, то вариантов ответа не так уж и много. Люку надо было выбрать один из двух. Либо она сама запуталась в своих желаниях, либо она очень талантливая актриса.

Нет, скорее, первое, подумал он. Глядя на пустую лестницу. Джесси Флад была чем угодно, только не профессиональной соблазнительницей, в отличие от своей сестры. Это решение польстило его мужской гордости, но не решило более насущную проблему. Холодный душ и ручная терапия в первую ночь их медового месяца не слишком-то привлекали его. Но он действительно был возбужден и чувствовал, как по спине стекает пот.