— Пожалуйста, объясни, о чем ты говоришь, — взмолилась Рэйчел.

— Хорошо. Только обещай, что не упадешь в обморок.

Стараясь не выдавать своих чувств, Леа кратко пересказала события прошлого вечера.

— И ты пошла к нему?

— Да, — просто ответила Леа. Потом, закрыв лицо руками, она прошептала: — И теперь подозреваю, что он принял меня за тебя.

Рэйчел ахнула, еле удержавшись на ногах.

— Но это просто ужас! Надо немедленно рассказать всю правду!

— Мы признаемся, что в это время ты была с капитаном Трентом? — задумалась Леа. — Пожалуй, это меньшее из двух зол.

Рэйчел опустила ресницы и понизила голос:

— Боюсь, тут ты не права. Оказывается, мы с тобой не только внешне похожи друг на друга. Видишь ли… Я ведь тоже отдалась вчера… Джастину.

— Ты! Тоже!.. — Близко всматриваясь в лицо сестры, Леа некоторое время не могла сообразить, что ответить. — Н-да, влипли мы с тобой, сестренка, хуже, чем в патоку.

Рэйчел медленно подняла взор:

— Я люблю Трента. Он просил меня выйти за него замуж. А когда Джастин меня поцеловал, то я утратила чувство реальности. Не ожидала, что такое возможно.

Леа подняла руку, чтобы остановить Рэйчел. Она все понимала и сочувствовала сестре.

— Не надо дальше. Я знаю. У меня с Тревором то же самое.

— О Леа! Так ты тоже любишь!

Да, она любит! Причем отчаянно, до безрассудства. Но как простить этакое предательское поведение с его стороны? Теперь-то она понимает причину сдержанности Тревора во время разговора в холле. Он думал, что провел время с Рэйчел.

— Люблю, но это не имеет значения. — И Леа остановилась, потом выдавила из себя: — Я скажу ему всю правду.

— О нет, я не хочу, чтобы кто-то плохо подумал о Джастине. Когда он вернется, мы поженимся и тогда все уладится. К тому же я ничего не выяснила до конца и не могу с уверенностью утверждать, что Тревор заблуждается насчет того, с кем он был вчера.

Несколько секунд Леа молчала.

— Да, я нас обеих втянула в такую историю… — наконец вымолвила она, выпрямилась, поднялась с кресла, обогнула стол и положила руку на плечо сестры. — Прости меня. Я лишь хотела тебе помочь. А еще я хотела Тревора.

Рэйчел положила ладонь поверх руки Леа и сжала ее пальцы.

— Уверена, что майор Прескотт учтет мою просьбу и не станет говорить об этом происшествии. Я ведь замечала, как он на тебя смотрит. Он тебя любит, Леа.

Глава 18

Тревор приподнялся в седле и окинул взглядом две грядки, усыпанные обрезками уже убранного тростника. Следующие три ряда были недавно nepeпаханы, разрыхлены и аккуратно засыпаны мягкой плодородной почвой. На них недавно показались новые ростки. Прескотт гордился своими достижениями. Несмотря на то что у него маловато опыта, долгие дни ожидания наконец-то вознаграждены — тростник пробился к солнцу.

Рабы вручную удобряли почву. Завтра должна начаться посадка на новые подготовленные грядки. Для изготовления компоста использовалась специальная система, изобретенная самим Эдвардом, по которой даже мусор и отходы, обрубки тростника и прочее шли в дело. В «Ривервинд» все было устроено по-хозяйски и находило себе применение. Леа самым тщательным образом проинструктировала Тревора, так что он был в курсе всего процесса.

За последние полтора месяца он узнал много нового. Несмотря на владеющие им дьявольские страсти, во время работы он немного забывался. «Ривервинд» оказалась требовательной госпожой и поглощала все силы. Правда, лишь тогда, когда рядом не было Леа. Зато уж если она отправлялась вместе с ним, то весь день превращался для Тревора в сплошной кошмар. Перед его глазами вставала навязчивая картина: Леа в объятиях Джесса Батлера, и в сердце одна за другой вонзались острые раскаленные стрелы ревности.

И все же винить приходилось лишь себя. Ни Леа, ни Рэйчел больше не вспомнили о событиях той злополучной ночи. Последняя, казалось, без напряжения прикидывалась, будто между ними ничего не произошло. И хотя, наверное, это было не совсем порядочно, Тревор все-таки испытывал облегчение. Ведь жениться на Рэйчел, а потом провести всю жизнь в такой опасной близости от Леа было бы невыносимо. Он приготовился терпеть эти муки лишь до своего отъезда из Флориды. Правда, ему больно будет уехать вот так, ничего не выяснив до конца, не расплатившись за свой грех. Но у него не оставалось выбора.

Соскочив с коня, Тревор сорвал с себя рубашку и повесил ее на луку седла. Теперь во многом благодаря непререкаемо высоким требованиям Леа он стоял на двух совершенно здоровых ногах. Но это доставляло ему не много радости. С гораздо большим удовольствием майор отдал бы здоровье за право просить руки той, которую любил. Ежедневно он работал бок о бок с рабами, до предела испытывая собственные силы. К вечеру мускулы болели, но зато он отдыхал душой. Крайнее утомление обещало ему глубокий, крепкий сон без сновидений, без чувственных образов Леа, обыкновенно не покидавших его в ночную пору.

Тревор направился вглубь грядок и на полдороге остановился, чтобы окопать пробившийся росток. Солнце пекло обнаженную спину, на которой, несмотря на не очень еще сильную жару, проступила испарина. Как же здорово работать под открытым небом, вдыхая запахи травы и земли и наполняя легкие свежим воздухом, то есть жить полноценной жизнью! Тревор выпрямился и поглядел вдаль. На краю поля показалась фигура Джорджа Энтони на коне.

Вдруг ему подумалось: а не возобновить ли ему службу в армии? Кто, в самом деле, способен удержать его? Если только он захочет, то теперь ничто не помешает ему продолжить военную карьеру. Сегодня за это даже не придется платить дорогую цену. Ведь после того как он провел ночь с Рэйчел, Леа все равно ни в коем случае не станет его женой. В этом можно не сомневаться. Да и зачем ей отказываться от «Ривервинд», если она вполне может остаться здесь вместе с Батлером?

Тревор в ярости зарычал и зашагал к поджидавшему его Джорджу Энтони. Если уж он не находит в своем сердце прощения за ту ночь, которую Леа провела с Батлером, то лишь дурак может надеяться, что она простит его шашни с Рэйчел. И как только его жизнь могла превратиться в подобный фарс?

Добравшись до края поля, Тревор увидел, что негр нетерпеливо теребит в руках поводья. Он догадывался о причинах тревоги раба и готов был наброситься на него с обвинениями.

— Кажется, я просил тебя оставаться с Леа, в особенности если она поедет к реке!

Джордж Энтони кивнул и тихо ответил:

— Она велела идти к вам помогать.

Тревор с минуту молчал, потом прищурился и спросил:

— Так что же, она не у реки?

Раб отвел взгляд в сторону.

— Она там, но приехал Маста Джесс.

Прескотт внутренне вскипел, вообразив, как эта парочка бултыхается в воде, но, не желая показать свой гнев, придал голосу возможно более беззаботные нотки:

— Что ж, наверное, нет необходимости сразу в двух телохранителях.

— Так, сэр. — Джордж Энтони сочувственно поглядел на Тревора. — Они ходили на речку так давно, как я только упомню. Лучше не волноваться про это. Маста Джесс не сделает ей плохо.

— Да, не думаю, — согласился Прескотт.

Невероятно — Джорджу Энтони удавалось прочесть любую его мысль.

Резкий ответ Тревора вовсе не огорчил раба, который стоически терпел все перемены в его настроении, никогда не позволяя себе осуждать майора. Возможно, негр догадывался, что гнев майора направлен лишь против самого себя.

Прескотт оглядел грубую домотканую одежду Джорджа Энтони, отметив про себя, что вместо ремня парень носит кусок толстой веревки. Отправив его домой, он переговорил с надсмотрщиком и провел остаток дня вместе с рабами, участвуя в подготовке поля к завтрашней посадке. К тому времени когда он уже собирался домой, ярость его немного утихла. Выбрав кратчайший путь к усадьбе, он наведался к негритянским хижинам. Джордж Энтони стал поистине незаменимым человеком для Тревора, освободив его от львиной доли всяческих тягот и хлопот, и, уж во всяком случае, ровый комплект одежды он заслуживал, поэтому нужно было отдать некоторые распоряжения Мери, местной швее.