Газета День Литературы # 102 (2005 2)
Владимир Бондаренко
РЕЙН ТЕЧЁТ НА ВОСТОК
Так убивают поэтов. Также и художников, режиссеров, музыкантов — всех, кто выбивается из проложенной либералами колеи. Шаг влево, шаг вправо — расстрел.
Так вели себя либералы сто и более лет назад, когда травили Николая Лескова, Фёдора Достоевского, Александра Блока…
Так, на моих глазах, в самом начале перестройки либералы насмерть затравили гениального режиссера Анатолия Эфроса. Поразительно, пожалуй, я один, русский националист, работавший тогда в журнале "Современная драматургия", его, русского еврея, и поддержал. Печатал его полемические заметки, разговаривал с ним часами, воевал со своими театральными коллегами, защищая его честь. Теперь, как у либералов и положено, его убийцы пишут о нём восторженные мемуары. Убили всего лишь за то, что Анатолий Эфрос, не заручившись либеральной поддержкой, возглавил опустевший после отъезда Любимова театр на Таганке и поставил ряд блестящих спектаклей.
Так сегодня вся эта либеральная клоака обрушилась на блестящих русских поэтов Евгения Рейна, Игоря Шкляревского, на мастера художественного перевода Михаила Синельникова за их предложение перевести на русский язык стихи Туркмен-баши.
Я не раз бывал в Туркмении, объездил её вдоль и поперек вместе с моими друзьями Юрием Кузнецовым и лучшим туркменским поэтом Атамурадом Атабаевым. Знал их порядки и в то советское время. Баи стали секретарями обкомов. Нельзя сказать, что я любитель байского порядка. Скорее, наоборот. Но по-другому у них, наверное, и не получится. В каждом монастыре свои уставы. Не думаю, чтобы они особенно изменились при Туркмен-баши. Может, даже лучше стали. Практически исчезла преступность. Так что та же нынешняя воительница с Туркмен-баши Наталья Иванова может спокойно ночами гулять по паркам Ашхабада, никто её не изнасилует. Нет ни голода, ни нищих, ни бомжей, ни миллионов беспризорных детей, ни вспышек туберкулеза, чего нынче полно в нынешней России.
Конечно, западному интеллектуалу и даже русскому интеллигенту там будет неуютно. Но не нами сказано: "Запад есть Запад, Восток есть Восток…" Иные традиции, иной менталитет, иное отношение к жизни. И устраивать в Туркменистане ещё одну безнадежную иракскую освободительную войну за права человека и демократии я никому не советую. Уверен, рано или поздно и в Ираке, и в Афганистане появятся свои Туркмен-баши и тогда-то там установится спокойствие и порядок.
Не буду скрывать, мне искренне жаль очень немногочисленных прозападных туркменских интеллектуалов, их бы отправлять куда-нибудь в Америку, в эмиграцию, — пусть там, как Салман Рушди, резвятся, оплёвывая свою родину. Но таких там единицы, что бы ни утверждал нынешний глава российского ПЕН-клуба, неудавшийся футболист и поэт Александр Ткаченко.
Туркмен-баши пишет стихи. И, как утверждает мастер восточного перевода, к тому же тонкий знаток традиций Востока Михаил Синельников, неплохие стихи. Это ещё одна восточная традиция. Государственные деятели ценили и знали культуру, сами в свободное время занимались творчеством. Стихи писали и Навои, и Байрам хан. И в ХХ веке Мао Цзедун, Саддам Хусейн, наш Иосиф Сталин… Стихи переводили на русский язык те же Арсений Тарковский, Семен Липкин, Георгий Шенгели, Саддама Хусейна переводил Юрий Ряшенцев. Писатели сплошь либеральной ориентации.
Что же случилось такого, что за обращение в туркменской газете "Нейтральный Туркменистан" трех русских поэтов к Туркмен-баши с предложением перевести на русский язык его лирику либералы в десятках московских газет и журналов устроили настоящую травлю поэтов?
А если честно, прежде всего одного поэта — Евгения Рейна. Игоря Шкляревского в своей лютой брани обходят и Дмитрий Быков, и Наталья Иванова, и Александр Ткаченко, упоминая лишь через запятую. Его не упоминают ни Владимир Войнович по "Эху Москвы", ни обозреватель журнала "Большой город". То ли боятся его давней репутации драчуна и боксера, то ли… Но об этом позже. Допустим для начала, что боятся как боксёра. Ещё излупит в подъезде. Поди потом, доказывай, кто и за что… тем более, что за такую ругань, которую либералы обрушили на бедного Евгения Рейна, впору и морду бить. Тут тебе и поэтическая посредственность. "Посредственность всегда действует так, она иначе не умеет", — пишет Дмитрий Быков. Тут тебе и версия Натальи Ивановой о том, что в советское время Евгений Рейн зарабатывал деньги, свежуя кошек и продавая их шкурки на зимние шапки. И якобы за это его невзлюбила Анна Ахматова. Да, это почище фельетона Лернера о тунеядце Иосифе Бродском. Вот бы раньше опубликовать эту версию Наталье Ивановой, в советское партийное время, когда она работала в самом логове партийной литературы, в том же "Знамени", заведуя отделом прозы под крылышком всесильного советского вельможи Вадима Кожевникова. Впрочем, и в те годы она по всем параметрам устраивала классика соцреализма, печатая лишь то, что надо, и обрезая всё ненужное. Вот уж кто сдирал шкурки с живых писателей и продавал освежеванные тушки советским идеологам как единственно возможную партийную литературу. Впрочем, помню я, как при приёме Натальи Ивановой в Союз писателей СССР за неё ходатайствовали и Анатолий Иванов, и Анатолий Софронов, у кого в "Огоньке" занимал важный пост папаша нынешней либеральной фурии, и другие советские литературные вельможи. Не случайно критикесса байку именно Вадима Кожевникова вспомнила о том, кто и как целовал начальство в жопу. Ну а сама она неужто диссидентствовала внутри этого партийного логова, или тоже целовала?.. Ведь все остальные журналы литературные были всё же пооппозиционнее. От кочетовского просталинского "Октября", откровенно противостоявшего хрущевско-брежневскому разложению, до русофильских "Молодой гвардии" и "Нашего современника", от фрондирующей "Юности" до либеральствующего "Нового мира". И вдруг из самого оплота литературной партийности в годы перестройки полезли самые лютые разрушители и государственности и культуры, самые либеральные фурии, типа Натальи Ивановой.
И надо же, без всякого покаяния за былой соцреализм она быстренько переквалифицировалась в лютого либерала и учит диссидентствующего в советские годы Евгения Рейна, о чём писать, как писать и кого переводить…
А ведь Евгений Рейн никогда не скрывал, что его с советских лет тянуло на Восток. Уже 1950 год ему, совсем юнцу, впервые оказавшемуся на юге, запомнилось:
Всё прекрасно, ужасно, и что-то, пожалуй, понятно,
Нестерпимая блажь наползает к закату с Кавказа…
Солнце Кобы ещё высоко,
Над Москвой и над Рицей в зените,
Сам же горный орёл наблюдает без промаха в оба…
Всё ужасно и всё интересно. Так в жадном познании жизни Рейн добрался и до Средней Азии.
Сила, жадность и бедность — на таком самокате
Пол-Союза объехал, побывал в Самарканде.
И на зимней заре в Бухаре на базаре
Я стоял над мангалом, где золу разбросали.
Кому же, как не ему, переводить туркменских поэтов, какие бы посты они ни занимали?..