— Симон, — умолял брата Андрей, — пойдем, мы идем в горницу.

— Нет, — простонал Петр. — Я отрекся от Него. Три раза! Андрей пытался его утешить:

— Мы все были напуганы. Мы все разбежались.

— Ты не понимаешь. Иисус посмотрел на меня, — всхлипывал Петр. — Последний раз, когда я клялся и божился, что не знаю Его, Он посмотрел из зала суда прямо на меня.

Петр взглянул на брата. Его лицо было залито слезами и испачкано землей.

— Потом, когда я услышал, как поет петух, я увидел, как стражник Его ударил! Помнишь, что Он мне говорил? Он пытался предупредить меня, но я был слишком горд, чтобы услышать это.

Петр уткнулся лицом в одну руку, а кулаком другой стал колотить землю, безудержно рыдая. Лазарь обратился к Петру:

— Как только мы узнаем, что произошло, мы кого–нибудь за тобой пришлем.

Было очевидно, что этот убитый горем ученик никак не мог помочь им в поисках. Андрей с трудом оставил брата. Он рассказал Лазарю, что последний раз видел его плачущим, когда тот был маленьким мальчиком.

Когда они подошли к Золотым Воротам, римские стражники были настолько сонными, что без лишних вопросов пропустили их в город. В течение пасхальной недели правоверные иудеи толпами стекались в Иерусалим со всех уголков империи. Городские стражники уже страшились той решительной борьбы, которую готовил наступающий день.

В этом году Пасха выпадала на субботний день, таким образом, эта суббота становилась «великой субботой». В связи с этим тысячи идущих на поклонение стекались к храму, чтобы успеть к пятничной вечерней жертве.

Когда Мария и остальные пришли в дом Иоанна Марка, то оказалось, что Андрей был прав. Некоторые из учеников были уже там. Тяжелая атмосфера предвещала что–то ужасное. Марфа кинулась в объятья матери Иоанна Марка. Мария смотрела, как две женщины плакали на плечах друг у друга. Нескончаемые вопросы, каждый хотел услышать какие–то новости об их схваченном Господе.

— Нам известно немного, только то, что сказал Андрей, — пояснила Марфа. — Мы встретили Петра в саду. Он сказал, что последний раз видел Иисуса на суде в доме первосвященника.

— Что слышали вы? — добавила Мария.

На этот раз заговорил восемнадцатилетний Иоанн Марк:

— Я знал, что Иисус с двенадцатью должны были в эту ночь ночевать в саду. Мне хотелось послушать, как Учитель снова будет рассказывать пасхальную историю. Поэтому я пришел в Гефсиманию. Но когда пришел, Фома сказал, что Иисус чем–то опечален, Он взял с Собой Петра, Иакова и Иоанна. Они отошли на расстояние брошенного камня, чтобы помолиться. Я поговорил немного с Фомой и Нафанаилом, потом снял верхнюю одежду, лег, укрылся покрывалом и заснул. Следующее, что я услышал, были крики приближавшейся толпы людей. С ними были солдаты. Мы все знали, что этот день наступит, но ожидали, что когда они наложат на Него руки и свяжут, то Дух Господень сойдет на Него и Он освободит Себя, как это делал Самсон. Мы думали, что пойдем с Иисусом в битву против римлян, и потом Он воссядет на престоле Давида, — странный поворот событий сбил молодого человека с толку. — Но когда они связали Иисуса, Он ничего не предпринял, чтобы освободиться. Все мы пережили потрясение, когда Его увели, как какого–то преступника. Они повели Его из сада но направлению к городу.

Иоанн Марк остановился, чтобы сглотнуть слезы, затем продолжил:

— Я завернулся в свое покрывало и попытался проследить за ними. Вдруг двое из храмовых стражников заметили меня и заорали: шпионишь? Они схватили меня, но я вырвался из их рук и убежал раздетый, потому что мое покрывало осталось у них.

— Это плохой знак, — произнес Фома, глядя в пол и мотая головой. — То же самое произошло с патриархом Иосифом, когда он убежал от жены Потифара. Все закончилось тюрьмой.

Марк проигнорировал мрачный комментарий и продолжил:

— Но до того, как они меня схватили, я слышал, как один из них говорил, что после того, как проведут суд, нужно будет побеспокоить Пилата, чтобы получить разрешение на смертный приговор.

Иоанн Марк взглянул на Лазаря, ища в его глазах понимания.

— Они–то уже признали Его виновным, — заключил юноша. — Они намереваются распять Его, прежде чем об этом узнают Его последователи.

Слово «распять» вызвало хор стонов из уст напуганных учеников. Этот жуткий вид казни использовался по отношению к самым ужасным преступникам. Его придумали для того, чтобы причинить жертве особенно тяжкие страдания.

Как только Иоанн Марк произнес эти слова, Мария поняла, что должна что–то сделать, хоть что–то. Она выбежала в открытую дверь и исчезла в ночи.

Последующие часы были наполнены для Марии душераздирающим отчаянием. К тому времени, как она добралась до дома престарелого Анны, бывшего первосвященника, Иисуса уже увели к Каиафе, нынешнему первосвященнику. В доме Каиафы сонный слуга сказал ей, что совет иудеев приговорил Его к смерти и что сейчас они направлялись к Пилату, чтобы он ратифицировал смертный приговор. То были решительные и безжалостные люди. Они не успокоятся, пока не достигнут своей цели.

На пути к судебному залу Пилата местный торговец, который как раз открывал свой магазин, сказал ей, что слышал о том, что Пилат направил Иисуса к Ироду. «Поскольку Иисус из Галилеи, — напомнил ей торговец, — заключенные из Галилеи находятся под юрисдикцией Ирода».

Измученная Мария прислонилась к стене и заплакала. Ирод был самым бессердечным и ненавидимым правителем в Римской империи. Его отец перерезал маленьких мальчиков в Вифлееме, и сын был не намного лучше. Он предал смерти Иоанна Крестителя без какого–либо намека на суд. Она знала, что Иисусу не будет милости от этого жестокого человека.

Немного отдышавшись, Мария кинулась к римской резиденции в Иерусалиме по направлению к летнему дворцу Ирода. Мария была в таком смятении, что даже не замечала, как утреннее весеннее солнышко начинало согревать крыши домов своими первыми лучами. Внезапно в памяти женщины всплыло то утро, когда два года назад она впервые встретила Иисуса в храме и Он спас ее от тех же злых людей.

Мария осознала, что не сможет сделать то же самое для Него. Она поняла, что сейчас Иисус несет на Себе ее наказание: «Если бы я могла что–то для Него сделать. Если бы я могла хотя бы быть рядом с Ним».

Как только скорбящая молодая женщина свернула на улицу, которая вела к римскому сектору, она услышала звон оружия и топот солдатских ног. В ужасе она увидела большую группу солдат, впереди которой шли священники. Они направлялись вверх по узкой, устланной булыжником улице. В середине, окруженный со всех сторон, будто опасный осужденный, шел Иисус. Процессия двигалась торопливо и решительно. Марии пришлось быстро встать в дверной проем, чтобы ее не сбили.

Когда в конце концов она поймала взгляд Иисуса, то едва Его узнала. Римский стражник вел Его по дороге, время от времени ударяя Его по плечам деревянной ручкой своего кнута. Они сплели венец из вьющегося, грубого тернового куста и плотно одели Ему на голову. Его избитое лицо было покрыто ужасной смесью крови и слюны. Борода была непривычно неровной и редкой, как будто бы кто–то выдергивал из нее пучки волос. Но, несмотря на все это, Его лицо совершенно не выражало злости.

Ее сердце болело за Учителя. Он был Самым нежным Человеком из всех, кого она знала. Невозможно высказать, как ее огорчило то, что Он так страдал. Мария почувствовала, что ей дурно. Слезы застилали глаза.

Когда процессия прошла, она обратилась к одному из зрителей, низенькому, круглому мужчине:

— Что с Ним случилось?

Его ответ звучал примерно так:

— Ну, я слышал, что Ирод хотел, чтобы Учитель сотворил какое–нибудь чудо. Царь, возможно, отпустил бы Его, но, поскольку Он ничего не ответил, Ирод приказал Его высечь. Солдаты выполнили приказ, развлекли своего господина, — лицо незнакомца помрачнело. — Эти римские стражники только и ждали момента, чтобы поиздеваться над Иудеем, и тут уж они постарались! Теперь скорее всего Ирод послал Его к Пилату.