Капитан Брандт слегка тронул Тревора за плечо:

— Если вам неохота трястись целых три мили на жесткой телеге, то почтовая лодка собирается в путь. Она довезет вас до частной пристани на плантации Стэнтона.

Тревор поглядел на маленькое суденышко и мысленно ухмыльнулся — даже все святые на небесах не смогли бы уговорить его продолжить путешествие по воде.

— Благодарю, но лучше я поеду со Стэнтоном. Как вы думаете, они долго еще провозятся здесь, на пристани?

Широко улыбнувшись, Брандт поскреб в своей густой седой бороде:

— Думаю, что они быстро погрузятся и сразу же направятся к усадьбе.

Мечтая поскорее укрыться от испепеляющего солнца под какой-нибудь прохладной крышей, Тревор подал руку капитану.

— Благодарю за гостеприимство и уют. — И зашагал своей медленной хромой походкой к краю причала, охватывая взглядом окрестности.

Вдали виднелись постройки из нетесаных бревен Возле самой реки под дубом усердно стучал по наковальне кузнец. Вокруг кузницы расхаживали люди, занятые своими разговорами. Тревор удивился: как они вообще могли услышать друг друга при непрестанном стуке молота? Ведя в поводу мула, на спину которого были навалены воловьи шкуры и кожи аллигаторов, к торжищу приблизились трое индейцев-семинолов в ярких одеждах, разукрашенные перьями и побрякивающие бусами. Самые разнообразные средства передвижения приготовились возле причала принять на себя роскошные товары, привезенные в Манати из Нью-Йорка сорокатонной шхуной капитана Брандта. Чем ближе он подходил к обозу, тем более убеждался в верности своего первого впечатления. Отец вовсе не преувеличивал, говоря ему о бедственном состоянии Эдварда Стэнтона. По сравнению с тем, каким его запомнил Тревор, бедняга по крайней мере вдвое уменьшился в размерах. Однако несмотря на изможденный вид, он не утратил способности распоряжаться людьми. Особенно поразило Тревора то, что слуги молниеносно исполняли приказания, еле слышно отдаваемые хозяином. Шестеро рабов укладывали товары в телегу, и лишь один из негров, настоящий великан, спокойно стоял возле своего господина. По сравнению с хрупким сложением самого Стэнтона внушительный вид раба казался еще более грандиозным.

Тревор приблизился к обозу незамеченным. Большой знаток и ценитель лошадей, Прескотт перевел взгляд с хрупкого всадника на жеребца под ним. Проведя рукой по теплому, гладкому боку животного, он насладился чудесными линиями его тела и лоснящейся шерстью.

Вдруг чисто интуитивно Тревор поднял взор и посмотрел в обрамленные густыми ресницами глаза цвета такого глубокого индиго, что можно было принять их за фиолетовые.

— Вы не Эдвард Стэнтон, — только и смог произнести гость.

Глава 2

Всадник снял соломенную шляпу, и золотисто-каштановые, длиной до пояса волосы рассыпались у него по плечам. У Тревора в одно мгновение пересохло в горле. Вся эта роскошь окутывала фигуру, нимало не напоминающую мужскую. Солнечные лучи, проливаясь на густое покрывало из шелковистых прядей, воспламеняли их своим ярким сиянием, и от этого они горели, подобно огненному закату. Окончательно убедившись в том, что перед ним вовсе не Эдвард Стэнтон, Тревор обратил внимание на перламутровый оттенок кожи, выдающиеся скулы и такие чудесные губы, которые отныне, подумалось майору, не дадут ему покоя…

Она была прекрасна Однако в ее пристальном взгляде было нечто настораживающее. Возможно, благодаря этим странным глазам темно-синего цвета, источающим неприязнь?

Девушка смотрела на него с нескрываемым вызовом Под юбкой для верховой езды угадывалась замечательная линия стройной ноги. Черные кожаные сапожки кончались у самого колена, а широкий пояс туго обхватывал талию, настолько тонкую, что казалось, ее можно заключить в кольцо из пальцев двух рук. И как его угораздило принять эту ошеломляющую женщину за Эдварда Стэнтона? Тревор уловил нежный аромат розы и, поняв, что благоухание исходит от нее, почувствовал, как все внутри у него пришло в трепет.

А она все не отводила взгляда. Очевидно, ее совершенно не смущало то, что незнакомый мужчина так бесцеремонно ее рассматривает. Он знал, что в общем-то южанки воспитываются в духе уважения к противоположному полу и гораздо стыдливее северянок, а потому не могут позволить себе непочтительность по отношению к мужчине. Но любопытство этой дамы оправданно — ведь она, как догадался Тревор, та самая влюбленная в плантацию племянница Стэнтона, которая, судя по всему, взвалила на себя нелегкие обязанности управляющего.

— Мы не ждали вас так скоро, — сказала девушка, протягивая приезжему руку, и представилась: — Леа Стэнтон. А вы, должно быть, майор Прескотт.

Тревор осторожно пожал руку, затянутую в лайковую перчатку. Ему неожиданно представилось, какова на ощупь ее обнаженная рука. Но он тут же одернул себя мыслью о том, что в «Ривервинд» он временно и ни о каких романтических похождениях не может быть и речи. Да и история с Флоренс Уорс напоминала, что женские чары отныне для него неопасны.

Леа наконец выдернула руку из ладони майора Прескотта, чье затянувшееся молчание ее немного смутило. Он оказался совсем не таким, как девушка себе представляла.

Он не просто хромал. Осунувшееся лицо и изможденность в облике говорили о долгих месяцах неподвижного образа жизни. И уж конечно, в нем не осталось и следа от бравой военной выправки. Темные непокорные волосы смешно торчали во все стороны, словно их взъерошил морской ветер. Но ширина плеч выдавала высокий рост, не очень заметный из-за того, что Леа смотрела на него сверху. К тому же он тяжело наваливался на инвалидную палку и потому стоял как-то неестественно изогнувшись всем телом. Зеленоватый оттенок лица напоминал о недавних невзгодах морского путешествия.

Забавно. Тот самый замечательный воин, которого пригласил дядюшка Эдвард для управления «Ривервинд», не успев добраться до места назначения, бесславно пал жертвой морской болезни…

В последнее время дядя чудил, и Леа никак не могла смириться с тем, что здоровье его уже давно пошатнулось. Все же решение Эдварда пригласить постороннего управлять имением застало ее врасплох и очень удивило. Она сочла, что этим шагом дядя Эдвард не принесет ничего хорошего ни себе, ни плантации. Да и чем в самом деле может помочь мужчина, не способный даже нормально стоять без своей трости?

Однако по совести говоря, этот майор Прескотт все же проделал длинный путь, и она не может поставить ему в вину благородные намерения. К тому же у него хватило мужества выдержать ее пристальный взгляд. А Леа знала, что обычно, когда она впервые встречалась с дядюшкиными деловыми партнерами или соседями по владению и вот так же испытующе разглядывала их, они поначалу робели и недоумевали, но неизменно расслаблялись и приходили в себя, увидев ее милую улыбку и услышав доброе слово. Однако мистер Прескотт, кажется, не из тех, кто тает при первом же проявлении дружеского участия… Что ж, пусть бы и так, но этот человек очень скоро и сам поймет, что физически не в состоянии руководить таким сложным хозяйством, как плантация «Ривервинд».

— Это Джордж Энтони, — сообщила Леа, указывая на огромного раба, которого уже успел приметить Тревор. — Он с радостью позаботится о вашем багаже.

Джордж Энтони, на лице которого отразилось все что угодно, только не радость, молча разглядывал приезжего. У Тревора едва не сорвалось с языка, что он не нуждается в опеке, но, к счастью, вовремя напомнила о себе раненая нога. Продемонстрировать слабость перед женщиной, какой бы природы ни была эта слабость, просто немыслимо. И, подавив в себе желание отказаться от помощи, он ответил:

— Благодарю, мисс Стэнтон, за вашу любезную заботу.

Враждебный, хмурый взор Джорджа Энтони приковал к себе его внимание. И этот раб, по словам отца, доволен своим гуманным хозяином? Что-то тут не так. Парень смотрит на белого человека словно на заклятого врага. Похоже, знойная Флорида не то место, где негры довольны своей жизнью.