- Как ты сюда попала? - продолжил он допрос.

- Я провинилась... Пошла ночью куда нельзя, долго рассказывать. За мной погнались, я и спряталась.

Как ни был Кей напуган, у него хватило самообладания сразу заметить ложь. От эльфов не убежать, и уж во всяком случае, не спрятаться под кроватью. Однако обличать незнакомку он решил не спешить.

- Посмотри на меня!

Девушка медленно подняла голову и поэт вздрогнул всем телом, увидев рыжевато-желтые глаза. Даже при изменчивом свете от свечи он готов был поклясться чем угодно, что именно эти глаза смотрели на Кея, когда он срезал повешенного. Профессор мирно похрапывал на кровати и Римти с ужасом понял, что Хлумиз не проснется, даже когда поэт издаст предсмертный вопль.

- Не бойся! - быстро заговорила демоница, заметив состояние Кея. - Я не причиню тебе зла, ведь ты очень помог мне тогда, у виселицы! Если бы веревка оставалась на моей шее до заката солнца, все было бы кончено. Ираклиаз разослал по деревням сотню заговоренных петель, и обещал награду за каждого повешенного бродягу.

- Я тебе не верю, - признался Кей.

- А ты поверь! Не такая уж я страшная, по крайней мере, для тебя. Меня зовут Элоиз. И еще... Чтобы ты совсем перестал меня бояться... - демоница быстро нагнулась, схватила веревку и одела себе на шею петлю. - Вот, если я так встречу рассвет, то умру. А сама снять не смею, веревка заклята, как и я сама. Теперь моя жизнь в твоих руках.

- В моих руках? - поэт прокашлялся.

Перед глазами мелькнула картина: Кей приводит демоницу к Ираклиазу, получает огромную награду и спокойно сочиняет стихи всю оставшуюся жизнь. Такой маг может достать любое количество золота, ему это даже не трудно. Но о чем писать стихи? О том, как помог полуэльфу, презирающему людей? При всей широте взглядов что-то Кею не нравилось. В глазах демоницы было такое страдание, что на место отступившего страха пришла жалость. Однако сначала Римти решил убедиться в искренности Элоиз.

- Я могу затянуть петлю? - спросил он и взялся за веревку.

- Пожалуйста, не делай этого! - срывающимся голосом попросила демоница. - Я ведь хотела доказать тебе свою дружбу...

- А я просто хочу ее проверить еще разок, - пообещал Кей и затянул узел на тонкой смуглой шейке. - Встань на мое место: многие ли стали бы с тобой даже разговаривать?

Когда Элоиз захрипела, но так и не подняла рук, не попыталась вырваться, Кей поверил. Он еще немного придушил ее, для верности, но потом расслабил петлю и даже заботливо усадил демоницу на широкую кровать профессора.

- Вот теперь можно и дружить! - улыбнулся поэт.

- Тише!

- Не бойся, профессор не проснется. Лучше всего на свете он умеет спать. Но постой... А что же теперь нам делать?

- Я твоя раба. Но если ты не снимешь с меня веревку до рассвета, я умру.

- Это я понял... А если сниму?

- Тогда я уйду, - твердо сказала Элоиз. - Никто не узнает, что я была здесь, клянусь. Ты случайно спас меня один раз, но и я отплатила ночью на дороге, когда эльфы должны были убить тебя. Между прочим, мне проткнули стрелой руку.

- Крыло, - поправил ее Кей, с содроганием вспомнив дорогу к Ульшану.

- Стреляли в крыло, а попали в руку. У них были не простые наконечники, мне стоило большого труда добраться до Ульшана. Только там я и получила помощь... Как видишь, не так уж я опасна.

- Не опасна? - фыркнул Кей. - Ты пришла в Викенну, чтобы убить герцога, и говоришь, что не опасна! А еще ты убила в Ульшане нескольких полицейских.

- Я была вынуждена это сделать...

Профессор громко всхрапнул, заворочался. Кей немного подумал и покрепче намотал на руку веревку.

- Идем ко мне в спальню, а то вдруг профессор все-таки проснется. Думаю, он с тобой и разговаривать не станет, у него задание от герцога тебя изловить... А еще по соседству живет его дочка, девка хорошая, но уж очень себе на уме. Как бы не подслушала.

Оказавшись в своих покоях, Кей первым делом задвинул оба засова, а уж потом уселся на кровать и задумался. Ничего кроме стихов в голову не приходило.

Я демоницу ухватил,

Хоть не желал того.

Держу, пока хватает сил,

И больше - ничего.

- Тебе не нужно опасаться меня, - снова заговорила Элоиз. - Поверь, я не виновата в том, что со мной происходит.

В спальне Кея горело четыре свечи - спать в полной темноте он опасался. Теперь секретарь мог хорошенько рассмотреть свою пленницу. Его поразила мягкая красота ее лица, чудесная смуглая кожа и очень черные, черные, как крылья зловещей ночной птицы, волосы. В желтые, нечеловеческие глаза он старался не смотреть.

- Это неправда, что я пришла убить герцога.

- Как это - неправда? - опешил Кей. - А зачем же?

- Ираклиаз - вот кто мой враг, а вовсе не герцог. Иначе зачем же, по-твоему, я отправилась в Ульшан, а не сразу сюда? Он был там, а Викенна оставалась почти без охраны.

- Ничего не понимаю... - поэт обхватил голову руками. - Если герцогу никто не угрожает, то зачем он призвал сюда профессора? Да и если бы угроза была, все равно не понимаю...

- Я тоже, - вздохнула Элоиз и вдруг быстро провела рукой по волосам Кея. - Я не знаю, зачем сюда привезли этого старика. И мне очень жаль, что ты, мой друг и спаситель, оказался в таком опасном месте. А вот веревку ты зря сохранил: если Ираклиаз о ней узнает, то все поймет и отыграется на тебе.

- Что же будет дальше? - Кей замер, втайне надеясь, что демоница повторит свой жест. - Что будет с тобой? Ведь ты не сможешь подобраться к Ираклиазу, он могучий маг.

- Это правда. Но и другой цели у меня нет, ведь во всех моих несчастьях виноват именно Ираклиаз. Поверь, я не родилась демоном. Все произошло вскоре после окончания Тримагорских войн. У герцога Истиенского должен был родиться ребенок, но его жена как-то раз вышла прогуляться и не вернулась. Ее нашли недалеко отсюда, в саду, со стрелой в груди. С эльфийской стрелой! - Демоница опять коснулась головы Кея, на этот раз не так быстро. - Она умирала, и вместе с ней таяла надежда старого герцога. Ребенок должен был умереть вместе с матерью. Эльфийская стрела... Тогда герцог через доверенных лиц обратился за помощью к врагу, к Ираклиазу. Маг прибыл в Викенну, но сказал, что мать спасти уже не удастся. Однако он обещал с помощью волшебства поддерживать нечто вроде жизни в ее уже мертвом теле, обещал дать ребенку созреть, а потом извлечь его из чрева.

Элоиз замолчала, ероша волосы совсем размякшего Кея. Не слишком удачно складывалась жизнь поэта и бродяги, никогда его не любили женщины, которых любил он. Элоиз была красива, так красива, как может быть красива только демоница. Кей понимал это, но не хотел отодвинуться. От нее исходил теплый, нежный запах, это пахла кожа Элоиз, смуглая и гладкая.

- Так все и случилось, но детей оказалось двое, мальчик и девочка. Близнецы. Старый герцог не знал одного: используя свое волшебство, Ираклиаз высосал еще из тела мертвой матери души детей, и поместил их в другое, заранее приготовленное, демоническое тело.

Приоткрыв на миг глаза, Кей не без удивления увидел свои руки на шее демоницы. Но это было приятное удивление. Элоиз подалась назад, увлекая за собой Римти.

- Душу демона Ираклиаз наоборот, вдохнул в чрево мертвой матери. Маг продумал все, хорошо подготовился, но он был слишком эльф. Слишком эльф, хотя настоящие эльфы никогда не простят ему примеси человеческой крови. Ираклиаз думал как эльф и поступал как эльф. Но у эльфов не рождаются двойни. Вот был сюрприз для мага! Он просчитался... Ошибся, не предусмотрев всего одного пустяка...

Прекрасное лицо Элоиз, полузакрывшей глаза, раскачивалось перед Кеем, а может быть, раскачивался он сам. Никогда с ним не было ничего подобного, он чувствовал себя слившимся с девушкой воедино. А ее теплый, нежный голос продолжал печальную повесть.

- Все вышло не так, как хотел Ираклиаз. Душа демона распалась на две части, разделилась, демон потерял способность действовать самостоятельно, стал бесполезен. Старый герцог вскоре умер, оставив завещание, в котором назначал Ираклиаза опекуном. Никто не проверял его подлинность... Нынешний герцог Истиенский - вовсе не герцог, и даже не человек, хотя доказать это невозможно. То же касается его сестры... Они стремятся соединиться всеми доступными способами, но тщетно. Ираклиаз не получил грозного оружия - вождя, который повел бы за собой людей, повел к пропасти. Все, чем ему пришлось удовольствоваться - полный контроль над Истиеном, включая "вольный город" Ульшан.