Отец Виллибальд был очень недоволен всем этим, особенно тем, что молодые люди из окружения Орма, крещенные на празднике и посетившие после этого церковь по несколько раз, не менее других жаждали увидеть это колдовство около Камня.

— Все это — козни Дьявола,— сказал он.— Я слышал, что у этих женщин существует обычай бегать вокруг Камня в бесстыдной наготе. Любой человек, получивший крещение, должен вооружить себя силой Христовой против такого безобразия. Вы бы лучше занялись тем, что срубили бы для нас крест, чтобы поставить его у костра для защиты ночью от злых сил. Сам я слишком стар для такой работы, да и вижу плохо в таком густом лесу.

Но они отвечали, что все кресты и вся святая вода мира не остановят их от того, чтобы посмотреть на то, что будут вирдские женщины делать сегодня вечером.

Магистр Райнальд сидел рядом с Ормом в кругу вокруг котла. Он сидел, обхватив руками колени и склонив голову, раскачиваясь взад и вперед. Ему дали хлеба и копченой баранины, как и всем остальным, но у него не было аппетита. С ним всегда было так, когда он размышлял о своих грехах. Но когда он услышал слова отца Виллибальда, то встал с земли.

— Дай мне топор,— сказал он,— я сделаю крест. Сидевшие вокруг костра рассмеялись и выразили

сомнение в том, что он сможет справиться с этим поручением. Но Орм сказал:

— Правильно, что хочешь попытаться, может быть, ты найдешь это дело более приятным, чем лазание по деревьям.

Ему дали топор, и он отправился, чтобы постарать­ся изо всех сил.

На луну набегали облака, поэтому временами ста­новилось совсем темно, но в промежутках любопытные могли видеть, чем занимаются вирды у Камня. Там собралось много людей. Некоторые из них только что закончили вырезать полосу дерна, длинную и широ­кую, и сейчас поднимали ее с земли и подставляли под нее палки. Другие собирали хворост, который склады­вали в четыре кучи, находившиеся на равном удале­нии от Камня. Когда эти приготовления были завер­шены, они взяли свое оружие и отошли на некоторое расстояние в направлении тех мест, где были разбиты лагеря гоингов и финнведингов. Там они стояли, как часовые, повернувшись спиной к Камню, а некоторые из них подходили даже к ручью.

Послышалось блеяние коз, и со стороны лагеря вирдов показались четыре старухи, которые вели двух коз. Вместе с ними шел маленький лысый человек с седой бородой, очень старый и сгорбленный, который в руке держал длинный нож. Вслед за ним шла толпа женщин, все они были закутаны в плащи.

Дойдя до Камня, старухи связали козам ноги и длинными веревками обвязали их вокруг туловища. После этого все женщины стали помогать поднимать коз на вершину Камня и привязывать веревки, так что козы остались висеть головами вниз, по одной с каж­дой стороны Камня. Маленький человечек оживленно жестикулировал и говорил, пока они не повесили их именно в том положении, как ему хотелось. Когда, наконец, он был удовлетворен, то приказал поднять его на вершину, что они с трудом и сделали. Они передали ему нож, и взяв его, он уселся прямо на коз, свесив ноги. После этого он поднял руки над головой и прокричал, обращаясь к молодым женщинам:

— Это — первое! Идите сквозь землю!

Женщины хихикали, подталкивали друг дружку и находились в замешательстве и сомнении. Наконец, однако, они сбросили свои плащи на землю и остались обнаженными, после чего пошли чередой к поднятой полосе дерна и стали залезать под нее по одному. Неожиданно со стороны лагеря финнведингов раздал­ся страшный треск, громко прозвучавший в тишине ночи. Затем раздались крики и стоны, а за ними — громкий смех, потому что старое согнувшееся дерево, на ветви которого забрались многие молодые люди, сломалось под их тяжестью и упало на нескольких из них. Но женщины продолжали залезать под навес, пока все не скрылись там, после чего старик снова поднял руки и крикнул:

— Теперь второе! Пройдите сквозь воду!

При этих словах женщины вышли наружу, подо­шли к ручью и зашли на его середину. Они сели на корточки в том месте, где ручей был наиболее глубо­ким, закрыв лица руками, и, пронзительно крича, окунули головы в воду, так что волосы их плавали на поверхности, после чего сразу же вновь вынырнули.

После этого старухи подожгли кучи хвороста во­круг Камня, и когда молодые женщины вернулись от ручья, старик закричал:

— Теперь третье! Пройдите через огонь!

Женщины стали бегать вокруг Камня и ловко пры­гать через костры. В это же время старик перерезал горло козам, так что их кровь потекла по Камню, а он бормотал ритуальные слова. Женщинам, пришлось пробежать вокруг Камня девять раз и девять раз глотнуть кровь, чтобы она придала им сил и сделала их чрева плодородными.

Большая туча нашла на луну, но при свете костров все же можно было видеть, как женщины бегали вокруг Камня. Затем неожиданно послышалось пение, слова понять никто из них не мог, и когда вновь луна осветила землю, все увидели, что к Камню идет ма­гистр. Он перешел ручей и прошел часовых, не будучи обнаруженным, потому что в темноте они отверну­лись, чтобы посмотреть, как танцуют женщины. Он связал две березовые ветки ивовой лозой, так что они образовали крест, и держа этот крест перед собой, быстро приближался к Камню.

Старухи пронзительно закричали, отчасти от ярос­ти, отчасти — от страха, а старик встал на вершине Камня во весь рост, размахивая, как сумасшедший, окровавленным ножом и громко крича. Женщины прекратили свое движение и стояли, не двигаясь, не зная, что делать. Магистр прошел через их круг, поднял крест по направлению к старику и закричал:

— Изыди, Сатана! Во имя Иисуса Христа, прочь, нечистый дух!

Лицо старика исказилось от страха, когда магистр погрозил ему крестом, он отшатнулся, ноги его пос­кользнулись и он спиной вперед упал с Камня на землю, где и остался лежать со сломанной шеей.

— Он убил священника! — пронзительно закрича­ли старухи.

— Я — тоже священник,— прокричал магистр,— и получше, чем он!

Послышались приближающиеся тяжелые шаги, и властный голос требовательно спросил, из-за чего весь шум. Дрожь охватила тело магистра и, держа крест обеими руками, он спиной прислонился к Камню. Прижимая крест к груди, он закрыл глаза и стал быстро и монотонно бормотать:

— Я готов! Христос и вы, святые мученики, при­мите меня в свое царствие небесное. Я готов! Я готов!

Часовые оставались неподвижными на своих пос­тах, несмотря на вопли старух. Их поставили туда следить, чтобы гоинги и пьяные финнвединги не по­мешали женщинам их племени и не пялили бы на них глаза, и им было бы неудобно подойти близко к обна­женным женам других мужчин, потому что тем самым они могли бы спровоцировать драку.

Но от вирдского лагеря подходил человек, высокий и мощного телосложения, которого, казалось, не волновала перспектива приближения к голым женщи­нам. На нем была широкополая шляпа и синяя юбка из дорогой материи, в руке у него был красный, щит, а меч его висел на широком посеребренном Поясе. Женщины смутились при его приближении и попыта­лись по мере возможности прикрыть свою наготу. Некоторые травой вытирали кровь со рта, но все оставались на своих местах.

Подошедший посмотрел на них и кивнул головой.

— Не бойтесь,— сказал он дружелюбным тоном,— такие вещи меня не беспокоят, кроме как весной, к тому же женщинам, которые мне понравятся, не при­ходится прыгать через костры. Одно я не могу отри­цать теперь, когда вижу вас голыми, а именно — что некоторые из вас раздетые значительно красивее, чем в одежде, но так и должно быть. Но кто этот дрожа­щий парень, который стоит с закрытыми глазами посреди вашего круга? Ему разве неприятно смотреть на вас?

— Он — христианский священник! — закричали старухи.— Он убил Стиркара!

— В характере священников драться друг с дру­гом,— спокойно отвечал человек,— я всегда это гово­рил.

Он подошел к телу старика и постоял, подбоченясь и смотря на него. Он перевернул тело ногой.

— Мертвее не бывает,— сказал он.— Вот где лежишь ты, Стиркар, за всю твою хитрость и колдов­ство. Не думаю, чтобы многие стали оплакивать тебя. Ты был старой злой змеей, и я не один раз говорил тебе: ты — змея, хотя никто не может отрицать, что ты был искусным священником и много знал. Отправ­ляйся теперь к троллям, к которым ты и сам принад­лежал, потому что боги вышвырнут тебя с порога, если ты попытаешься войти к ним. Но вы, добрые женщины, почему вы все еще стоите голыми на ноч­ном холоде? Вашим животам это непременно повре­дит.