Падение Буэнос-Айреса взволновало жителей Монтевидео, которые тотчас же начали готовиться оказать помощь населению столицы.
Поскольку вице-король бежал из столицы, город Монтевидео сам назначил губернатора Руиса Уидобро «верховным вождем», а экспедицию по изгнанию англичан из Буэнос-Айреса поручил возглавить испанскому полководцу французского происхождения Сантьяго Линье. Он погрузил войска на корабли и отправился в поход. Все население чем могло помогало войскам. Отец Аргигаса, например, безвозмездно снабдил войско своими лошадьми. Сначала предполагалось, что Артигас отправится в Буэнос-Айрес во главе кавалерийской части, но затем было решено послать только пехоту. Уланы же, в том числе и Артигас, должны были остаться для охраны Монтевидео и его окрестностей. Не желая мириться с такой пассивной ролью, Артигас попросил губернатора дать ему какое-нибудь поручение. Руис Уидобро послал его к Линье с письмом, в котором просил передать через Артигаса сводку о военных действиях.
Артигас прибыл в Буэнос-Айрес в тот момент, когда войска вместе с населением города и его окрестностей направлялись отбивать у врага центральную часть Буэнос-Айреса — площадь Ретиро. Линье обратился к защитникам города с речью. Тотчас же после этого Артигас вручил ему послание Руиса Уидобро и немедленно присоединился к войску. Вместе с ним он проделал тяжелый путь по размокшим от ливней дорогам. Артиллерийские орудия, которые тащили лошади, подходили не сразу.
После длительного и напряженного сражения, в котором было много убитых с обеих сторон, Кэрр Бересфорд был вынужден сдаться. Это произошло после полуторамесячной оккупации города. Артигас поторопился отвезти это сообщение в Монтевидео. Достав в низовьях реки Уругвай какую-то утлую лодчонку, он пустился в путь. Но вскоре из-за сильного ветра лодка перевернулась. Артигас спас бумаги и добрался до берега вплавь. Известие о победе прибыло в Монтевидео вовремя и вызвало всеобщее ликование.
Хотя англичане потерпели поражение, они не оставляли своих захватнических планов. Лондонские торговцы нажимали на правительство, настаивая, чтобы оно послало в Ла-Плату новую мощную эскадру. Во второй половине января 1807 года более тысячи английских парусников под командованием нового начальника, Уайтлока, развернулись веером от острова Флорес до Пунта Карретас. Население, как и раньше, было полно решимости бороться с врагом. Но теперь положение Монтевидео было, неблагоприятным — там обосновался бежавший из Буэнос-Айреса трусливый вице-король Собремонте. Хотя у него такие закаленные и мужественные воины, как Артигас, сопровождавший его в Бусео, где высадились англичане, принятые им меры по обороне города были недостаточны. Объятый паникой, Собремонте снова бежал. Артигас и его уланы пытались по крайней мере осуществить достойное отступление. Отчасти им это удалось, но военное преимущество англичан, ветеранов многих войн в Европе, было так велико, что войскам испанцев и креолов оставалось только отступать. Сопротивление защитников у ворот города становилось все слабее и слабее.
Восемнадцать дней сопротивлялись защитники Монтевидео, главным образом уланы. Англичане, пустив в ход артиллерию, сделали брешь в главных воротах города Сан-Хуан и отсюда начали новые атаки. Защитники потеряли много убитых. Город был взят 3 февраля 1807 года. Буэнос-Айрес, к которому обратились за помощью, не смог ее оказать. Там был созван Кабильдо Абьерто (открытое собрание муниципального управления), во время которого раздавались крики: «Долой вице-короля! Долой королевский суд! На виселицу всех их!» Линье не нашел в армии поддержки, необходимой ему для того, чтобы направить экспедицию в Монтевидео. Возможно, что в этом сыграла роль боязнь нового десанта английских войск в Буэнос-Айресе, как это вскоре и произошло.
Англичане, заняв крепость Монтевидео и получив подкрепление войсками, которые прибыли для предстоящего взятия Буэнос-Айреса, развернули бурную торговую деятельность, которая была конечной целью всех их военных походов. Вместе с войсками сюда прибыли более двух тысяч купцов, торговых посредников, просто авантюристов — они были верными спутниками захватчиков.
Англичане сразу же изменили условия жизни в городе, так же как во время первого захвата Буэнос-Айреса. Они объявили полную свободу торговли. Принципы этой экономической политики англичане постоянно пропагандировали в газете «Эстрелья дель Сур» («Южная звезда»), которая выходила на двух языках в течение всей оккупации Монтевидео, продолжавшейся шесть месяцев и шесть дней. Главная задача газеты заключалась в том, чтобы убедить жителей Америки в необходимости сбросить иго Испании.
Артигас, несмотря на выгоды, которые получило большинство населения Монтевидео, предпочел, однако, уйти со своими частями в глубь страны, в Ринкон-де-Серро. Здесь он начал организовывать партизанскую войну, продолжавшуюся весь период оккупации. Он стал осваивать тактику партизанского боя и пришел к выводу о ее важности в условиях оборонительной войны. Эта тактика состояла в том, чтобы неустанно, любым образом беспокоить врага, не давать ему покоя ни днем, ни ночью, захватывать боевых лошадей, сжигать поля, чтобы лишить вражеский скот кормов, обстреливать отдельные отряды, отбивать одну часть от другой, чтобы поодиночке разгромить каждую из них.
Этот новый тип войны крайне беспокоил англичан. Об этом впоследствии свидетельствовали английские офицеры, которых по возвращении в Англию привлекли к суду за потерю захваченных ими колоний. Артигас был душой этого движения сопротивления. Он не возвращался в Монтевидео до тех пор, пока английские войска не эвакуировали город. Англичане оставили Монтевидео после того, как генерал Уайтлок, командующий английской захватнической экспедицией, потерпел поражение в Буэнос-Айресе. Здесь англичане встретились с отчаянным сопротивлением населения и восьми тысяч городских торговцев и волонтеров, во главе которых стояли Корнелио Сааведра, Хуан Мартин де Пуэррейдон и Мартин Родригес.
Артигас вернулся в Монтевидео и снова занял пост командира ополченцев. Опять началась прежняя жизнь — он продолжал преследовать преступников, воинственных индейцев и португальских авантюристов. В то время он был далек от жгучих политических дебатов, происходивших в Кабильдо Абьерто 1808 года. Кабильдо, возглавляемое ярым защитником испанской власти Элио, высказалось за отделение Восточной провинции. Таким образом Элио хотел отделаться от колеблющегося вице-короля Линье, находившегося в Буэнос-Айресе, и закрепить пошатнувшиеся принципы монополизма в торговле. В этих дебатах принимал участие начальник Артигаса Рами-рес, сам же он продолжал вести трудную жизнь командира ополченцев.
Материальное его положение было очень тяжелым — денег ополченцам почти не платили. Артигас стоически переносил нужду. Часто у него не хватало средств, чтобы обеспечить свою семью. А здесь одно несчастье следовало за другим. После рождения сына Хосе Мариа жена Артигаса заболела и осталась душевнобольной. Ее состояние резко ухудшилось, когда вскоре погиб ее второй ребенок. Только в редкие минуты к ней возвращалась ясность мыслей. Для Артигаса это было предметом бесконечных тревог. В письме к теще из Пасо-де- Поланкос, Датированном 1809 годом, сообщив о своих текущих делах, он пишет о том, как беспокоит его болезнь Рафаэлы, и просит тещу продать все, что есть в доме, чтобы лечить ее, ибо «это и есть самое главное», а также позаботиться о сыне Хосе Мариа, «для которого он не покладая рук работает».
На обоих берегах Ла-Платы после изгнания английских захватчиков жизнь, казалось бы, восстановила свой прежний ритм. Но все пережитое, а также события в Европе должны были рано или поздно отозваться в этих местах. Быть может, важнейшим последствием вторжения англичан было пробуждение у креолов самосознания, чувства собственной ответственности.
Многие из них даже вступали в контакт с англичанами, ища у них поддержки своим антииспанским настроениям. Англичане, в свою очередь, были заинтересованы поближе узнать о их умонастроении и их позиции в отношении существующего режима. Но союз с англичанами не мог решить проблемы, мучившей креолов. Мануэль Бельграно, один из будущих вождей освободительной войны, в разговоре с англичанином сказал: «Мы хотим либо иметь пока старого хозяина, либо не иметь никакого… Хотя независимость и сможет быть достигнута под покровительством Англии, она нас покинет при первом же выгодном для нее случае, а нам придется тогда вновь попасть под власть испанской шпаги».