Герасименко Анатолий

Тотем Человека

Пролог

Все началось в маленьком игорном зале на окраине города.

Это был грязный подвал, в котором нашли себе пристанище десять потрепанных 'одноруких бандитов'. Каждый вечер здесь играла музыка, звенели автоматы, а воздух становился густым от сигаретного дыма и проклятий. Изредка кто-то кричал, так что было слышно на улице: очередной счастливчик получал вожделенный куш, тысячу-другую рублей — перед тем проиграв в десять раз больше. Сколько в городе было таких мест, никто не знал, да и не стремился к этому. Во многих знаниях многие печали. И многие проблемы с действующим законодательством.

Сейчас близился полдень, поэтому зал был пуст. Только стоял у входа охранник, который, подобно любому охраннику на службе, играл с мобильным телефоном, да в самом дальнем углу администратор зала о чем-то болтал с девушкой-кассиром. Окошко кассы светилось желтым светом, под потолком тихонько потрескивала лампа — единственная на весь подвал. Обычное начало рабочего дня. Как выяснилось потом, весьма необычного рабочего дня.

Хлопнула дверь, и по ступенькам в зал спустился высокий мужчина лет тридцати. Длинные волосы его были собраны в хвост. Мужчина сел к ближайшему 'однорукому бандиту', порылся в карманах, сунул в приемник купюру и дернул за рычаг. Администратор и охранник лениво обернулись: они раньше не видели этого мужчину и хотели убедиться, что поговорка 'новичкам везет' не оправдается. Автомат сожрал деньги, погремел и выставил на табло скудную комбинацию нарисованных фруктов. Поговорка не оправдалась, мужчина проиграл. Администратор вернулся к разговору с девушкой, охранник вновь занялся сотовым. Заядлые игроки говорят, что в последовательности выпавших очков всегда есть сложная закономерность, разгадать которую можно, если тщательно записывать эти самые очки. Еще говорят, что можно легко выиграть, если сесть за автомат, где только что кто-нибудь проигрался. Значительно повышается шанс на удачу, если заранее выделить немного денег на проигрыш и положить их в отдельный карман. Все это работает так редко, что непонятно, работает ли вообще. Но иногда все-таки кто-то выигрывает — иначе никто бы не играл.

Раздался оглушительный звон.

Табло перед длинноволосым расцвело огнями. Длинный ряд цифр сменялся волшебным словом 'ДЖЕКПОТ', весело перемигивались лампы, порой светилась надпись 'call attendant', оставшаяся непереведенной, а под всем этим великолепием сияли три прямоугольника с золотыми буквами.

Охранник поднял глаза от телефона и открыл рот.

Администратор скривился, покинул свой пост у кассы и, поправляя галстук, двинулся к игроку. Тот сидел перед автоматом, немного сутулясь, опустив руки вдоль тела. Будто сделал какую-то очень важную работу и теперь отдыхал. Администратор подошел к нему и дружелюбно потрепал по плечу.

— Поздравляю, братан, — скалясь, проговорил он. — Свезло тебе, прямо с первого раза.

Игрок поднял взгляд. В глазах его плясали искорки — отраженное веселье 'однорукого бандита'. Администратор был невелик ростом, но удивительно широк, начиная от шеи и ниже.

— С первого раза, говорю, — повторил администратор.

— Со второго, — произнес длинноволосый. Он встал и двинулся к окошечку кассы.

Девушка по ту сторону бронированного стекла глядела на приближавшегося мужчину с испугом. Она работала здесь всего две недели, и в первый же рабочий день ее особо предупредили о некоторых случаях. Слушая начальство, она кивала и улыбалась — из понятливых, стало быть — но тогда эти случаи представлялись чем-то далеким и нереальным, вроде… ну, скажем, вроде собственной смерти. А теперь произошло то, о чем ее предупредили совсем-совсем особо. Так что все далекое и нереальное вдруг стало очень близким и угрожающим.

— Одну минуточку, — пробормотала девушка. Она вскочила с места, снова села, опять вскочила. — Одну минуточку…

Мужчина, о котором предупредили совсем-совсем особо, наблюдал за ней, как кошка за пляшущим фантиком. Как старая, злая кошка, которая давным-давно потеряла интерес к играм, и теперь раздумывает, что лучше сделать: сначала оторвать от нитки надоевший фантик или сразу вцепиться в горло тому, кто тычет этим фантиком ей в нос.

— Суммы большие сразу не выдаем, придется подождать, — авторитетно заявил администратор. Когда он успел подойти так близко? Только что стоял возле проштрафившегося 'однорукого бандита', а теперь сопит над ухом игрока. И словно бы теснее стало в подвале, опустился потолок, сдвинулись замызганные стены. Игрок повел плечами.

Лампа мигнула с еле слышным щелчком. Это начала барахлить одна из пяти ее газовых трубок — та, что вечно первой выходила из строя. Лампа освещала игрокам жизненный путь каждый день, с тех пор как в подвале устроили казино. От рассвета до заката она служила неудачникам вместо солнца. Лампа была очень старой.

— Сколько ждать? — громко спросил игрок, глядя на кассира. Девушка стала пересчитывать деньги, сбилась. Виновато посмотрела на мужчину и, не досчитав, сказала:

— Только четверть… — вспомнила про микрофон, нажала кнопку и повторила в усиленном варианте: — Только четверть такой суммы можем сейчас выдать, на остальное расписку вам напишу.

Игрок поднял бровь, но тут к окошечку протиснулся администратор.

— Ну-ну, — сказал он. — Ну, ты проверь, а вдруг в сейфе с ночи осталось, проверь, давай, нехорошо так, ведь играл человек, выиграл, а ты его обламываешь, проверь-ка, давай.

Он обернулся и подмигнул игроку. Девушка затараторила с облегчением — вспомнила свою часть сценария:

— Ну да, конечно, ага, с ночи осталось, конечно, сейчас-сейчас-сейчас…

Охранник, стоявший у входа, спрятал телефон, вразвалку приблизился и встал чуть позади. Девушка выкладывала в лоток деньги, пачку за пачкой. Игрок смотрел на растущую бумажную горку, чуть наклонив голову к груди: так он мог лучше видеть то, что происходило справа и слева. Пока ровным счетом ничего не происходило.

— Все, — сказала девушка дребезжащим голосом. — Это половина. Больше нету.

— Ну, извини, братан, — сочувственно сказал администратор. Он положил руку на плечо длинноволосого — вообще-то, при других обстоятельствах очень дружественный жест. — Сейчас мы тебе расписку… Погоди-ка, погоди. Ты спешишь, что ли?

Игрок молча рассовывал деньги по карманам.

— Погоди, — повторил администратор. — Я тебе помог, и ты мне помоги. Бог делиться велел, помнишь?

Длинноволосый обернулся и обвел зал взглядом. По-прежнему никого не было.

— Бог делиться велел, — сказал игрок. — Да, религия — штука полезная.

С этими словами он вынул из кармана монетку — обычный рубль, серебристый кругляш. Администратор поднял брови и открыл рот, но длинноволосый опередил его, сказав:

— Решка.

Он подбросил монету в воздух. Сверкнув под потолком, рубль завертелся в воздухе и шлепнулся обратно на ладонь. Игрок прихлопнул его, затем изысканным жестом фокусника отвел руку и продемонстрировал гордо сияющую монету.

— Решка, — сообщил он. — Как заказано.

— И что? — тупо спросил охранник.

— Смотри, — произнес игрок, театрально подняв брови. Монета исчезла в сжатом кулаке, прокатилась по костяшкам, очутилась между большим и указательным пальцем и там застыла, подрагивая, словно ядро в маленькой катапульте.

— Прямо факир, — сказал охранник и захохотал. За ним принялся смеяться администратор, а потом сам игрок обнажил белоснежные клыки и залился смехом. Не переставая смеяться, он поднял руку к потолку. Послышался сухой щелчок — рубль отправился в полет, сверкая, как крошечный метеор. У охранника было очень хорошее зрение и отличная реакция, поэтому он успел заметить, как, бешено крутясь, монета влетела прямо в лампу. Сверкнуло, щелкнуло, зазвенело. Все, что нужно было сделать монете — задеть первую из пяти светящихся трубок, ту, что вечно барахлила. Осколки брызнули во все стороны, пробили соседние трубки, газ вырвался на свободу и, неслышно хохоча, смешался с атмосферой. Лампа — тусклое солнце неудачников — перестала существовать. Затем отчего-то померкли экраны 'одноруких бандитов', лопнул маленький плафон в каморке девушки-кассира, и в подвале наступила темнота. Обычно в темноте люди ведут себя тихо, потому что генетическая память напоминает им о тех временах, когда по ночам вокруг их стойбищ бродили саблезубые тигры и пещерные медведи. Но темнота, которая воцарилась в подвале, была очень громкой темнотой — крикливой, стучащей, падающей, матерящейся и крушащей все на своем пути. И, конечно, в этом ужасном шуме никто не услышал, как хлопнула входная дверь.