Дальнейшее развитие трудовой деятельности невозможно представить без использования разнообразных орудий, а также появления специальных орудий труда. Непосредственно орудием может служить любой предмет, используемый животным для решения определенной задачи, но орудие труда непременно должно специально изготавливаться для определенных трудовых операций и предполагает знание о будущем его применении. Изготавливается этот тип орудия заранее, до того как его применение станет необходимым. Изготовление орудия труда можно объяснить только предвидением возникновения ситуаций, в которых без него не обойтись.
У современных обезьян за любым орудием не закрепляется его особое значение. Предмет служит орудием только в конкретной ситуации, и, утрачивая необходимость применения, оно теряет и свое значение для животного. Операция, произведенная обезьяной с помощью орудия, не фиксируется за этим орудием, вне его непосредственного применения она относится к нему безразлично, а потому и не хранит постоянно в качестве орудия. Изготовление же орудий труда, их хранение предполагает предвидение возможных причинно-следственных отношений в будущем. Современные обезьяны не способны постичь такие отношения даже при подготовке орудия к непосредственному применению в ходе решения задачи.
В отличие от обезьян человек хранит изготовленные им орудия. Более того, в самих орудиях сохраняются осуществляемые человеком способы воздействия на объекты природы. Даже при индивидуальном изготовлении орудие является общественным предметом. Употребление его выработано в процессе коллективного труда и особым образом закреплено. По мнению К. Фабри, «каждое орудие человека является материальным воплощением определенной общественно выработанной трудовой операции».[32]
Возникновение труда коренным образом перестроило все поведение антропоидов. Из общей деятельности, направленной на непосредственное удовлетворение потребности, выделяется действие специальное, не направляемое непосредственным биологическим мотивом и получающее свой смысл лишь при дальнейшем использовании его результатов. Такое изменение поведения знаменовало начало общественной истории человечества. В дальнейшем общественные отношения и формы действия, не направляемые биологическими мотивами, становятся для поведения человека основополагающими.
Изготовление орудия труда (например, обтесывание одного камня с помощью другого) требует участия сразу двух объектов: первого, которым производятся изменения, и второго, на который эти изменения направлены и который в результате становится орудием труда. Воздействие одного предмета на другой, потенциально могущий стать орудием, наблюдается и у обезьян. Однако эти животные обращают внимание на изменения, происходящие с объектом непосредственного воздействия (орудием), а не на изменения, происходящие с обрабатываемым объектом, который служит не более чем субстратом. В этом отношении обезьяны ничем не отличаются от других животных. Их орудийные действия прямо противоположны орудийным действиям человека – для него наиболее важны изменения, происходящие со вторым объектом, из которого после ряда операций получается орудие труда.
От создания первых орудий труда наподобие ручного рубила синантропа до создания разнообразных совершенных орудий труда человека современного типа (неоантропа) прошли сотни тысяч лет. Но следует отметить, что уже на начальных стадиях развития материальной культуры можно видеть огромное разнообразие типов орудий, в том числе составных (наконечники дротиков, кремневые вкладыши, иглы, копьеметалки). Позже появились каменные орудия, например топор или мотыга.
Наряду с бурным развитием материальной культуры и психической деятельности с начала эпохи позднего палеолита резко затормозилось биологическое развитие человека. У древнейших и древних людей соотношение было обратным: при чрезвычайно интенсивной биологической эволюции, выражавшейся в большой изменчивости морфологических признаков, техника изготовления орудий труда развивалась чрезвычайно медленно. На этот счет существует известная теория Я.Я. Рогинского, которая получила название «единый скачок с двумя поворотами». По этой теории у древнейших людей одновременно с зарождением трудовой деятельности (первый поворот) появились новые социально-исторические закономерности. Но вместе с этим на предков современного человека в течение длительного времени действовали и биологические закономерности. Постепенное накопление нового качества привело на завершающем этапе этого развития к крутому (второму) повороту, который состоял в том, что эти новые социальные закономерности стали играть определяющую роль в жизни и дальнейшем развитии людей. В результате второго поворота в позднем палеолите и возник современный человек – неоантроп. После его появления биологические закономерности окончательно утратили ведущее значение и уступали место закономерностям общественным. Рогинский подчеркивает, что только с появлением неоантропа социальные закономерности становятся действительно господствующим фактором в жизни человеческих коллективов.
Если следовать этой концепции, первые трудовые действия человека выполнялись еще в форме сочетания компенсаторного манипулирования и обогащенной им орудийной деятельности, о чем упоминал в своих работах Фабри. По прошествии длительного времени новое содержание предметной деятельности приобрело новую форму в виде специфически человеческих трудовых движений, не свойственных животным. Таким образом, на первых порах большому влиянию биологических закономерностей, унаследованных от животных предков человека, соответствовала внешне несложная и однообразная предметная деятельность первых людей. В конечном счете как бы под прикрытием этих биологических закономерностей возникла трудовая деятельность, сформировавшая человека.
Проблема зарождения общественных отношений и членораздельной речи. Уже в самом начале трудовой деятельности зародились и первые общественные отношения. Труд изначально был коллективным, общественным. С момента своего появления на земле обезьяны жили крупными стадами или семьями. Все биологические предпосылки общественной жизни человека следует искать в предметной деятельности их предков, выполняемой в условиях коллективного образа жизни. Но необходимо помнить и еще об одной особенности трудовой деятельности. Даже самая сложная орудийная деятельность не имеет характера общественного процесса и не определяет собой отношений между членами сообщества. Даже у животных с наиболее развитой психикой структура сообщества никогда не формируется на основе орудийной деятельности, не зависит от нее, а тем более не опосредуется ею.
Человеческое общество не подчиняется законам группового поведения животных. Оно возникло на основе других мотиваций и имеет свои законы развития. К.Э. Фабри по этому поводу писал: «Человеческое общество не просто продолжение или усложнение сообщества наших животных предков, и социальные закономерности не сводимы к этологическим закономерностям жизни обезьяньего стада. Общественные отношения людей возникли, наоборот, в результате ломки этих закономерностей, в результате коренного изменения самой сущности стадной жизни зарождающейся трудовой деятельностью».[33]
Поисками биологических предпосылок общественной жизни долгое время занимался Н.И. Войтонис. Его многочисленные исследования были направлены на изучение особенностей структуры стада и стадного поведения различных обезьян. По мнению Н.И. Войтониса и НА Тих, потребность обезьян в стадном образе жизни зародилась еще на низшем уровне эволюции приматов и достигла расцвета у современных павианов, а также у живущих семьями человекообразных обезьян. У животных предков человека прогрессивное развитие стадности также проявилось в формировании прочных внутристадных отношений, которые оказались, в частности, особенно полезными при совместной охоте с помощью естественных орудий. У непосредственных предков человека подростки должны были, очевидно, усваивать традиции и умения, сформировавшиеся у предшествующих поколений, перенимать опыт старших членов сообщества, а последним, особенно самцам, следовало не только проявлять не только взаимную терпимость, но и уметь сотрудничать, согласовывать свои действия. Всего этого требовала сложность совместной охоты с применением различных предметов (камней, палок) в качестве орудий охоты. Одновременно на данном этапе впервые в эволюции приматов сложились условия, когда появилась необходимость в обозначении предметов: без этого нельзя было обеспечить согласованность действий членов стада при совместной охоте.