Двое официантов бегали со всех ног с подносами, бутылками, грязной и чистой посудой. Освещение в зале ресторана было весьма интимным, что очень затрудняло Ивану наблюдение, но от огромного «Панасоника» с диагональю метра в полтора, висящего на стене, шло достаточно света, чтобы следить за вечерней жизнью ресторана.

Усевшись за стол и сделав заказ, Иван около получаса потягивал сладковатый темный австрийский «Zipfer», курил, разглядывал посетителей. Народ потихоньку рассасывался, расплачиваясь с официантами.

Дождавшись заказа и не торопясь ужиная, Иван суммировал свои первые наблюдения. За полтора часа ресторан покинули компании из-за семи столиков. Все они, естественно, предварительно расплатились.

Ни один из двух официантов не приносил за столики счет. Они раскрывали свои блокноты и просто называли суммы, которые посетители должны заплатить. Деньги относили старшему бармену за стойку.

Тот ни разу не воспользовался кассовым аппаратом и не выбил ни одного чека.

Поев, Иван заказал еще литр пива с креветками и просидел в ресторане еще час.

Народу осталось немного, заняты были всего три столика, и Иван отметил то, на что внимания кроме него никто не обратил. Все столики в зале стал обслуживать один официант, а второй пристроился у тумбочки, где у официантов хранились чистые приборы, повернулся к залу спиной и принялся сосредоточенно выписывать счета.

Уверенный, что его действия вряд ли кого-нибудь заинтересуют, официант не особенно заботился о конспирации, хотя и старался закрывать корпусом от зала свою тумбочку, на которой писал. На него, действительно, никто и не смотрел. Кроме Ивана, который пришел сюда, в ресторан, с вполне определенной целью и скоро разгадал несложный смысл происходящего на его глазах.

Официант брал из стопки скрепленные по двое чистые бланки, отрывал верхний, аккуратно его сворачивал и засовывал в левый карман брюк, стараясь делать это не очень заметно и поворачиваясь в этот момент левым боком к стене. Затем прикладывал ко второму экземпляру счета копировальную бумагу, сверху накладывал какой-то трафарет, скреплял все это, чтобы не расползалось, и выписывал счет. При этом он довольно долго изучал свой блокнот, что-то там дописывал и вычеркивал.

Закончив с одним счетом, он отдавал его старшему бармену, аномально высокому, за два метра, субъекту с застывшим на лице подобострастием, явно фальшивым, а сам принимался за следующий.

Высокий бармен смотрел сумму, некоторые счета откладывал в какой-то свой ящик сразу, а взглянув на другие, пробивал какую-то сумму на кассовом аппарате, и прикреплял к счету чек.

Иван усмехнулся.

Нехитрый механизм, позволяющий вычеркивать из реального счета все, что в баре и на кухне удалось съэкономить, а также все, что удалось пронести в ресторан барменам и поварам своего, не вписанного в отчетность. Ведь цены в ресторане, без всякого сомнения, намного выше, чем в любом соседнем магазине.

Он подошел к долговязому бармену, потрепался с ним о коктейлях, спросил, много ли за день бывает народу, выслушал сетования бармена на не очень большую «проходимость», особенно в дневные часы, заказал еще пива и вновь уселся на свое место.

Полистав меню, он прикинул среднюю стоимость обеда или ужина в ресторане, умножил на примерное число посетителей и получил ежедневную выручку. Затем подозвал официанта и доверительно-извиняющимся тоном попросил:

– Слушай, я в Москве в командировке. Мне нужно будет отчитаться... Счет выпиши, пожалуйста.

Официант пожал плечами и пошел выписывать счет. Он что-то сказал бармену и тот внимательно стал разглядывать Ивана.

«За налогового полицейского меня принимает?» – подумал Иван.

Через пять минут официант принес счет с полностью записанным заказом Ивана, но без чека.

«Значит, не похож я на налогового инспектора», – хмыкнул Иван.– И это хорошо. Иначе мне принесли бы чек, а это нарушило бы всю мою комбинацию.

На счете стоял номер, дата, подпись официанта. Бланк был фирменный, андреевский.

Больше от ресторана «Гаргантюа» Ивану пока ничего и не нужно было.

Он прошел в супермаркет, спросил директора и через минуту уже разговаривал с молодой женщиной, весьма привлекательной, но с каким-то застывшим, безжизненным выражением лица, напоминавшим скорее продукцию Московской фабрики игрушек, чем лицо живого человека.

Иван представился главным менеджером московского филиала корпорации «Proctor and Gembl» и выразил желание своей фирмы видеть супермаркет «Гаргантюа» в числе ее постоянных клиентов. Как он и предполагал, компетенции директорши с кукольным лицом не хватило, чтобы решить этот вопрос самостоятельно и она посоветовала обратиться к владельцу магазина Андрею Владимировичу Андрееву.

Кроме номера его телефона Ивана, собственно, ничего и не интересовало.

Труднее всего оказалось пробиться через секретаршу, которая вешала трубку, едва услышав, что Ивана интересует личная встреча с Андреевым. Ей почти удалось вывести Ивана из равновесия, но на седьмом его звонке секретарша, видимо, сдалась ответил сам Андреев.

– Вы давно проверяли отчетность в ресторане «Гаргантюа»? – спросил Иван.

– Кто это?

– Ежедневно у Вас в ресторане крадут минимум пятьсот долларов.

– Плевать я на это хотел. Тебе чего надо?

Иван молчал. Пятнадцать тысяч долларов в месяц – сумма, конечно, не столь уж большая. Но ведь – лавочник... Копеечка к копеечке... И не ошибся.

– Гм, каждый день говоришь?

– Иногда больше. Когда выручка большая.

– Откуда ты это знаешь? И кто ты такой?

– Наблюдательный человек.

– Чего ты хочешь?

– Показать вам, как это происходит. Прямо на месте.

– Да тебе-то что с того? Ты из налоговой что ли?

– Нет. Просто есть у меня к Вам одно дело. Вот и хочу сначала продемонстрировать свою компетентность. Может быть доверять больше станете?

– Любопытный ты кадр. Ну, хорошо. Завтра в девять вечера в ресторане...

... Утром Иван связался с Крестным, попросил подготовить необходимые документы, и к вечеру с тоненькой папкой в руках пришел в ресторан. В зале в этот день работала другая смена, и появление Ивана не вызвало у нее абсолютно никаких эмоций, для них он был впервые попавшим в их ресторан клиентом.

Свободных мест в ресторане вновь не было и Ивану пришлось ждать за барной стойкой. Впрочем он заметил на одном из столиков табличку «Стол зарезервирован» и понял, что это столик хозяина.

Андреев не заставил себя ждать. Он появился в зале в сопровождении охранника, внимательно осмотрел сидящих за столиками, скользнул взглядом по Ивану и сел за приготовленный для него стол.

Иван с удовлетворением отметил, что охранник не остался в зале, может быть потому, что просто негде было пристроиться, а сел в проходе из магазина в ресторан. Иван помнил условие, поставленное ему Крестным – не поднимать шума – и сложившаяся мизансцена ему понравилась. Он хорошо знал, что в каждом ресторане барная стойка оборудована кнопкой тревожной сигнализации, но это его не особенно беспокоило. В зале он рассчитывал провести лишь первую часть спектакля – «Ухаживание».

Иван подождал, когда официанты закончат суетиться вокруг хозяина – они поставили ему на стол бутылку какой-то красной французской кислятины, если верить меню – что-то типа «бордо», кажется «Шато Лассаль», принесли огромное, с полметра в диаметре блюдо с устрицами, и оставили его в покое.

Иван подошел к его столику, молча сел напротив, поднял руку, подзывая официанта.

– Бутылку белого бургундского «Жорж Февле», – сказал Иван подошедшему к столику стриженому под ежик официанту невысокого роста с серьгой с левом ухе, – и чистый бокал Андрею Владимировичу.

Андреев бросил взгляд в направлении входа в зал, где должен был сидеть его охранник, потом в сторону бара, и, почувствовав, видимо себя в безопасности, раздраженно уставился на Ивана.

– Ты звонил? – спросил он.

Иван был в купленном часа два назад светло-сером костюме от Зайцева, ослепительно белой рубашке и строгом черном галстуке. Иван галстуки терпеть не мог, но этот обладал единственным, на его взгляд, достоинством, – красноречиво свидетельствовал о своей высокой цене.