Мы с Лаурой Феррари договорились встретиться через час возле дома. Едва я вошла, на меня повеяло пылью, даже захотелось чихнуть. Апартаменты оказались теми же самыми. Обстановка соответствовала той, которую я помнила: над камином висела картина, которую Лейк считал оригиналом, настенная фреска тоже осталась на своем месте. Но все прочее, вся мебель, керамика, книги и прочие раритеты были прикрыты простынями. Я осмотрела и те комнаты, двери которых оставались запертыми во время моего первого пребывания здесь, однако и там вся обстановка была укрыта. Не было ни Анны, ни чудесного лимонного пирога. Как и признаков существования Лейка.

— Конечно, — суетилась Лаура, — квартиру лучше осматривать, когда все открыто, однако, вы, конечно, можете представить себе, насколько роскошны эти апартаменты. Потом у меня есть для вас небольшой сюрприз, синьора, — добавила она, указывая на дверь наверху лестницы.

— Экко,[13] — проговорила она. — Великолепно, не правда ли?

Я оказалась в садике, разбитом под открытым небом и укомплектованным статуей Давида.

— Видите, — указала она. — Отсюда виден Пантеон. Место просто изумительное. Лучшего для пребывания в Риме даже не придумаешь. А откуда вам известен синьор Палладини?

— С ним знаком мой муж, — ответила я.

— Значит, и ваш муж тоже занимается страхованием? Или же он юрист?

— Мой муж — адвокат. Ему приходится выступать во Всемирном суде, поэтому мы часто бываем в Европе. Они вместе учились. — Теперь ложь лилась с моего языка непрерывным потоком. — Едва ли синьор Палладини сдает эти апартаменты на короткий срок? Я подумала, что нам, быть может, стоит провести здесь на пробу несколько дней. Наверно, мы можем попросить его об этом.

— Едва ли, — возразила она. — Я думаю, он очень хочет продать эти апартаменты. Они заинтересовали вас?

— Прежде, чем мы примем окончательное решение, квартиру должен увидеть мой муж, — ответила я, бочком продвигаясь к двери. — Я переговорю с ним сегодня — сейчас он находится в Брюсселе — и свяжусь с вами, сразу же, как только смогу. Но, по-моему, все выглядит просто идеально, иными наши римские апартаменты я и не представляла.

— Эта квартира — истинное сокровище, — сказала она. — Буду ждать, когда мне представится возможность познакомить с ней вашего мужа.

— Необходимо согласие остальных обитателей дома, — заметила она, — однако, у друга Витторио Палладини проблем не возникнет.

Я уже была почти что на улице — мы стояли в прихожей — когда в замке повернулся ключ, дверь отворилась. На лице Лауры появилось удивление. Сердце мое провалилось в пятки. В дверь вошел высокий, худощавый и небрежно одетый мужчина в джинсах и водолазке. Увидев нас, он вздрогнул.

— Синьора Феррари! — воскликнул он. — Прошу прощения. Вы испугали меня. Я не знал, что вы показываете квартиру. Я зашел, чтобы еще раз посмотреть на нее.

— Синьор Палладини! — сказала Лаура. — Я послала вам сообщение, что буду показывать ее, но договоренность об этом была заключена всего лишь около часа назад. Это синьора Макклинток, кажется, вы знакомы с ней.

— В самом деле? — проговорил мужчина, пожимая мою руку.

— Мы с вам не встречались, — сказала я.

— Дело в том, — сказала Лаура, — что вы знакомы с ее мужем. Вместе учились.

— Макклинток… — произнес он, с удивлением на лице поглаживая усы.

— Это моя фамилия, у мужа другая, — поправилась я. — Его зовут Розати.

Я не могла придумать ничего другого, кроме фамилии прекрасного человека, с которым я познакомилась в Вольтерре. Надеясь, что он не будет иметь ничего против.

— Розати, — проговорил он неторопливо. — Да, кажется, припоминаю. Очень приятная встреча. Надеюсь, апартаменты понравились вам?

— Очаровательная квартира, — сказала я. — Вам, должно быть, жалко расставаться с ней.

— Мне становится тесновато, — пожаловался он. — Ищу чего-нибудь попросторнее.

Итак, Палладини идет в гору, а не катится вниз.

— Но синьора Макклинток и ее муж ищут себе небольшое временное пристанище, неправда ли? — проговорила она, явно опасаясь, чтобы ее клиент не разочаровал меня.

— Конечно, меня несколько смущает сама площадь ее, — заметила я. Почти все мы сумели бы без труда втиснуться в эту крохотную квартирку при том, что площадь ее значительно превышала 200 кв. метров. — Однако квартира замечательная.

— Кроме того, не забывайте о самом месте, — продолжала восторгаться Лаура. — Лучшее трудно найти.

— А на короткий срок вы ее сдать не сможете? Например, на неделю или две? — спросила я.

— Нет, — ответил он. — У меня здесь слишком много сокровищ. Вы ничего не видели, сейчас все они прикрыты, но я увлекаюсь коллекционированием. Нет, меня интересует только продажа.

Тем не менее некто каким-то образом воспользовался ею, подумала я, переводя взгляд от Палладини на Лауру Феррари.

— Теперь вы, наверно, живете за пределами Рима? — спросила я.

— Нет. Я снимаю апартаменты неподалеку отсюда, которые намереваюсь купить, после того как продам эту квартиру.

— Ну, что ж. Я дам вам знать, — сказала я. — А теперь мне пора бежать. Я передам мужу, что встретила вас.

— Прошу вас напомнить ему обо мне, — проговорил он. — И передайте мое почтение.

Я вернулась в снятый мной вчера крохотный номер гостиницы весьма разочарованной и смущенной. Разочарованной, но непобежденной. Я не знала, какое отношение могли иметь к этому делу Палладини и Розати, однако можно было более не сомневаться — Палладини и Лейк не являлись одним и тем же человеком. Эти имена успели глубоко втравиться в мою жизнь. И все же я знала, не осознавая причин, что Кроуфорд Лейк вольно или невольно виноват в смерти Антонио, в том, что Лола оказалась за решеткой, и даже, возможно, в смерти Робера Годара. Я не хотела даже думать о том, каким количеством денег располагал этот урод, я просто намеревалась найти какой-нибудь способ заставить его расплатиться за это. Кто-то должен был знать, где искать его.

Глава десятая

Инишмор

Я не знала, где следует искать Лейка, но могла не сомневаться в том, чем он был занят в настоящее время, — как и всякий, кто читал финансовые разделы крупных газет. Лейк находился в походе, и, казалось, без колебаний поглощал своих соперников. В данный момент ему противостояли двое — небольшая интернетовская торговая компания, вариант семейного бизнеса электронного века, организованная двумя еще несовершеннолетними братьями, наткнувшимися на хорошую идею и протрубившими о своем успехе несколько месяцев назад. Теперь фотография упомянутых молодых людей фигурировала на первой странице деловой рубрики «Интернейшнл Геральд Трибюн», и оба парня с выражением загнанного оленя на лицах рекомендовали своим вкладчикам не поддаваться посулам «Мардзокко Финансиал Онлайн». На мой взгляд, сопротивление было бесполезным.

Хэнк Мариани, техасский бизнесмен уведший из-под носа Лейка этрусскую бронзовую статую Аполлона, также попал в беду. На снимке на фоне логотипа своей компании восседал человек, уже осиливший пять десятков лет, и на лице его почивало выражение отнюдь не испуганное, как у обоих братьев, а скорее утомление жизнью как таковой. Опершись локтем о стол, он прикрывал рот рукой, как бы пытался подавить крик. Когда Лейк попытался взять его под контроль, он попробовал найти другого покупателя для своей фирмы. Суд решил дело в пользу Лейка, и Мариани оставалось только подыскивать себе новую работу. Снимок Лейка естественным образом не присутствовал ни в том, ни в другом деле, однако было ясно, что он исполняет свое обещание разделаться с Мариани, сделанное в моем присутствии.

Обе этих печальных повести не предоставляли мне никаких зацепок, чтобы выйти на Лейка, поэтому я продолжала поиски. Большую часть следующего дня я потратила на поиски этого звена, способного предоставить мне хотя бы и ненадежную связь с Лейком. Я начала с единственного человека, который имел какие-то связи с Лейком, английского искусствоведа и антиквара Альфреда Мондрагона, через которого Лейк, как говорила я ему в Риме, нередко совершал свои приобретения в области искусства.