— Ничего не помню…
Я усмехнулась. Ещё бы!
— Пить надо меньше, — насмешливо отрезала. — Коктейлей. А лучше закодироваться.
По насмешливому изгибу губ пигалицы он понял, что она над ним потешается. А что если он с ней провёл ночь? Так и есть, чего же он тут делает. Хорошо бы вспомнить её имя… Собрав в голосе метал продолжил допрос:
— Но как я здесь оказался?
Улыбнулась. Похлопала в ладоши.
— Попросила. Заверните, я его беру. И вот ты здесь.
Он помнил, как пришли в ночной клуб, но вот дальше — хоть убей, провал!
— Бред какой-то. Я где?
Хмыкнула:
— В плену… Надеюсь, тебе здесь понравится.
"Какая наглость!" Он с явной несимпатией покосился в сторону девушки. В этой пигалице было нечто, что его не на шутку раздражало. Упрямство не в счёт. Это другое. Он ничего о ней не знал, не помнил ничего и вдобавок ко всему, он не контролировал ситуацию. Все его вопросы ушли в молоко и её ответы тоже ничего ему не дали. Но диалог-то надо как-то налаживать, а кроме вопросов это невозможно сделать и он спрашивает:
— Что ты со мной делала?
Я посмотрела на насупившегося Глеба и улыбнулась. Вообще-то, я ничего с этим огурцом не делала, но учитывая мою цель пусть и дальше пребывает в сомнениях… Поэтому рисуясь произнесла:
— Всё что считала нужным.
— Как это?
— Так это…
— Чё ты несёшь, ты ж сестра Александра? — вспомнил наконец-то он. А вспомнив понял, что девочка не из тех, кто поутру просит оплатить их ночные услуги и скорее всего пускает ему пыль в глаза?
Козырнула:
— Так точно!
Среагировал быстро, значит, голова включается.
— К пустой голове руку не прикладывают, чему вас там учат… Где я?
Не выдержав вида его собранного в гармошку лба, фыркнула:
— Повторяю для особо тупых. В плену у меня. Я Ира. Понятно?
Наверное, от напряга в памяти завертелись смутные обрывки… Эта пигалица с коктейлем. А дальше пустота. Хотя логично продолжение раз он раздет и в постели… "Чёрт, чтоб я ещё напился!" Вспомнив на чём она закончила разговор, бодренько продолжил:
— Вот даёт… А ну дай мобильный…
Я поджала губы. Не успел оклематься и враз командовать. Что за народ! Чтоб не остаться в долгу и отплатить той же монетой, объявила:
— Возьми, я отвернусь. Что мне там смотреть. К тому же, что мне надо было, я посмотрела. Это я тебя раздевала.
Но он уже понял, что постели не было и совершенно осмелел. Правда это не прояснило его затруднительного положения. Не думая о том, что девчонка может жутко обидеться, он пошёл в атаку:
— Ты, пигалица, кончай прикалываться, а ну неси одежду.
— Угу, уже бегу шнурки гладить.
Ещё раз огляделся, а вдруг кажется, но одежды тю-тю. Можно, конечно, и так встать, с него не заржавеет, оно и глупо стеснятся своей наготы, когда она же его и раздевала, но кто его знает… лучше не надо. По крайней мери пока. Прикрываясь простынёй, он спустил ноги на пол, продолжив своё бурчание:
— Это какая-то новая мода, мужиков воровать… Мозгов на бараний чих.
Я презрительно фыркнула:
— Господи! Кому ты нужен…
Он, путаясь и чертыхаясь, обмотался простынёй. Неужели он испытывает стыд? Перед этой малявкой… Забавно!
— Кто б мне объяснил, что происходит. Ни черта, не пойму. Где мои вещи?
— А ты поищи, если не врубаешься.
Глеб, посмотрев по углам — пусто. Поминутно грозя мне мощным кулаком, принялся названивать моему братцу. Тот мигом откликнулся. Всё-таки шеф. Но понять тоже ничего не мог. А этот орал, требуя угомонить сумасшедшую сестру. Сашка обалдел от такого известия и с жаром ринулся уговаривать меня не морочить голову. Я рассмеялась и бросила трубку Глебу на кровать. Тот, взбесившись, броском Тарзана вскочил и кинулся на меня. Собираясь, быть может, всыпать, как следует. Правда запутался чуток. Я отскочила. Он за мной. Мы закрутились в бешенном диком танце по комнате. На кровати заливался телефон. Вероятно, звонил опомнившись Сашка. Пусть понервничает умник. Выбившись из сил, парень сел.
— Что ты хочешь, дура прибацаная?
Мне хотелось выцарапать ему глаза. Хотя в принципе я была готова к потоку брани, но всё равно было неприятно. Пришлось приткнуть себя, чтоб не заводиться.
— Вынуждена тебя разочаровать, но наши мнения по этому вопросу не совпадают. — Парировала я.
Это его окончательно доконало. Его выпученные глаза кричали: Что за дурацкая ситуация!
— Задолбала, засранка. Что ты хочешь?
— Вот так бы сразу, как цивилизованные люди… А то бегаешь словно дикарь. У-у! Естественно не догнал. Не мудрено, голодный, откуда силы… Хотя критику собственной любимой персоны, я дозволяю только себе. — Тем не менее, заявляю я спокойно. — Ну хорошо, хочешь поговорить давай поговорим, только спокойно.
Он помотал перед лицом ладонью:
— Безумие на лицо. Да по тебе клиника плачет…
Я сделала обиженное лицо и отвернула голову в знак протеста в бок. "Вот так!"
— Я отказываюсь в таком тоне разговаривать. Давай бегай, пугай людей Тарзаном. Может кто-то милицию вызовет. В психушку упекут.
Он устало прошипел:
— Идиотка. — Я улыбалась во весь рот. Похоже выдыхается и устаёт. — Вот психованная! — Отвернулся, показывая фунт презрения, он.
Разрывался звонком телефон. Он схватил в бессилии трубку, заорав:
— Да. Пока я. Ну, хоть жив, и на том спасибо. Где, где? а я знаю… Как очутился? спроси что полегче… Скорее всего, подсыпала мне что-то. Поди ж ты в тот мамин коктейль, которым ты меня и потчевал. Прости друг, но я её сейчас урою, достала.
Не слушая моего братца, он снисходительно кивает. А зря. Я слышала как Сашка отчаянно кричал… вероятно хотел предупредить босса, что это не будет так легко сделать, как ему хочется. Только тот уже ничего не слыша, с глазами налитыми яростью, точно разъярённый бык, ринулся на меня. Здоровая дубина под метр восемьдесят. Сажень в плечах… Промелькнуло сомнение: "Осилю ли?" Подсечка. Бросок. Нормально. Хорошо прошло. Поднялся на четвереньки. Поднатужившись встал. Трясёт головой, таращит глаза — не понял. Так и есть, опять пробует достать. Могу ещё, раз так хочется. Захват, бросок… Морщится, значит больно. Может со второго раза дойдёт. Спрашиваю:
— Нечего было меня руками трогать. Будем валяться или говорить?
Поднимается. Пытается заломить мне руки назад. Упрям. Глупенький… Я его ногами так ударила, что захват моментально ослаб и получив ещё пару ударов в пах, ему пришлось отползать, цедя сквозь зубы:
— Что ты хочешь, денег, меня?
— На фиг ты мне сдался и деньги твои мне не нужны… — озлилась я.
Парень, почёсывая затылок, с усердием помогал своему мыслительному процессу прийти к правильному ответу. Он думал, думал и ни чего не придумал…
— Тогда для какого рожна весь этот цирк? — посерьёзнел он.
Я застонала. Ругая про себя этого супермена: "Тупица, баран, козёл…"
— Умоляю, посиди три дня. Тихо посиди. Я кормить тебя буду, развлекать по мере возможности. А потом получишь свои дорогие шмотки в целости и сохранности и поедешь на все четыре стороны.
— Ничего не понял…
— А тебе и понимать ничего не надо. Отдыхай.
— Ты что на конкурентов наших работаешь? Сорвать мне операцию хочешь?
Я картинно закатила глаза. О чём он думает… и помахивая пальчиком у виска объявила:
— Совсем тю-тю на Воркутю.
Ну до Воркуты не дошло и он родил вопрос:
— Тогда что? Давай колись, — заявил он. — Мне ужасно хочется знать план твоих боевых действий. Поведай.
— Но… Я с братом спорила. Если сумею заинтересовать тебя, то он мне даст денег на поездку. — Призналась я во всём, устроив, так сказать, явку с повинной.
У него не притворно а очень даже натурально скаканули вверх глаза.
— Чушь какая-то. Почему я?
Я развела руками, мол, ладно, так и быть, объясню:
— На глаза первым попался. К тому же этот жмот был сто процентов уверен, что я не справлюсь. У тебя же обезьяний вкус. Но у настоящих женщин в чести не ноги, а голова. Подумала и вот… Заинтересовала.