Мэнди, как бабочка, впорхнула в дом. На ее щеках был заметен легкий румянец, волосы были растрепаны, а лицо украшала улыбка. Но она сразу потускнела, когда увидела Джесса.

— О, — упавшим голосом произнесла она, — я думала, что к этому времени здесь будет Сэм.

— Она была, но ей пришлось уехать, какая-то лошадь заболела. Она попросила меня остаться до твоего приезда.

— Я вернулась. Теперь ты можешь идти.

Хотя именно это Джесс и собирался сделать, он не мог смириться с тем, что она была в объятиях другого мужчины. У него сжались кулаки.

— О чем ты, черт возьми, думаешь, когда прохлаждаешься целую ночь с таким, как Джон Ли?

Мэнди вздернула подбородок. Какая наглость с его стороны спрашивать, почему она так поздно вернулась, с кем была и что делала!

— Джон Ли — мой друг и, кстати, твой друг тоже, ты забыл об этом?

— Я не забыл, но еще не забыл и о многом другом.

— На что ты намекаешь?

— Посмотри на себя. Ты как будто только что вскочила с кровати.

Ее щеки вспыхнули. Она не стала объяснять, что Джон Ли слишком быстро водит машину, да и не надо было. Почему она обязана что-то разъяснять такому нахалу?! Джон Ли был ее другом, хорошим другом, их отношения не выходили за рамки дружбы, но она ничего не стала говорить Джессу.

— Это тебя не касается. Что я делаю и с кем — только мое дело.

— Представь себе, нет, — проворчал Джесс и, сняв шляпу, отбросил ее в сторону.

Одним махом он сократил расстояние между ними и поцеловал Мэнди.

Мэнди уперлась руками в грудь Джесса, намереваясь оттолкнуть его, но вместо этого ее пальцы прильнули к его рубашке. Он грубо впился в ее губы… Но все, что почувствовал, было необыкновенно нежно на вкус.

Сладкий вкус невинности… и жар, охвативший их тела, буйная страсть, овладевшая обоими.

— Скажи, он что-нибудь значит для тебя? — воскликнул Джесс, лаская ее тонкую шею. — Скажи, он трогал тебя так, как это делаю я?

Пока его руки сжимали ее талию, губы обжигали шею. Своим дыханием он согревал нежную, как шелк, грудь, лаская языком ее соски.

— Нет, — шептала она, гладя его по волосам. — У меня никого не было, кроме тебя.

Джесс приподнял блузку и схватил зубами сосок.

— Джесс! О Джесс! — беспомощно вскрикнула она.

Он дернул блузку, она распахнулась, открывая грудь его глазам. Засунув руки под шелковую ткань, он скинул блузку с плеч, затем с рук, но не снял ее с запястий, поймав таким образом руки в шелковые оковы и связав их за ее спиной.

Их глаза встретились, и Мэнди увидела дикую страсть в его глазах, пока он не опустил голову и не начал опять ласкать губами ее грудь. Она трепетала от наслаждения, переполнявшего ее, откинув голову и изогнувшись всем телом.

— Где твоя комната?

— Нет, — вскинулась она, — не здесь! Джемми может…

— Тогда где же?

— В сарае, — прошептала она. — Там будет безопаснее.

Глава пятая

Мэнди положила голову на плечо Джесса, ее горячее дыхание обжигало его тело.

— Это комната конюха, — прошептала она.

Джесс не решился войти в сарай, и тогда Мэнди показала рукой на закрытую дверь в пристройке. Джесс распахнул ее настежь, а когда они вошли, плотно захлопнул ее. Луч лунного света пробивался через окно, освещая маленькую кровать. Джесс положил Мэнди на любовное ложе, а сам немного отошел, любуясь ее покрасневшим лицом, полными губами и упругой грудью.

— Кто тебе нужен? — прошептал он. — Кого ты хочешь?

Комок застрял в горле Мэнди.

— Тебя, Джесс, только тебя.

Встав на колени у кровати, он прижался губами к чувствительной коже на ее бедре. Все ее тело нестерпимо запылало, бедра конвульсивно сжались. Подняв руки над головой, она схватилась за металлическую спинку кровати и зажмурила глаза от болезненного желания. Его губы медленно скользили по ее бедру, руки прикасались к горячей плоти. Для Мэнди это было пыткой, самой сладкой пыткой, какую только можно себе представить.

Джесс внезапно остановился и, подняв голову, встретил ее вопросительный взгляд. Она увидела в его глазах необъяснимую злость, но, стараясь не замечать ее, прошептала:

— Джесс, пожалуйста…

Джесс уже стоял без ботинок и носков, поднеся руку к верхней пуговице на рубашке. Мэнди, приподнявшись, попросила:

— Нет, позволь мне.

Дрожащими пальцами она расстегивала пуговицы, и каждое ее прикосновение к коже, словно электрический ток, пронизывало его насквозь. Его дыхание все учащалось. Сходя с ума от желания овладеть ею, Джесс нетерпеливо расстегнул пряжку на джинсах и снял их. Наклонившись над ней, он прижал ее к себе.

— Ты моя, Мэнди, — прерывисто сказал он.

Их губы соприкоснулись. Со стоном Джесс рухнул на нее и перевернулся так, что она оказалась поверх него.

С первым толчком его затвердевшей плоти Мэнди изогнулась, опершись руками о его грудь.

— Моя, — повторил Джесс сквозь стиснутые губы, — всегда моя.

— Да, — затрудненно дыша, сказала Мэнди, когда первая волна наслаждения овладела ею, — да-а.

Она закричала, почувствовав, как обжигающая струя хлынула в нее.

Мэнди медленно открыла глаза. Как трудно все же просыпаться после такой ночи любви. Кажется, что это только сон, проснешься — и все исчезнет, все пропадет с первыми лучами солнца. Она почувствовала ноющую боль между ног и нежно улыбнулась при воспоминании о ее причине. Повернувшись на спину, она убрала все еще влажные волосы с лица. Ах, как приятно почувствовать себя женщиной, его женщиной. Это действительно прекрасно — любить и быть любимой.

— Джесс!

Когда он не ответил, она приподнялась с кровати и осмотрела темную комнату. Что-то сдавило ей грудь. Он ушел. Просто взял и ушел. Как он мог так с ней поступить?! Ушел, не сказав ни слова, даже не попрощавшись.

Она вскочила с узкой кровати, подняла с пола свою юбку и надела ее. Вспомнив, что блузка все еще лежит на полу гостиной, она села на кровать и заплакала. Слезы так и лились из глаз. О Джесс! Как ты мог так поступить? Но в глубине души Мэнди знала, что часть вины за произошедшее лежит на ней. Он сделал то, чего она по-настоящему желала. Но испытывал ли он то же чувство, что и она? Разделял ли ее любовь?

Мэнди встала и посмотрела вниз. И что она там увидела? Его голубая рубашка лежала у кровати. Слезы опять покатились по щекам. Он оставил ее для нее, не взял с собой, видимо, для того, чтобы она помнила об этой страстной ночи, которая все расставила по своим местам. Она подняла рубашку, поднесла ее к лицу и вдохнула его запах. Ах, каким родным показался он ей! Глубоко вздохнув, Мэнди еще раз ощутила волнующий аромат любимого тела. Она надела сапоги и тихо вышла из комнаты.

Только за пределами сарая она накинула на себя рубашку и побежала к дому. Не хватает еще, чтобы кто-нибудь из работающих на ранчо заметил, что она возвращается домой полуодетой. Уже очутившись на кухне, она с силой захлопнула за собой дверь и сбросила сапоги.

— Мэнди? Это ты?

Мэнди вздрогнула и обернулась. Сэм стояла возле открытой двери холодильника. Мэнди прижала руку к сердцу.

— Сэм! Ты напугала меня до смерти.

— Извини.

Сэм закрыла холодильник и выпила глоток молока, которое только что налила в стакан. Вдруг выражение ее лица изменилось. Она увидела, как Мэнди одета.

— Полагаю, твоя блузка осталась на Джоне Ли?

Щеки Мэнди запылали от смущения.

— Эта рубашка не Джона Ли, — прошептала она и открыла холодильник.

— Тогда чья же?

— Джесса.

Сэм подумала, что ослышалась, настолько трудно было поверить.

— Джесса? — переспросила она.

Мэнди налила в стакан сока и, повернувшись к сестре, со слезами на глазах ответила:

— Да, Джесса.

— Неужели он обидел тебя?

Мэнди заплакала.

— Нет, он… — она не могла, да и не хотела объяснять, что произошло между ними. — Нет, он не обидел меня, — наконец вымолвила она. — О, Сэм, я все еще люблю его.