Надо сказать, что французы-католики, выезжавшие в Канаду, довольно быстро договорились с тамошними индейцами. Сначала с гуронами. Но когда гуронов перебили ирокезы (их было довольно мало, и ирокезы, получив от англичан оружие, перебили всех гуронов), то они установили контакты:

— с алгонкинскими племенами;

— с племенами кри около Лабрадора;

— и вплоть до бассейна реки Маккензи — со всеми племенами, которые там были, нашли общий язык.

Французы «обындеились», они женились на индейских женщинах, на скво, они охотились, как индейцы, они переняли их быт, сохранив только свой язык и какую-то очень абстрактную память о католической религии. Но там, в лесу, понимаете, в церковь не пойдешь, молиться негде, они просто считали, что они — католики, и больше ничего. В Канаде создалось население, до сих пор там существующее, — франко-канадские метисы.

Ничего похожего не произошло в английских колониях, где были протестанты. В индейцах они видели — диких животных. Тихие баптисты объявили в Массачусетсе плату за скальп, как за хвост волка. Индейцев рекомендовалось отстреливать, и получать за это премию, как за хищных животных. Причем скальп женщины, ребенка, вождя племени — это всё равно, цена была одна. То есть они повели совершенно истребительную политику.

И поэтому, когда вспыхнула война между Францией и Англией, большинство индейцев было на стороне французов, кроме ирокезов, с которыми французы сумели неосмотрительно поссориться. А потом, когда уже Америка откололась от Англии и стала самостоятельной, то индейцы подняли всеобщее индейское восстание. Возглавил его некто Понтиак — вождь племени оттавов. Он объединил все племена, кроме ирокезов. Но в число объединенных племен входили и канадские французы, они сражались на правах племени против англосаксов. Ну, конечно, Понтиака убили, — конфедерация разошлась. Пассионарное напряжение у индейцев было слабое: они были очень храбрые, способные, умные, честные, деловые люди, но вот одного у них не хватало — соподчинения и умения жертвовать.

И их разбили, вытеснили за Миссисипи и продолжили свое проникновение эти самые жуткие англосаксы. Сказать, что их протестантская религия учила, давала какие-то инструкции, чтобы убивать людей, — так ничего подобного не было! Там вообще в догматах ничего не найдешь. Но протестантами стали люди такого склада, которые не могли с индейцами уживаться, так же как они не могли уживаться дома с католиками, например с собственными ирландцами.

С Ирландией очень интересная история.

Ирландцев обратил в христианство святой Патрик и миссионеры, которые пришли из Египта в V в., минуя Рим. Обратили этих кельтов в христианскую веру, еще тогда не католическую и даже не православную, всё это было еще до разделения. Здесь (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте. — Прим. Ред.) — на Востоке эти религии развивались, проходили в Византии свой внутренний путь, ирландцы же сохранили древние навыки египетских монахов.

Здесь (на материке. — Ред.) создалась Европейская суперэтническая целостность, возник — папизм, католическая схоластика; ирландцам всё это было ни к чему. Причем нельзя сказать, что они были люди «серые» и ничем не интересовались. Нет! Они были люди самые культурные, они давали лучших учителей, знатоков греческого языка, знатоков богословия, но они не входили в «Chretinete» — Западноевропейскую целостность и боролись против нее, как против католицизма, вплоть до конца XV в., когда их окончательно завоевал Генрих VII Тюдор, основатель династии Тюдоров, после войны Алой и Белой розы.

И в это время его сын — Генрих VIII объявил, что Англия становится протестантской и что король создает англиканскую церковь и становится ее главой. Ирландцы, которые долго боролись против католической церкви, казалось, должны были бы возликовать! Но они быстренько объявили себя верными сынами католической церкви, лишь бы им бороться против англичан.

Это подтверждает тезис, что люди чаще борются не столько «за», сколько «против».

Им были противны англичане, а в догматах они не очень-то разбирались. Да и кто в догмах разбирается? Сдают когда-то богословие в школах, а потом забывают. Не в этом же дело. А вот кто — вредный, это — знают. Ирландия сопротивлялась до XX в., и как видите, и сейчас там это противостояние не закончилось. Хотя сейчас она уже защищает католицизм, который, собственно говоря, никакой защиты от нее и не требует.

Так вот, ирландские католики, когда они стали попадать в Америку, с индейцами опять-таки уживались. То есть тут дело, очевидно, в каком-то внутреннем складе, а вовсе не в исповедании веры.

Как известно, после Реформации, о которой я говорил, в Европе возникла борьба между протестантской Унией и католической Лигой, продолжалась она 30 лет — Тридцатилетняя война. В нее была втянута вся Европа, и в том числе не могла остаться нейтральной и Россия.

На чью сторону должна была стать православная Россия, которой этот самый спор Лютера против папы был совершенно безразличен?

Русские не признавали ни того, ни другого, у них была своя — святоотеческая традиция, от Византии полученная. И тут сказалось это совершенно четко. Хотя догматика и обряд православной и католической церкви очень близко совпадали, Россия в 30-е гг. XVII в. оказалась на стороне протестантской Унии.

И русские бросили войска под Смоленск против Польши, которая с такой же четкостью и с такой же категоричностью высказалась — за католицизм, подавив собственную Реформацию. (У них была Реформация — «ариане» называли польских протестантов.) Ну, поляки нам тогда наклеили под Смоленском, заставили русскую армию капитулировать, выдать артиллерию, склонить знамена. Потом отпустили воеводу — боярина Шеина. А его в Москве казнили за то, что он потерпел поражение. Хотя — зря. Он был не виноват в этом деле.

Но опять-таки наши русские люди были народ хитрый. «Ага, — говорят, — если у нас не получается воевать с поляками, они нас бьют, мы их побьем иначе».

И стали давать хлеб — в виде дотаций — шведскому королю. Швеция была страна бедная, в ней было два миллиона населения и никаких материальных ресурсов. А тогда — в Европе во время войны — хлеб был, естественно, в огромной цене. Поля-то обрабатывать было некому и некогда и опасно, надо было — прятаться. И поэтому русский хлеб оказался мощной поддержкой. Получив несколько караванов судов с хлебом в Стокгольм, шведский король немедленно снарядил 20-тысячную армию и — разгромил австрийские войска на всей территории Германии, чем, собственно, доставил победу протестантизму. Не окончательную, но временную.

И, как все помнят, русские в это время, в XVII в., стали добывать с Запада специалистов по всем областям военного дела, техники, промышленности. Но — только из протестантских стран. Принимали — англичан, принимали — шведов, принимали — северных немцев (те ехали в большом количестве), голландцев.

Правда, англичане занимали такую среднюю позицию между протестантами и католиками, а голландцы — крайнюю. Но в 1650 г. в Англии произошла революция, и кончился одновременно торговый договор между Россией и Англией, который англичане попросили продлить. А торговля шла через Архангельск. На просьбу английского правительства — революционного кромвелевского правительства — правительство Алексея Михайловича ответило: «Поелику оные аглицкие немцы свого короля Карблуса до смерти убили, то Великий Государь Московский и Всея Руси повелел оных аглицких немцев на Русскую землю не пущать!» — и заключило договор с голландцами.

Таким образом, торговля пошла по линии чисто протестантских стран. Заимствование пошло чисто по линии контактов с протестантской Европой.