— Здесь. Она начала отсюда.

Леа опустилась на колени, ни слова не говоря, справилась с серебряной пряжкой и начала медленно расстегивать брюки. Потом, стянув мешающую материю, она претворила его сон в явь. Яркие вспышки пронеслись в мозгу и теле Тревора, угрожая лишить его самоконтроля. Он выдерживал этот сладостный натиск не более пяти секунд. Потом, невнятно бормоча, поднял Леа на ноги.

— Тебе не понравилось? — попыталась спросить девушка.

Он перешагнул через упавшие брюки, обхватил ее обеими руками и повалился на кровать.

— Слишком понравилось, — раздалось глухое рычание.

— Господи, так почему же?..

Неуклюже пытаясь снять сорочку с придавленной к постели Леа, Тревор рассмеялся:

— Понимаешь, моя одежда мне тоже не мешает, но, оказывается, только до наступления ночи.

— Может, тебе помочь?

Не сумев убрать эту досадную помеху, Тревор заворчал:

— Да. Похоже, я слишком неловок.

Леа хихикнула и, толкнув его в грудь, чтобы освободить для себя немного пространства, сама вылезла из рубашки. Потом, удовлетворенно вздохнув, запустила пальцы в его волосы.

— Ну вот. Теперь между нами ничего нет.

— Неправда. Теперь-то как раз между нами кое-что есть, любимая. — Руками раздвинув ее колени, он снова лег сверху. — Вот эта самая часть моего тела, которая просто жаждет оказаться внутри тебя.

— Так она что же, ждет приглашения? — нежно простонала Леа, слегка покусывая его шею.

Тревор ласково поцеловал ее в нос.

— Я хочу немного подзадорить тебя, разжечь так же сильно, как горю сам. — Леа подняла бедра, обхватывая его, и тронула губами ямку над ключицей. У Тревора застучало сердце. — Будет лучше, если ты прекратишь дразнить меня.

— Ах, как легко вас растревожить, майор Прескотт. — Легкие пальцы медленно прошлись по спине, спустились дальше… — Я думала, что у мужчин с вашим опытом гораздо больше терпения.

Тревор поймал тонкие запястья и уложил ее руки над головой.

— Не шевелись.

— Хорошо, если ты настаиваешь, но я… О небо, что ты творишь? О!

Он с трудом нашел способ успокоить ее. Леа тихо вскрикнула и, нарушая его приказ, все же утопила свои пальцы в его волосах, пока Тревор ласкал ее ртом. Она извивалась так, что ему пришлось отступиться, и губы его двинулись выше, к упругим возвышенностям груди.

— Ты… какой же ты коварный… — задыхаясь молвила она.

Тревор не ответил. Вместо слов он принялся облизывать ее соски, покуда они не налились желанием. Она изогнулась, прижимаясь к нему и тихо постанывая. Тревор готов был взорваться. В последний раз он настолько приближался к потере контроля еще в годы нежной юности. Намерение оттянуть момент наивысшего счастья лишь распалило его жажду.

— Мне кажется, я просил тебя лежать спокойно? — с трудом проговорил он.

Леа тихо, почти беззвучно, усмехнулась. Она сползла ниже и взяла его лицо в ладони, шепнула ему в губы:

— Не все ваши приказы можно исполнить, сэр.

— Леа…

Тревор не мог больше сдерживаться. Он быстро вошел в нее, поглотив сладостное восклицание поцелуем. Леа обняла его, и их языки жарко слились, снова пробуждая в Треворе желание, грозившее разорвать его на части. Он хотел нежно, долго любить ее, но Леа, казалось, твердо решила сорвать все эти планы. Она выбрала такой ритм, что майор готов был поклясться: перед ним та самая сирена, но на сей раз она намерена добиться полной его капитуляции. И хрипло заворчав, он уступил ее желаниям.

Леа поняла, в какой миг Тревор сдался на волю страсти. Его рычание прозвучало как музыка, а радость обладания, которую он нисколько не скрывал, вознесла ее прямиком на седьмое небо. Твердая, горячая плоть его все еще пульсировала внутри, целиком заполняя ее. А когда она подняла ноги и обхватила ими стан Тревора, то ее с головой накрыла волна счастья. Он проник так глубоко, что, казалось, вот-вот доберется до сердца. Вдруг совершенно неожиданно Тревор отступил и тут же снова вонзился в нее. Леа вцепилась ногтями в его спину, тогда как внутреннее напряжение рванулось на волю, подобно распрямившейся пружине, и тут же замерла в его объятиях.

— Леа, — хрипло прошептал Тревор, касаясь губами ее рта. — Боже мой, Леа, ты меня победида.

Движения его приобрели устойчивый ритм, и от этого пружина вновь сжалась у нее внутри. Леа чувствовала себя как кипящий над огнем котел с патокой, за которым никто не следит. Пламя бесконтрольно поднимается выше, становясь все горячее… Точно так же закипала ее кровь. Патока подбрасывала крышку котла, готовясь перелиться через край; с губ Леа вот-вот мог сорваться отчаянный крик.

Удовольствие разлилось по ее телу, она вдавилась глубже в перину и лишь через несколько секунд, вернувшись в свою земную оболочку, обнаружила, что рука Тревора накрыла ее рот. Убрав с губ большую ладонь, она вдохнула воздух в легкие. Смех Тревора ласково прозвучал над ее ухом, и словно прохладным ветерком овеяло распаленное тело. Он тяжело лежал сверху, и сердце его гулко ухало в груди где-то рядом с ее сердцем.

— О небо! — произнесла-она. — Что ты теперь обо мне подумаешь!

— Подумаю, — отозвался Тревор, проводя по ее бокам вниз и вверх, — что ты — самая заманчивая из всех сладостей, которые мне приходилось пробовать.

— Спасибо, что догадался зажать мне рот, — смущенно сказала Леа, наслаждаясь его крепким горячим телом поверх и внутри себя. — Ну разве может леди вопить подобным образом? Или я совсем распутная?

— Я не специалист в этом, Леа.

— Но ведь ты… был со столькими… женщинами до меня. Они разве…

— Леа! Не пристало даме спрашивать мужчину о таких вещах.

— Однако наверное, даме не пристало и таким бесстыдным образом ласкать мужчину? — парировала она. — Нет, я все-таки настоящая распутница.

Тревор провел пальцем по ее груди и прильнул щекой к ее щеке. Она почувствовала, что он улыбается.

— Ты надо мной смеешься?

— Нет, Леа. Я люблю тебя такой, какая ты есть. Женщина с темпераментом под стать моему собственному. Женщина, осмелившаяся презреть все приличия и осуществить мои дичайшие мечты. — Вдруг он протянул руку к столику возле кровати, чем возбудил ее любопытство. — Однако если ты сочла их такими уж непристойными, то тебе, несомненно, понравится то, что я собираюсь сделать теперь.

Тревор немного приподнялся, и Леа чуть не вскрикнула, когда он мазнул чем-то липким по ее груди.

— Да что ты делаешь?

— Тише, — потребовал Тревор. — Хочу кое-чем тебя угостить. Ну-ка, высунь язычок.

Она покорно повиновалась и радостно взвизгнула, когда сладкая глазурь растаяла у нее на языке:

— Ты опять ограбил Нелли!

— Угу. И теперь собираюсь грабить тебя.

Леа медленно потянулась, проведя пальцами ног по икре Тревора. Уже почти рассвело, и скоро придется его будить. Сама она поспала от силы часа два, но благодаря тому что вчера Тревор и Нелли заставили ее вздремнуть в неурочное время, чувствовала, себя отдохнувшей и с нетерпением ждала начала нового дня. Леа свернулась калачиком под боком у Тревора, радуясь теплу, исходящему от этого мускулистого тела, пусть даже и занявшего почти всю ее кровать.

Полминуты спустя она перекинула ногу через его бедро и приподнялась на локте. Оказывается, у Тревора есть и недостатки. Он храпит во сне, а кроме того, чтобы вместить его огромные формы, требуется весьма широкое пространство. Впрочем, что за чепуха! Так легко преодолеть недостаток места, если поплотнее прижаться к нему. Эта ночь прошла восхитительно!

Кончиком длинной пряди Леа пощекотала его нос и в ответ услышала ворчание. Не испугавшись этого грозного звука, она провела воображаемую линию по его щеке, шее и плечу и увидела, как он вздрогнул. Тут она улыбнулась и пощекотала его руку. Не добравшись до запястья, ее шелковистое орудие перескочило на талию и принялось описывать круги по животу Тревора того диаметра, который позволяла смятая и кое-как натянутая простыня.

Теперь единственным звуком в тихой комнате было неровное шумное дыхание притворщика. Леа заулыбалась шире. Что может быть приятнее просыпаться рядом с мужчиной, которого так любишь! Она чувствовала себя на вершине счастья.