Лезвие полоснуло по скуле под левым глазом, прошло над ухом и взрезало до кости кожу на черепе. Левая половина лица мгновенно превратилась в кровавую маску
Тимур пошатнулся. И это так они не хотят убивать?! Если бы не убрал голову- был бы уже мертв!
С осознанием того, что всё более чем серьёзно и бороться за свою жизнь нужно по настоящему, с Тимура словно спали невидимые оковы. Мир вокруг стал чётким, контрастным. Мысли- трезвыми, правильными, расчетливыми. Как у хищника, не обременённого воспитанием и моралью, но обладающего страшной способностью оценивать и предвидеть на шаг вперед. Он знал, что нужно делать, чтобы выжить, и больше не боялся ни быть раненным или убитым, ни ранить или убить самому.
Пока Захар оттягивал меч к себе и недовольно морщился, оценивая результат своего выпада, Тимур успел нагнуться, подхватить своё оружие и отпрыгнуть назад. Захар был пьян и немолод, уже давно махал своим оружием и не мог двигаться так же быстро, как двадцатилетний парень, подхлёстываемый бушующим в крови адреналином. Вдобавок его техника владения мечом не отличалась особым разнообразием. Он снова завел меч за спину, готовясь сбить в сторону оружие противника. Возможно, он просто тренировался, но такое предсказуемое поведение повышало шансы его жертвы.
Атака началась с движения корпуса. Едва плечи Захара дернулись, Тимур отскочил назад, разрывая дистанцию, и замахнулся сам. Оставлять тело неприкрытым было опасно- Захар мог податься вперед, полностью распрямить руку, и тогда его меч доставал, — но рискнуть стоило. Другой возможности могло и не представиться.
Остриё меча просвистело с нескольких сантиметрах от груди Тимура. Ответ не заставил себя ждать. И ответ был неожиданным не только для Захара, но и для стоящих позади него людей. Меч вылетел из-за спины Тимура, отделился от его рук и, вертясь, продолжил полёт. Такой техники боя эти люди еще точно не видели.
Захара спасло только то, что Тимур целился совсем не в него. Но всё равно он повел себя так, как и требовалось- отскочил в сторону, пригнулся и закрылся мечом. Его товарищи тоже пришли в панику, поняв, что оружие летит прямо в их строй. Они кинулись врассыпную, кто-то просто упал на землю, а кто-то- наткнувшись на своего соседа или будучи сбитым им.
Тимур не стал смотреть на результаты своего броска. Как только меч отделился от его рук, он продолжил поворот, с помощью которого, подобно дискоболу, избавился от лишних килограммов, и рванул в лес. Строить из себя непобедимого супермена он не собирался. Даже если удалось бы достать Захара, оставалось еще восемь человек. Им не составит особого труда пошинковать на салат кого-угодно.
Тимур продрался сквозь кусты и рванул к ручью. Добежав до небольшой ложбины, в которой пряталось его ложе, с ходу прыгнул, пролетел пару метров и приземлился прямо посреди течения, уйдя в воду почти по пояс. Добрёл до берега, цепляясь пальцами за траву и землю, вскарабкался по пологому склону, вскочил и побежал дальше. Не успел он сделать и двух шагов, как в дерево справа с глухим стуком вонзилась стрела. Её древко вибрировало на одной низкой, быстро затухающей ноте. Тимур пригнулся и, петляя между стволами, понёсся во весь опор.
Сзади раздавались крики уязвленных до глубины души мужчин. Они были оскорблены таким наглым поступком беззащитной и кроткой жертвы, посмевшей взбрыкнуть и лишить их увлекательного зрелища. Они хором призывали друг друга хватать луки, седлать лошадей, ловить беглеца и сдирать с него кожу. Сумятица, вызванная этим многоголосием, только мешала организовать нормальную погоню.
Громкий голос осаживал их всех. Это был Марселло- единственный, кто сохранил хладнокровие. Он отряжал людей для пешей погони и матом приказывал им избавляться от мечей. Оставшимся велел седлать лошадей, а кто-то один, самый медленный, должен был присмотреть за лагерем.
Тимур бежал не чувствуя под собой земли. Перепрыгивая через поваленные стволы, взлетая на кочки, проваливаясь в ямы. Спотыкаясь, падая, уходя в кувырок и вскакивая на ноги. Так быстро он бегал лишь однажды- в детстве, спасаясь от неожиданно взбесившегося ротвейлера, сорвавшегося с поводка. Но свора позади была опасней даже стаи волков.
Через минуту стало понятно, что он оторвался. Ненамного- голоса поутихли, но никуда не исчезли, среди деревьев мелькали силуэты трех-четырёх человек. Однако теперь можно было не опасаться получить стрелу в спину.
Тимур сбавил темп, чтобы ненароком не загнать себя самого, и побежал размеренно, широкими прыжками. Легкоатлеты под градусом особо не опасны- через пять минут отвалятся сами, а если что, то можно и поднажать. А на лошади по необлагороженному лесу поскачет только живодёр или самоубийца. Либо лошадь сломает себе ноги, попав в какой-нибудь ямку или запнувшись о поваленные деревья, либо наездник свернёт себе шею, когда на пути попадётся ветка пониже. К тому же уже начинало смеркаться. Вскоре обычный лес средних широт Европы или Азии превратится в непролазные джунгли Амазонии.
Ожидания Тимура оправдались наполовину. Когда через пять минут он кинул взгляд себе за спину, оказалось, что количество пеших преследователей сократилось до одного, зато появилось два всадника. Их лошади бежали рысью- не быстро, но так, чтобы расстояние до беглеца неумолимо сокращалось. Они то ли не знали о грозящей им опасности, то ли просто пренебрегали ей. А может, были слишком искусными наездниками.
Теперь спасти могла только ночь. Нужно было держать всадников на расстоянии, как-нибудь, любым способом. Соревноваться с лошадью в скорости было бессмысленно, но ничего другого не оставалось. Тимур что есть мочи припустил вперед и начал затравленно озираться по сторонам. Возможно, поможет глубокий, широкий ров, густые кусты или болотце. Но как нарочно вокруг лежала плоская, как сковорода, местность, поросшая низкой травой.
Направо, направо, направо…
Словно кто-то пробрался в голову и начал нашептывать подсказки. Голос был странный, какой-то шипящий. Он должен был напугать- в любой другой момент. Но в этот Тимур был и так испуган сверх меры. Скоро его догонят, приволокут обратно в лагерь и сдерут кожу… с живого! И эти не шутят, эти могут и не такое…
Направо, направо, направо…
Будто невидимая рука толкнула его. Или мощный порыв ветра… оставивший кроны деревьев неподвижными. Неважно. Стоило повернуть чуть вправо, как бежать становилось немного легче. Словно кто-то помогал. Пусть это всё очень-очень странно… но сейчас это неважно.
Тимур устремился вправо. Бег на предельной скорости беспощадно высасывал силы. Сердце уже давно грозило выпрыгнуть из груди, в ушах, заглушая все звуки, шумела кровь, воздуха, свежего, чистого, лесного воздуха не хватало. Человек- не машина. У каждого есть свой предел, и Тимур подобрался к нему вплотную. Через несколько секунд надо будет сбрасывать скорость и надеяться, что всадники не сумели подобраться ближе. Оглядываться назад он не смел- боялся увидеть их прямо позади, кровожадно улыбающихся, с длинными острыми железяками в руках.
… Лишь бы убили сразу, не стали мучить…
Лес кончился внезапно. Еще метров за двадцать до его границы ничто не предвещало конца чащи. Не мелькал впереди свет, не редели деревья. Просто они кончились, все разом. Словно кто-то прочертил линию, заступать за которую им было категорически запрещено. Вправо и влево простирался частокол деревьев, но ни одно из них не нарушало этой невидимой границы.
А впереди, на бесконечной, казалось, равнине с пожухлой осенней травой, высилась гора. Какая-то маленькая, несуразная, формой напоминающая перевернутую миску, но самая настоящая. Каменные склоны с островками зелени вырастали прямо из земли и тянулись на полсотни метров вверх, к плоской верхушке. По ним можно было без труда взбежать вверх, но стоило оступиться и загреметь вниз, как падение уже было бы не остановить.
Больше ничто не нарушало идеально ровную линию горизонта. Ни дымок от костра, ни какой-нибудь домик или даже силуэт человека. Вокруг не было абсолютно ничего и никого. Кроме девственной природы во всей своей красе. И пары всадников, чьи крики уже достигали ушей Тимура.