Лин Гамильтон
«Месть моаи»
Вери Амо
Ана о Кеке
Еду не приносили уже третий день, судя по смене света и темноты в узком проеме в скале, и Вери Амо чувствовала, что острые боли в животе становятся все сильнее. Конечно, другие тоже были голодны, но уверены, что пищу доставят — принесут и пропихнут к ним, как это было всегда. В конце концов, разве не были они, неру, важны для прилета птиц? Но почему же еду не несут? — Вот что хотелось знать Вери Амо.
Она уже могла прощупать свои кости через все еще упитанную плоть, а это было нехорошо. В течение трех дней им приходилось есть кожуру от бананов и картошки, принесенных раньше, но теперь даже она закончилась. О них не забыли, нет! Этого просто не могло произойти. В конце концов, именно ее отец приносил еду. Но где же он? Вери Амо скучала по маме, но та велела Вери Амо быть храброй, и такой она будет. Разве она не из клана Миру, прямых потомков великого Хоту Мату'а, первого арики мау здесь, в центре мира? Разве короля всегда выбирали не из клана Миру?
Вери Амо подумала, что больше всего она скучает по своему брату. Его увезли на большом корабле, и она боялась, что он никогда не вернется.
«Можно было бы и выбраться отсюда, — подумала она, — проползти головой вперед на спине по узкому проему, а потом пробраться по узкому уступу, высоко над бушующим морем. Тогда бы она смогла осторожно взобраться по скалистому склону. После всех этих недель она бы с удовольствием почувствовала дуновение ветра на коже. Но если она так поступит, то так тщательно сберегаемая бледность, как и складки плоти, исчезнет. Она и другие девушки, избранные, должны быть бледными и упитанными. Они появятся и примут участие в церемониях у Оронго, как только прилетят птицы».
Интересно, старейшины, наблюдавшие за небесами в поисках знака, что птицы уже близко, заняли уже свои места на Хака-ронгу-ману в ожидании сигнала, что первое священное птичье яйцо найдено. И если это так, то скоро за ними пошлют. Нет, она подождет, с остальными, в темноте. Еду принесут, как и всегда.
Глава 1
Те-Пито-Те-Хенуа
Если где-то и хранится список наиболее обычных мотивов для убийства, сомневаюсь, что в нем окажется такой, как расхождение во мнениях по поводу картошки. Не то чтобы это была обычная картошка. Это был батат, сладкий картофель, и вопрос о его существовании на крошечном островке посреди неизвестности — просто песчинки в водяном глазу планеты — уже долго мучает тех, кому интересны подобные вещи. Все же вам бы и в голову не пришло, что кто-то может убить из-за этого, что бы ни говорила полиция.
Для меня неправдоподобная история о картошке, в которой я против воли вынуждена была участвовать, стала хорошим уроком на будущее, не важно, усвоила я его или нет. В каком-то смысле все закончилось так же, как и началось, с осознания того, что наиболее важно, с одной стороны — жизнеутверждающе, с другой — катастрофически. Полагаю, что события, развернувшиеся в «центре мира»,[1] ярче всего продемонстрировали жесткую хватку прошлого, что довлеет над каждым из нас.
История началась довольно радостно с новости, на которую я едва ли смела надеяться, чтобы не сглазить конечный результат. Ко мне в антикварный магазин неожиданно заглянула моя лучшая подруга Мойра Меллер. Она подождала, пока я завершила сделку и проводила еще одного удовлетворенного клиента «Макклинток и Суэйн» до дверей. Упаковывая товар и прощаясь с покупателем, я немного волновалась. Последние несколько недель Мойре нездоровилось. Она побледнела и похудела, и я заметила, что она присела, пока ждала меня. Но несмотря на это выглядела она потрясающе: ее темно-каштановые волосы были убраны в ухоженную прическу, без единой седой прядки, и, как обычно, макияж был безупречен. Конечно, ей приходилось так выглядеть. Она была владелицей спа-салона, расположенного вниз по улице, ведь существуют некие требования к внешности владелицы такого салона. К счастью, они не распространяются на торговцев антиквариатом, хотя кое-какие правила все же есть. В общем, люди не станут приобретать старинные вещи у того, кто выглядит так, будто добыл свой товар, подогнав фургон к какому-нибудь дому, пока его владельцы отдыхают на Палм Бич.
— Знаешь что? — сказала она, когда мы наконец-то остались одни. — Все в порядке. Все анализы чистые.
— Ох, Мойра, — выдохнула я, обнимая подругу. — Я так рада это слышать!
Она так спокойно об этом говорила, я же буквально прыгала от радости.
— Я тоже, — кивнула она. — Еще один из полезных для совершенствования характера уроков, которые жизнь преподносит нам время от времени.
— Полагаю, это действительно помогает строить планы на будущее, — протянула я.
— Забавно, что ты это сказала, — встрепенулась она. — Когда я очнулась от наркоза, первое, что пришло мне в голову, помимо «ой», было: раз уж я пережила это, то теперь я составлю список дел, которые всегда откладывались на потом, и еще один — чего я больше не хочу делать. И вот теперь я выполню первый, а второй отложу на потом.
— Я чувствовала то же самое с тех пор, как услышала, что тебе предстоит операция, — произнесла я. — И сейчас я скажу тебе то, чего бы не сказала раньше: для меня было настоящим ударом узнать, что такой близкий мне человек был настолько болен.
— Знаю, — сказала она. — Но теперь, когда врачи сказали, что я в порядке, я этого не забуду. И я не собираюсь откладывать то, что хочу переделать, на неопределенное время. Мы ведь не знаем, сколько нам еще осталось.
— И то верно, — кивнула я. — Но с чего же начать?
— Клайва же здесь нет? — поинтересовалась она, оглядываясь.
— Нет, — ответила я. — Он сейчас закупает товар для нашего стенда на выставке антиквариата в конце месяца.
— Мне показалось, что я видела, как его машина проехала мимо, — сказала она. — Есть кое-что, что я хочу обсудить только с тобой.
— Здесь никого нет, — заверила я ее. — Даже ни одного покупателя, к сожалению. Говори все, что хочешь.
— Остров Пасхи, — выдала она.
— Остров Пасхи? — подняла я бровь. Честно говоря, эта тема не казалась мне требующей повышенной секретности.
— Остров Пасхи, — повторила она. — Он как раз под номером один в моем новом списке «Сделать». Я собираюсь обнять статую.
— Хорошо, — протянула я. — Это… ну, далековато.
— Мне все равно, насколько далеко. С тех пор как я была маленькой, я всегда хотела отправиться туда, — заявила она. — Я прочла все книги Тура Хейердала: ту, что про путешествие на плоту из Южной Америки к берегам Полинезии, когда все твердили, что это невозможно. Она называлась «Кон-Тики». А потом «Аку-Аку» про археологические изыскания на острове Пасхи. Там столько романтики! Главный герой мне казался таким храбрым и красивым. Я хотела стать археологом, прямо как он. Совсем не похоже на ту хозяйку спа-салона, которой я стала.
— Весьма преуспевающую хозяйку, — заметила я. — Не забывай об этом. О тебе постоянно пишут в деловых хрониках.
— Ну, да, — согласилась она. — Я горжусь тем, чего достигла, но я не только хозяйка спа-салона. У меня много других интересов, даже если об этом сложно догадаться, если судить по тому, чем я занималась последние десять лет. А теперь я собираюсь посвятить некоторое время этим самым интересам, начиная с острова Пасхи. Он в моем первоочередном списке. Ну, ты знаешь: пирамиды в Египте, Парфенон в Афинах, Форум в Риме. Но почему-то я так и не побывала на острове Пасхи и не видела тех каменных статуй. Я не знаю, почему. Возможно, жизнь просто вмешалась. А вот теперь я туда поеду. Признайся, ты сама всегда хотела попасть туда.
— Да, это так, — согласилась я. — Он тоже в моем первоочередном списке, но мне так никогда и не удалось придумать причину для торговца древностями из Торонто, чтобы поехать туда. Все мои поездки исключительно ради покупок для магазина. Я ужасно давно не путешествовала просто так.
1
Местное название острова Пасхи переводится как «Пуп Земли».