Избавившись от помехи, Эзекиль кинул кинжал себе под ноги, легонько пнул его к Диане. Проскользив по дощатому полу, клинок остановился прямо под краем кровати, уткнувшись остриём в какую-то сумку.
— Возьми кинжал, — велел Эзекиль. Нагнувшись, девочка послушно подняла его, а хранитель продолжил: — У тебя есть шанс сохранить своим друзьям жизнь. Я клянусь, что не трону никого из них, если ты убьёшь себя.
Тимур мгновенно забыл об острой, обжигающей все внутренности боли, вскочил на ноги и заорал:
— Не смей! Он вр…
На этот раз ему врезали по животу плоской стороной меча. Удар был не менее слаб, но ощущался по-иному. Возможно, какой-нибудь мазохист по достоинству оценил бы навыки воина в деле причинения всевозможных видов боли. Тимур же, упав обратно на шкаф, просто вернулся в положение эмбриона.
Всё потуги сказать что-либо окончились ничем. Всё, что оставалось, — смотреть сквозь выступившие на глаза слёзы, как девочка перехватила рукоять двумя руками, развернула его острием к себе и, кинув на Тимура прощальный взгляд, ткнула себя в грудь…
Затем ещё раз…
И ещё…
Странно, но острие пробивало кофту и платье, но не кожу… Хотя била себя девочка с силой, не думая ни о чём, кроме смерти.
Диана закусила губу, взяла клинок в правую руку и, выставив вперёд левую, полоснула себя по предплечью… И снова- одежда порезана, но не появилось ни капли крови…
Диана с ужасом посмотрела на свою кожу, красующуюся в прорезе на рукаве, как на что-то очень противное, откинула от себя кинжал.
— Дамс… — протянул Эзекиль. Задумчиво посмотрел на Курца. Спросил: — Подозревал ли твой хозяин, кого он на самом деле посылает ко мне? Догадывался ли он, что так сильна станет она и что уничтожить мир- одна из ролей её?
— Нет, — покачал головой Курц. — Все драконы сходились во мнение, что только для них являлась она угрозой. Но… — Он замолк, залился краской. Однако глаза Эзекиля требовали продолжения и Курц продолжил: — Но у меня был приказ: в случае… если покажется мне, что слишком опасна она… я… я должен был убить её.
Боль как рукой сняло. Возможно, сработала наконец станция. А возможно, Тимур просто забыл о ней. Скорее всего, второе- внятно произносить слова получалось в великим трудом. Их было немного, но они выразили всё:
— Подонок ты, Курц…
Остальные слова оказались ненужными. Порой друзья оказываются хуже заклятых врагов. Да и был ли Курц другом и верным товарищем? Возможно, так просто казалось… Хотелось, чтобы так было… Дабы можно было сложить с себя часть непомерной ноши, дабы был кто-то, на кого можно было бы опереться… Кто-то сильный, уверенный, решительный.
Эзекиль высокомерно вздёрнул подбородок. Снисходительно произнёс свесившему голову Курцу:
— Наивный дурак. Ты и твой хозяин. Теперь нет силы, что могла бы остановить её. К утру она исполнит свою роль богини. Справиться с ней я не смогу даже в своём настоящем теле.
На этот раз боль прошла по-настоящему. Тимур поднялся- его стражники не стали препятствовать ему. Вернулся на свой стул у кровати. Насмешливо спросил:
— И что, Эзекиль, теперь ты собираешься делать? Будешь ждать конца света или заберёшься обратно в свою шкуру и вылезешь из станции? Кстати, вход для чистых землян, без кодировки, не забудь закрыть, а то, боюсь, станция может посчитать задачу невыполненной и нам всем каюк.
Эзекиль угрожающе нагнул голову. Но ярость, испытываемая им, так и не проявилась в его ровном, чистом голосе:
— Я поражаюсь тебе, человек. Ты достаточно умён и развит, но ведёшь себя абсолютно иррационально. Тебе так нравится дразнить и грубить мне?
Плеча Тимура слегка коснулась ладонь Дианы. Девочка не по-детски серьёзно взглянула в его глаза и сказала:
— Я думаю, я справлюсь.
— С чем? — спросил Тимур.
Вместо ответа она подняла одну руку, вторую положила на колено Тимура…
Тот напрягся, втянул голову в плечи. Чего он ждал- не мог сказать и сам. Но что-нибудь вроде молний, огненных шаров и вихрей ветра. После происшествия с несчастным надзирателем Шуайем на меньшее он и не надеялся.
Но ничего не произошло. Точнее, так подумал Тимур. Остальные же придерживались иного мнения. Почему-то все находящиеся в комнате были очень удивлены. Они бешено вращали глазами и как будто силились что-то сказать. Вот только рты их не открывались… И не шевелились мускулы ни лица, ни тела…
Поняв, что творится что-то странное, в комнату из коридора шагнул один из телохранителей. И наткнулся на невидимую стену. Состроив удивлённое лицо, шагнул назад, протянул впёред руку. Пересечь порог она так и не смогла.
Коридор тут же наполнился шумом и словами угрозы, обращёнными к Диане и Тимуру. Через секунду они заглохли. Но надзиратели так и остались толкаться на пороге. Пытаясь пробиться внутрь, кидались на невидимую стену, тыкали в неё мечами и с грозными выражениями лиц беззвучно открывали рты.
Те же, кто находился внутри комнаты, оказались полностью обездвижены. Всё, за исключением Тимура и Дианы.
Тимур насмешливо взглянул на застывшего Эзекиля, угрожающе нагнувшего длинноволосую голову, и восхищённо произнёс:
— Круто… Действительно круто… Только, Диана, что ты предлагаешь делать потом? Ну прирежу я Эзекиля, ну войду в станцию и выполню все её указания, но что потом? Тебе же это не сильно поможет. Тебе в любом случае придётся зайти в станцию и… и…
Губы девочки, ставшими похожими на нить, побелели, лицо покрылось капельками пота. Говорила она с придыханием:
— Не важно, что станет… со мной. Это- моя судьба… Главное- больше никто не погибнет… Главное- ты уцелеешь…
— Нет никакой судьбы. Нами просто играют. — Тимур стукнул себя кулаком по колену. Вернув контроль над эмоциями, деловито произнёс: — Диана, послушай и подумай. Возможно, ты можешь перемещаться. Поэтому попробуй представить себе какое-нибудь знакомое место и про себя скажи: "Дорога, открыть".
Диана подняла взор кверху, нахмурилась. Наконец радостно воскликнула:
— Заблокировано!
Не оставалось ничего, кроме как выругаться. Грёбаная станция! Перекрыла даже этот путь.
— Диана, а ты случайно не можешь управлять теми частицами, которые внутри тебя и меня.
— Недостаточно прав.
Впору было отчаяться.
— Диана, а ты можешь создать терминал для доступа к управляющему пространству? Ещё он называется- терминал обратной связи.
Пауза продлилась чуть дольше. Но результат оказался всё тем же:
— Недостаточно прав.
Грёбаная станция! Сделала из ребёнка какого-то голема. Растила её аж целых два года. Дала ей силу. В обмен на право решать за себя и возможности этого права добиться.
Тимур задумчиво посмотрел на Эзекиля. А может всё же… Но нет. Так нельзя. Тогда Диане не помочь.
Вздохнув, Тимур попросил:
— Освободи хранителя, Диана.
— Но…
— Ничего страшного не случится. Он будет вести себя разумно.
Диана кивнула, чуть опустила руку. В тот же миг Эзекиль пришёл в движение: испуганно попятился, принялся шарить руками по своему телу, словно пытаясь отыскать что-то. Краткий миг хранителем владели вполне понятные, присущие обычному человеку чувства страха и паники. Захлёстываемый ими, он мог натворить что угодно- броситься бежать, схватить кинжал и напасть, призвать на помощь станцию и попробовать выяснить отношения с Дианой на новом уровне. Однако случиться этому не мог позволить рассудительный, нечеловеческий разум машины.
Успокоившись, Эзекиль прекратил водить по себе руками и, прищурившись, вкрадчивым голосом произнёс:
— Теперь я окончательно перестал понимать тебя, Тимур. Почему ты не воспользовался шансом убить меня?
— Ты мне ещё пригодишься.
— А… — Эзекиль был столь потрясён, что чуть не упал. Пожалуй, в любое другое время такое заявление рассмешило бы самовлюблённого, напыщенного божка, но на этот раз он понимал- за этими словами что-то стояло. — Поясни-ка…
— Ты можешь открыть Дорогу?
— Для неё, что ли? — Эзекиль указал на Диану.