Ли Уилкинсон

Не отпущу!.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Элизабет знала заранее, что ей предстоит в высшей степени торжественное мероприятие и что она не сможет показать себя на нем так, как хотелось бы. Поэтому она выбрала самое простое: маленькое черное платье для коктейля и элегантные замшевые лодочки. Длинные, собольего цвета волосы были забраны в пучок.

На руках — никаких колец, только часы на левом запястье. В ушах — старинные серьги, серебряные с перламутром, затейливо изогнутые в виде русалки.

Когда раздался звонок в дверь, она была уже готова.

Элизабет надела серую шубку из искусственного меха, взяла сумочку и, открыв дверь своего коттеджа, расположенного в тихом тупичке в центре города, улыбнулась высокому, хорошо сложенному мужчине в безупречном вечернем костюме.

Ричард Бомонт наклонил голову и поцеловал ее в щеку.

— Ты, как всегда, прелестна.

Четкая дикция говорила об интеллигентности, аристократическое лицо источало обаяние.

Ноябрьский вечер был сумрачным и сырым, сгущался туман. Возле выкрашенной в черное двери Кентль-коттеджа стойко не отцветавшая желтая роза серебрилась от росы, а влажные булыжники мостовой сверкали, как золотая чешуя, в свете старинных фонарей.

— В котором часу начинаются торги? — спросила Элизабет, когда Ричард усадил ее в лимузин Бомонтов. За рулем сидел шофер.

— В половине десятого. Сначала будет буфет с шампанским. Выставлена небольшая частная коллекция камней, так что, думаю, все закончится быстро.

Ричард был богат и любил красивые вещи. Он коллекционировал драгоценные камни.

— Надеешься найти что-нибудь особенное? — спросила Элизабет, когда элегантная машина выехала из тупичка и свернула в сторону Гайд-Парка.

Голубые глаза Ричарда засверкали.

— Более чем особенное: бриллиант «Ван Хэмел».

— Вероятно, будет большая конкуренция?

— Думаю, да. Хотя приглашено только избранное общество.

— Но бриллиант достанется, конечно, тебе.

Ричард самодовольно улыбнулся — другого варианта развития событий он не допускал.

— О да, я получу его. Он не очень большой, но без малейшего изъяна, и огранка восхитительна. Как раз подходит для перстня в честь помолвки.

Последние слова он произнес так спокойно, что Элизабет изумленно моргнула.

— Для тебя это как будто неожиданность.

Она догадывалась, что их отношения становятся серьезными, но не была уверена в собственных чувствах, не знала, чего хочет, и не могла решить, радоваться ей или тревожиться.

Ричард не был порывистым юношей, он знал, что всему свое время, и, очевидно догадываясь о нерешительности Элизабет, не торопил ее.

До сегодняшнего дня.

Их задержал светофор. В свете уличных фонарей Ричард разглядывал лицо Элизабет, ее длинные темные ресницы, прямой нос, чувственный изгиб губ, чистую линию подбородка.

— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя и хочу на тебе жениться?

Она поняла, что он ждет ответа, но его слова были так неожиданны, что сбили ее с толку. Элизабет молчала, а в голове проносились мысли.

Единственный сын баронета, Ричард был красив, обаятелен, хорошо воспитан и внимателен. Блестящий ум и непревзойденное знание мировой биржи позволили ему сколотить немалое состояние и завоевать уважение в деловых кругах.

Ей двадцать шесть лет. Если упустить этот шанс, не много найдется мужчин, достойных хоть какого-то сравнения с Ричардом, а ей хотелось обрести домашний очаг и детей, пока еще молода.

Спустя мгновение он добавил ровным голосом:

— Если ты согласна, я подумал, что после аукциона мы могли бы отправиться ко мне на квартиру.

Кроме большого дома в стиле короля Георга на Ломбард-сквер, хорошо знакомого Элизабет, Ричард держал апартаменты в отеле на Парк-Лейн, которых она не видела вообще.

Почти всегда соблюдавший условности, в этот раз он ясно давал понять, что если до сих пор довольствовался платоническими отношениями, то теперь хочет пойти дальше.

Настал момент принимать решение.

Как ей быть? Прошло более пяти лет с тех пор, как разбилась ее жизнь. За это время она искренне привязалась к Ричарду. Не пора ли оставить за спиной прошлое и начать жизнь заново?

— Ну так как, дорогая? — настаивал он.

Она перевела на него взгляд ясных, спокойных темно-серых глаз.

— Да, я согласна.

С легкой торжествующей улыбкой он пожал ей руку. Лимузин снова тронулся.

— Не вижу никакого смысла в длительной помолвке, — проговорил Ричард. — Что скажешь, если нам сыграть свадьбу весной?..

Они свернули с главного шоссе к Белхам-Плейс. Белхам-хаус, где должен был состояться аукцион, горел огнями.

Старинное, прекрасно сохранившееся здание, настоящий дворец, стояло в глубине участка, огороженного стеной из серого камня, увенчанной позолоченной, с пиками, решеткой.

Возле высоких, художественной ковки ворот полицейский взглянул на их пригласительный билет с золотым оттиском и взмахом руки пропустил машину.

Шофер проехал мимо уставленной автомобилями площадки и высадил их у внушительного, окованного железом портала, охраняемого агентом в штатском.

— Дожидаться не нужно, Смизерс, — сухо обратился к шоферу Ричард, — мы вернемся на такси.

Элизабет оценила его тактичность.

Они вошли в мраморный вестибюль, окруженный колоннами. Расторопный слуга в ливрее забрал у Элизабет шубу, и спустя мгновенье их приветствовал седовласый хозяин — как она позднее узнала, впавший в нужду эрл. Им поднесли бокал марочного шампанского.

В освещенной канделябрами столовой они присоединились к роскошно одетым гостям. Ричард представил Элизабет нескольким знакомым и показал ей пару охранников, неприметно смешавшихся с толпой.

Во время ужина а-ля фуршет ее кавалер казался безмятежным, как обычно, но Элизабет чувствовала под маской спокойствия растущее напряжение ожидания.

К половине десятого гости потянулись в помещение торгов — просторный зал с двустворчатыми дверями в обоих концах. У входа каждому выдали каталог и проводили их к креслам.

Худощавый, юркий блондин с тщательно уложенными, чтобы прикрыть залысины, волосами занял место за стойкой, постучал молоточком, и торги начались.

Появились камни, граненые и самородки, но Ричард не проявлял особого интереса, пока очередь не дошла до последнего номера.

Прочистив горло, ведущий объявил:

— Последний лот, бриллиант чистой воды, известный как «Ван Хэмел»…

Он сообщил точные сведения о происхождении камня и наконец обратился к присутствующим:

— Вы позволите объявить стартовую цену в размере двухсот пятидесяти тысяч фунтов?

Послышались первые осторожные ставки: перспективные покупатели оценивали противника. Ричард наблюдал за обстановкой и ждал, небрежно сложив руки на коленях.

Только когда цена достигла трехсот пятидесяти тысяч, он присоединился, подав знак взмахом каталога.

Двое торгующихся ретировались довольно скоро, и остались только Ричард и пожилая, с аристократической внешностью дама, в которой он до того распознал дилера.

Сверкая рубином всякий раз, когда подавала сигнал рукой, она не покидала поле боя, и цена возросла еще на десять тысяч. Только тогда она покачала головой в знак отступления.

— Четыреста тысяч фунтов, — трижды повторил ведущий и поднял молоточек.

Ричард с удовлетворением что-то пробормотал и улыбнулся Элизабет. Она ответила на его улыбку.

Неожиданно, взглянув в дальний конец зала, ведущий остановился. Вопросительно вскинув брови, он кивнул и объявил:

— Четыреста пятьдесят тысяч фунтов.

Возбужденный ропот пронесся по помещению, как ветерок по кукурузному полю. До этой минуты ставки поднимались на пять-десять тысяч, вновь прибывший разом накинул пятьдесят.

Удар был ниже пояса.

На мгновение Элизабет показалось, что Ричарда это сразило, потом у него в глазах блеснул огонь азарта, и он невозмутимо предложил пятьсот.