см. О люди! порождения крокодилов!

Из повести (гл. 1) «Собачье сердце» (1925, опубл. 1987) Михаила Афанасьевича Булгакова (1891 — 1940). Слова собаки, которую окружающие зовут Шариком (до того, как она стала Шариковым).

В оригинале: Ей и на кинематограф не хватает, а кинематограф у женщин единственное утешение в жизни.

Цитируется как шутливо-иронический комментарий по поводу женской любви к кино вообще и телесериалам в частности.

Из романа «Мещанское счастье» (1861) Николая Герасимовича Помяловского (1835—1863): «Кисейная девушка!.. Ведь жалко смотреть на подобных девушек — поразительная неразвитость и пустота!.. Читали они Марлинского, пожалуй, и Пушкина читали; поют «Всех цветочков боле розу я любил» да «Стонет сизый голубочек»; вечно мечтают, вечно играют... Ничто не оставит у них глубоких следов, потому что они не способны к сильному чувству. Красивы они, но не очень: нельзя сказать, чтобы они были очень глупы... Легкие, бойкие девушки, любят сентиментальничать, нарочно картавить, хохотать и кушать гостинцы... И сколько у нас этих бедных кисейных созданий!»

Таким образом, изначально выражение характеризовало девушку не очень умную, недостаточно образованную, довольствующуюся простыми житейскими радостями.

Позже это выражение приобрело другой смысл, в котором и употребляется в настоящее время — изнеженная, избалованная девушка (ирон., неодобр.).

Из комедии «В чужом пиру похмелье» (1856) Александра Николаевича Островского (1823—1886), в которой один ее персонажей называет так другого — купца Тита Титыча Брускова.

Иносказательно о богатом, заносчивом и невежественном самодуре. В этом смысле употребляются оба варианта имени — Тит Титыч и Кит Китыч (ирон.).

Из поэмы (т. 1, гл. 11) «Мертвые души» (1842) Н. В. Гоголя (1809-1852): «Кифа Мокиевич, человек нрава кроткого, проводивший жизнь халатным образом. Семейством своим он не занимался; существование его было обращено более в умозрительную сторону и занято следующим, как он называл, философическим вопросом: «Вот, например, зверь, — говорил он, ходя по комнате, — зверь родится нагишом. Почему же именно нагишом? Почему не так, как птица? почему не вылупливается из яйца? Как, право, того: совсем не поймешь натуры, как побольше в нее углубишься!» Так мыслил обитатель Кифа Мокиевич».

Имя нарицательное для малообразованного человека, предающегося нелепым, умозрительным умствованиям, пустым, досужим рассуждениям (шутл.-ирон.).

Из басни «Клеветник и Змея» (1815) И. Л. Крылова (1769—1844). «По случаю какому-то, в аду» Змея с Клеветником заспорили, кому из них принадлежит более почетное место, то есть «кто ближнему наделал больше бед».

В их спор вмешался сам Вельзевул, «осадил назад Змею» и отдал первенство Клеветнику, сказав Змее: 

С французского: Calomniez, calomniez, il en restera toujours quelque chose!

Из монолога дона Базилио в комедии (действ. 2, явл. 7) «Севильский цирюльник» (1775) французского драматурга Пьера Огюстена Бомарше (1732—1799). Уже в те времена эта фраза широко цитировалась как известное крылатое выражение. Так, английский философ Фрэнсис Бэкон (1561 — 1626) в своем «Трактате о достоинстве и усовершенствовании наук» (1623) пишет (кн. 8, гл. 34): «...Как говорится обыкновенно: клевещи, клевещи смело, от клеветы всегда что-нибудь останется. Так можно сказать и о хвастовстве: верь мне, хвастайся смело, от хвастовства всегда что-нибудь останется».

Поэтому иногда это выражение цитируется в версии Бэкона, то есть по-латыни: Audacter cahimniare, semper aliquid haeret [аудактэр калюмниа-рэ, сэмпэр аликвид хэрэт] — Клевещи, клевещи смело, от клеветы всегда что-нибудь останется.

Сама мысль известна с античных времен. В сочинении древнегреческого историка Плутарха «Как отличить льстеца от друга» упоминается некий Медий (Медиус), один из придворных Александра Македонского, который говорил, что можно «смело клеветать и кусать, ибо шрам во всяком случае останется».

В Россию выражение пришло из Франции, вместе с комедией Бомарше, и поэтому раньше цитировалось на французском языке. А. С. Пушкин (отрывок «Гости съезжались на дачу») дал свой перевод этого выражения: «Злословие даже без доказательств оставляет прочные следы».

Смысл выражения: любая клевета, даже если она опровергнута, всегда оставляет след на репутации человека. Тем более что тот, кто пытается опровергать наветы, уже только этим ставит сам себя в ложное положение (см. также Кто оправдывается, тот сам себя обвиняет). 

Автор выражения швейцарский критик и поэт Иоганн Якоб Бодмер (1698—1783). В своих сочинениях он как минимум дважды употребил это выражение — «ножницы и горшок клея» (1744), характеризуя «творческий метод» некоторых литераторов.

Именно на швейцарского критика и сослался немецкий писатель, философ-просветитель и теоретик искусства Готхольд Эфраим Лессинг (1729—1781), благодаря которому это выражение стало широко известным. В своих «Письмах о новейшей литературе» (письмо 17; 1759) Лессинг повторил формулу Бодмера применительно к скучной трагедии «Умирающий Катон» (1732) немецкого драматурга классической школы Иоганна Кристофа Готшеда (иронически прозванного в Германии «литературным папой» — по аналогии с Папой римским). После этого выражение стало крылатым.

Смысл выражения: вырезка отдельных мест из ранее написанного текста (своего или чужого) и их склейка, заменяющая собственную оригинальную работу (ирон.).

В советское время в России среди журналистов, готовивших передовицы, было популярно похожее ироническое выражение — «метод Рекле», что подразумевало ту же технологию работы — «режь и клей»..