Если бы достопочтенные граждане Салона смогли заглянуть за плотные ставни окна его кабинета, они увидели бы, как Нострадамус, сверяясь с эфемеридами, строит гороскоп на текущую ночь. Бели бы аспекты оказались благоприятны, они увидели бы,
как он садится на медный треножник над чашей того же металла, наполненной кипящей водой и травами с острым запахом. Пристально вглядываясь в узкое пламя свечи, он очищал свой ум и погружался в транс. В этом экстатическом состоянии перед ним представали в туманной дымке испарений видения будущего; самыми отчетливыми всегда оказывались
картины неминуемой религиозной войны во Франции, а на их фоне вспыхивало сломанное копье, пронзающее золотое забрало шлема французского короля...
Мог ли Нострадамус поделиться этими видениями со своими соотечественниками без риска навлечь на себя новые преследования? Он долго и мучительно пытался решить этот вопрос и наконец в 1550 году опубликовал свой первый альманах с пророчествами. Альманах тут же завоевал огромную популярность - в первую очередь, благодаря разделу, включавшему 12 четверостиший-катренов, каждое из которых давало общее предсказание на один из месяцев грядущего года. Успех первого альманаха побудил Нострадамуса продолжить это предприятие, и с тех пор он ежегодно публиковал очередной выпуск вплоть до самой смерти.
За советом к новому прославленному пророку стекались посетители со всей Франции. Среди них был молодой человек по имени Жан-Эме де Шавиньи, который остался жить в доме Нострадамуса и стал его секретарем и учеником. Шавиньи отказался от многообещающей карьеры политика и юриста, чтобы обучиться у своего нового хозяина предсказательной астрологии и искусству прорицания. Ему предстояло стать редактором пророчеств Нострадамуса и одним из главных его биографов и защитников.
Шавиньи был первым, с кем Нострадамус поделился своей идеей написать книгу пророчеств о будущем человечества вплоть до конца времен. Эту книгу он собирался назвать "Центурии" и организовать ее в десять томов по сто катренов в каждом; таким образом, в книгу должна была войти тысяча пророчеств.
Работу над "Центуриями" Нострадамус начал в ночь на Страстную Пятницу 1554 года. Шавиньи впоследствии описывал, как после каждой трудовой ночи его учитель спускался из кабинета с сияющими глазами. Голос его еще дрожал от пророческого транса. Первые три Центурии и часть четвертой были
опубликованы в Лионе в 1555 году; в том же году позднее вышли в свеу окончание четвертой Центурии и тома с пятого по седьмой. Высшие классы общества и знать приняли Центурии с энтузиазмом: Нострадамус уже успел завоевать себе аудиторию благодаря своим альманахам.
Впрочем, не все восприняли Центурии так благожелательно. Катрены написанные на смеси французского, провансальскрго, греческого, латинского и итальянского языков, содержали в себе невероятно сложные загадки и ребусы. Для невежественных крестьян Нострадамус был порождением дьявола, а его туманные шифрованные стихи - дьявольской тарабарщиной; среди философов были такие, что превозносили пророча до небес, но попадались и весьма неприязненно настроенные; поэты же были просто сбиты с толку и раздражены его безумными творениями.
Однако для высщего света и парижского двора Екатерины Медичи Иострадамус, вне всяких сомнений, был гением, и сама королева была одной из самых преданных его поклонниц. Екатерина Медичи, жестокая и тщеславная властительница, была вынуждена представать перад публикой образцовой католичкой. Однако втайне (эна практиковала языческие религиозные обряды, общаясь со своими богами через магическое зеркало, и пользовалась запретными искусствами, чтобы заглянуть в будущее и просчитать результаты своих политических интриг.
В период публикации "Центурий" Нострадамуса Екатерина была озабочена предзнаменованиями и знаками, предвещавшими опасность ее супругу, королю Генриху II. Осуществление этих пророчеств означало также угрозу судьбе детей Екатерины и Генриха (у них было четыре сыца и три дочери). Подобно всем своим великим предкам из рода Медичи, Екатерина отличалась редким честолюбием. Она намеревалась править всей Европой, связав своих детей брачными узами с самыми могущественными королевскими домами.
Прочитав "Центурии", королева, как и ее придворные, поняла, что "старший лев", упомянутый в 35-м катрене 1-й Центурии, это король Генрих II. Когда она показала этот катрен мужу, Генрих, не разделявший с Екатериной ее увлечения оккультизмом, побледнел и вздрогнул. Слова Нострадамуса в точности повторяли пророчество, сделанное несколько месяцев назад придворным астрологом Люком Гориком. В обоих пророчествах короля предостерегали от участия в каких бы то ни было турнирах или символических поединках на 41-м году его жизни, ибо звезды предвещали, что ему угрожает опасное ранение в голову, которое повлечет за собой слепоту и смерть. Перепуганный Генрих немедленно вызвал Нострадамуса из Салона, чтобы тот разъяснил ему это пророчество.
Нострадамус поспешно выехал в Париж. Путешествие заняло восемь недель - вполовину меньше обычного времени - благодаря тому, что королева специально приказала подготовить для него свежих лошадей из королевских конюшен на всех подставах. Добравшись до Парижа вечером 15 августа 1556 года, на следующее же утро он в сопровождении великого коннетабля Франции де Монморанси немедленно отправился к королю и королеве, находившимся в загородной резиденции Сен-Жермен-ан-Лайе, неподалеку от Парижа.
Весь французский двор собрался взглянуть на Нострадамуса; его провели в королевские апартаменты сквозь толпу разнаряженных, благоухающих духами кавалеров и дам, со всех сторон осыпавших прорицателя вопросами. Нострадамус держался учтиво, но хранил молчание.
Королева встретила его восторженно, но Генрих не выказал особого интереса, и как только Нострадамус со всей возможной тактичностью истолковал ему 35-й катрен 1-й Центурии, король тут же удалился, предоставив Екатерине общаться с гостем. Королева провела несколько часов в увлеченной беседе с Нострадамусом, обсуждая вопросы астрологии и прорицаний. Астролог произвел на
тщеславную Екатерину глубокое и прочное впечагление.
Она поселила Нострадамуса в Париже, в великолепном дворце архиепископа Санса; король прислал ему бархатный кошелек, в котором лежали 100 крон лично от его величества и еще 30 - от королевы Екатерины. Нострадамус рассердился на короля и королеву за такое жалкое вознаграждение - ведь одна только дорога до Парижа обошлась ему в 100 крон; однако вскоре он поправил свои финансовые дела, когда к нему на прием толпами повалили придворные, щедро платившие за гороскопы и советы специалиста.
ВИЗИОНЕР И ДИНАСТИЯ ВАЛУА
В августе 1556 года Нострадамуса вызвали к королю Генриху II Французскому и его супруге Екатерине Медичи. Встреча состоялась в загородной королевской резиденции близ Парижа. Записей об этой аудиенции не сохранилось, но вполне возможно, что Нострадамус предсказал королю и всей королевской династии Валуа* два варианта судьбы. Либо Генрих станет вторым Шарлеманем, объединив французских католиков и гугенотов в новую Французскую империю, либо же умрет от ран, полученных в поединке на турнире, переложив бремя королевской власти на плечи своих юных сыновей. Сбылся второй вариант, что привело к скорому угасанию рода Валуа в атмосфере предательских заговоров и религиозной войны.
* Валуа - родовое имя династии французских королей, окончившейся со смертью Генриха III в 1589 году.
НОСТРАДАМУС И ПРОПАВШИЙ ПЕС
Когда Нострадамус жил в архиепископском дворце однажды ночью его потревожил громкий стук в дверь. Юный паж знатного семейства Бомо безуспешно искал на окрестных улицах потерявшуюся собаку. Это была не простая собака, а любимый охотничий пес его хозяина. Отчаявшись, молодой человек обратился за помощью к провидцу.
"О чем тебе тревожиться, королевский паж! - услышал он из-за двери рассерженный голос. - Зачем устраивать такой шум из-за пропавшего пса? Ступай по Орлеанской дороге. Там ты встретишь человека, ведущего твою собаку на поводке".