Из книги (отд. 3, гл. 2) «Анти-Дюринг» (1878) Фридриха Энгельса (1820— 1895): «То объединение людей в общество, которое противостояло им до сих пор как навязанное свыше природой и историей, становится теперь (при социализме. — Сост.) их собственным свободным делом. Объективные, чуждые силы, господствовавшие до сих пор над историей, поступают под контроль самих людей. И только с этого момента люди начнут вполне сознательно сами творить свою историю, только тогда приводимые ими в движение общественные причины будут иметь в преобладающей и все возрастающей мере и те следствия, которых они желают. Это есть скачок человечества из царства необходимости в царство свободы».

Цитируется шутливо-иронически как образ освобождения от груза неких обязанностей и начала более свободной, приятной жизни.

Из романа в стихах «Евгений Онегин» (1823—1832) А. С. Пушкина (1799-1837) (гл. 8, строфа 50):

Выражение Пушкина «магический кристалл» основано на одном из способов гадания посредством «магического кристалла» — небольшого шара из прозрачного, бесцветного стекла, в котором, если долго смотреть на его блестящую поверхность, будто бы могут появиться различные образы. Гадание с таким «кристаллом» было очень распространено в начале XIX в. Пушкин говорит о нем метафорически, используя его как символ поэтического воображения.

Название, которое получил в советском кинопрокате (с 1965) фильм американского режиссера Стенли Крамера (1913—2001) «Не склонившие головы» (1958). Автор русского перевода неизвестен.

Иносказательно о людях, неразрывно связанных общими целями, интересами, а также семейными, материальными отношениями и пр.

С латинского: Quot homines, tot sententiae [квот хоминэс, тот сэнтэнциэ].

Первоисточник — сочинения римского драматурга Теренция (Публий Теренций Афр, ок. 195—159 до н. э.).

см. Бой и скрежет зубовный.

С французского: Le charme discret de la bourgeoisie.

Название фильма (1972), снятого французским режиссером Луисом Бунюэлем (1900—1983) по собственному сценарию (с участием Ж. К. Карьера).

Иносказательно о чрезмерной, безвкусной роскоши, а также о моральной ущербности, бездуховности, ограниченности и т. п. (ирон.).

Герой одноименных драматических сцен (1830) А. С. Пушкина (1799— 1837), скупец и скряга.

Имя нарицательно для людей подобного типа (ирон.).

Фраза стала известной благодаря роману (гл.34) «Двенадцать стульев» (1928) советских писателей Ильи Ильфа (1897—1937) и Евгения Петрова (1903—1942). Из выступления «гроссмейстера» Остапа Бендера перед васюкинскими любителями шахмат: «Гроссмейстер перешел на местные темы.

— Почему в провинции нет никакой игры мысли? Например, вот ваша шахсекция. Так она и называется шахсекция. Скучно, девушки! Почему бы вам, в самом деле, не назвать ее как-нибудь красиво, истинно по-шахматному».

И васюкинцы тут же — под почетным председательством Остапа — назвали себя «Шахклубом четырех коней».

Фраза «Скучно, девушки!» — это первая строка «Русской песни» (1824) друга А. С. Пушкина поэта Антона Антоновича Дельвига (1798— 1831):

Заключительные слова «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» — авторский комментарий Н. В. Гоголя (1809-1852).

Из истории Древней Греции. Некто Герострат, желая обессмертить свое имя, в 356 до н. э. поджег в греческом городе Эфес храм Артемиды Эфесской, который выгорел дотла.

Суд приговорил Герострата к смерти и, главное, к забвению — имя поджигателя было запрещено и писать, и произносить.

Но древнегреческий историк Феокомп (IV в. до н. э.), рассказавший о преступлении Герострата, сохранил для потомков и его имя. Позднее труды Феокомпа, сохранившиеся в отрывках, стали основой для работы позднейших историков (Страбона, Авла Гелия, Валерия Максима), также рассказывавших о поджоге храма Артемиды и соответственно о самом преступнике. Таким образом, Герострат добился своего: приобрел бессмертную, пусть и позорную, славу — славу Герострата.

Его преступление обычно считают особо тяжким потому, что он поджег одно из прекраснейших архитектурных сооружений античности, бывшее якобы одним из семи чудес света. Но это неверно: «чудом света» назвали новый храм Артемиды Эфесской, который жители этого города построили на месте, где стоял храм, сожженный Геростратом.

Иносказательно: слава, равная вечному позору; постыдная известность человека, который прославился только путем разрушения того, что создано другими (неодобр., презрит.).

Выражение существует в разных вариантах и словосочетаниях — «Геростратова слава», «лавры Герострата», «стяжать лавры Герострата».

Популярное, начиная с 1840-х гг., обозначение круга идей некоторых русских мыслителей и литераторов. Они, в отличие от своих идейных противников — «западников» (см. Западничество), настаивали на «особом пути России», считали, что она должна развиваться на своей собственной духовной основе, видели идеал русского государства в Московской Руси, осуждали петровские реформы, подражание Западу и т. д. Для славянофильства типичны взгляды таких мыслителей, как И. С. Аксаков, И. В. Киреевский, А. С. Хомяков и др.

Сначала и славянофилы, и западники считали такие названия для себя обидными и старались их избегать. Так, публицист и общественный деятель Александр Кошелев (1806—1883) считал, что гораздо уместнее звать его и его товарищей «самобытниками» или даже «туземниками». Но подобные термины не привились.

Впервые слово «славянофил» использовал — в ироническом смысле — для обозначения определенного общественного типа поэт Константин Николаевич Батюшков (1787—1855). В своей сатире «Видение на берегах Леты» (1809) он рисует некоего напыщенного поэта-ретрограда, который упорно держится устаревших норм, правил и традиций как русского языка вообще, так и поэтической речи в частности. Этот герой говорит о себе «высоким штилем», по-старославянски: «Аз есмь зело славенофил» (то есть большой любитель всего славянского). Позже это слово (образованное по типу «библиофила» — любителя книг) вышло за рамки собственно литературы и приобрело социально-политическое содержание.