Тем временем Курц спрыгнул в свою землянку, отыскал там лестницу, приставил её к люку. Наполовину высунулся наружу и приказал:

— Снимайте всё с лошадей и тащите сюда. А лошадей потом надо будет отпустить.

— Щас, — возмутился Себастиан. — Я свою кобылку не оставлю. Да и не уйдёт она от меня.

— Уйдёт, если Диана попросит. К тому же лошадь выдаст наше убежище. Если их оставить, ночью или с самого утра к нам могут завалиться гости.

Лицо Себастиана выразило невыносимую муку.

— Как же мы дальше поедем. Пехом, что ль? Негоже это. Почти три дня уйдёт, чтобы до Йонбена добраться. Едва к сроку поспеем. Нельзя нам без лошади оставаться.

Курц полностью исчез в землянке. Поочерёдно выставил на край лаза четыре деревянных ведра с веревочными ручками, вылез вслед за ними. Его меч и рюкзак остались где-то в землянке.

Хитро ухмыльнувшись, он произнёс:

— А дальше мы не пойдём. Дальше мы поплывём, и к завтрашней ночи доберёмся до Йонбена. Там нас уже ждёт прелестная комната с видом на дворец наместника.

Себастиан умоляюще посмотрел на Диану, с надеждой спросил:

— Дитё, а ты можешь лошадке моей велеть до городка того добраться? Сможет она до него сама дойти?

Диана вопросительно посмотрела на Тимура и, получив от него кивок, ответила:

— Да, могу.

— Сделай, дитё, — взмолился Себастиан. Принялся лихорадочно стягивать с кобылы уздечку. — Погодь только минутку. Я и остальных лошадок расседлаю. Чтобы не одна она была…

Пока Себастиан возился с конями, Курц взял по два ведра в руку и направился к реке. Тимур перехватил его, когда тот выбрался из оврага, требовательно протянул руку, велел:

— Давай помогу.

Курц не стал отнекиваться. Вручил Тимуру два ведра, свою пару закинул за плечо. Беззаботно насвистывая, отошел от оврага шагов на двадцать. Затем, покосившись на Тимура, идущего сбоку по колено в траве, сказал:

— Спрашивай что хотел.

— Зачем ты взял с собой Диану? — в лоб задал вопрос Тимур.

С невинным, как у младенца, лицом Курц ответил:

— Чтобы спасти её.

— Не придуривайся. Ты лучше меня знаешь, что тащить её с собой к Эзекилю подобно приговору. И не надо меня уверять, что она будет нам полезна для этого… отвода глаз.

— Хорошо, не буду, — согласился Курц. Сделав паузу, ответил: — Мы взяли с собой Диану по той простой причине, что её боится Эзекиль. Почему боится- никто не знает. Но есть предположение, что она очень тесно связана с инкубатором. Понятно же, что источник её силы находится там. Так что считай её своей подстраховкой. Ты, возможно, не сможешь получить над инкубатором всю полноту власти, поэтому тебе нужна она. А она, если получит эту власть, не будет знать, как ею распорядиться. Поэтому ей нужен ты.

Получалось складно. И, самое главное, повторяло сделанные ранее предположения. Тимур сражу же поверил словам Курца. Поверил, но заканчивать на этом разговор не стал.

— А почему раньше вы не посылали вместе с Игроками ведьм?

Курц на мгновение напрягся. А затем буквально покоробил Тимура циничностью своего ответа.

— Но ведь надо же было когда-нибудь попробовать и такой вариант? А ведьма после инициализации- редкость. Вдобавок прожившая уже два года и понявшая что-то о себе самой.

Кое-как поборов желание съездить Курцу ведром по голове, Тимур ядовитым тоном спросил:

— Я не понимаю, вы с Ксандером изображаете ублюдков или вы действительно ублюдки?

— Изображаем, — непосредственно ответил Курц. — Высокопарными словами, учтивыми манерами и величественной идеей можно подвигнуть на борьбу только тупую, безликую толпу. А нам нужен был ты.

— Почему я?

— Интересный вопрос. Многие его себе задают, но мало кто получает ответ. Но ты можешь считать себя счастливчиком. Была конкретная причина, почему Ксандер выбрал тебя. Даже не одна. — Согнув в локте свободную руку, Курц поднял вверх указательный палец. — Во-первых, ты- гибкий. Быстро ко всему приспосабливаешься. Хорошо соображаешь, любознателен. Следовательно, достаточно развит. Значит, тебя можно послать к инкубатору- ты не оробеешь перед техникой древних.

Они дошли до берега. Широкая река величественно и степенно текла, казалось, прямо в закат. Красноватое солнце уже коснулось своим краем реки и теперь отражалось в чистой, прозрачной воде. К нему вела ослепительно-яркая дорожка, выложенная словно бы из серебра.

Курц смело шагнул в реку прямо в обуви и сразу же провалился по колено в воду. Дно было чистое- всё покрыто мелкой галькой. Изредка сквозь неё пробивались ростки водорослей, похожих на пучки длинных зелёных волос. Блеснув зеркальной чешуёй, рядом с берегом прошмыгнуло несколько мелких рыбёшек.

Курц кинул одно ведро на берег, другим зачерпнул немного воды. Ополаскивая его круговыми движениями, продолжил:

— Во-вторых, рационален, здраво оцениваешь свои силы. Готов к авантюрам, но не ставишь их самоцелью.

Курц выплеснул воду, полностью наполнил ведро, поставил его на берег. Взял второе, начал проделывать с ним те же самые, манипуляции.

— В-третьих, способен на самопожертвование. Ответственен, устойчив перед различными искушениями. Значит, не предашь и пойдёшь до конца.

Второе ведро встало рядом с первым. Курц взял третье.

— В-четвёртых, ты и твой проводник оказались ближе всех к Диане. Кроме того, вы находились в абсолютно безлюдном месте. А для Ксандера, как ты понимаешь, держаться подальше от людей- наиважнейшая часть выживания.

Передавая Курцу четвёртое ведро, Тимур со скептическим выражением лица заметил:

— А вот это уже больше похоже на правду.

Губы Курца искривились в лукавой ухмылке.

— Возможно, это она и есть.

— Откровенно. А интересно, есть ли пятое?

— А в-пятых, ты понравился Ксандеру. Он очень высоко оценивает твои шансы на успех. Ты сможешь самостоятельно сориентироваться в условиях нехватки сведений и поступить при этом правильно.

— Прикольно, — с притворным восторгом произнёс Тимур: — Вот не знал, что я такой… такой крутой и весь из себя положительный.

— И никогда бы не узнал, не выпади тебе шанс раскрыться. Попади ты сюда обычным человеком, тебя бы засосала трясина мирской жизни. Вероятно, ты бы смог здесь многого добиться, если бы, конечно, не слишком возникал и не сдох в первые же месяцы. Но ты бы очень быстро понял, что как и везде тебе пришлось бы заниматься только тем, что банально выживать. Скорее всего, ты бы стал владельцем какой-нибудь лавочки или мастерской, возможно, дослужился бы до городничего, почти наверняка у тебя появилась бы семья. Ты бы объехал несколько стран, увидел бы в них то же, что и везде, и потерял интерес ко всему новому. К тебе пришла бы старость, сопутствующие ей болезни. Ты бы смотрел на своих детей и умилялся им. Был бы самым заурядным, но при этом уважаемым членом общества. Ты бы и сам не заметил, как пришла бы пора умирать. И на смертном одре ты бы с содроганием понял, что по-существу ты так ничего и не добился, что ты прожил не свою жизнь, что всё, что ты замысливал, так и осталось обычными и, на первый взгляд, неосуществимыми мечтами. А что убивало бы тебя больше всего- осознание того, что ты мог бы добиться всего, что хотел. Ведь ты не родился, чтобы просто умереть.

Иронично подняв брови, Тимур с деланным восхищением произнёс:

— Ну ты загнул… Получается, я должен быть благодарен, что теперь весь этот мир считает меня врагом номер один?

Курц поставил на берег четвёртое полное ведро, вылез из воды. Подмигнув Тимуру, ответил:

— Ага, должен. Признайся, тебе ведь нравится это твоё приключение.

Как ни странно, но Курц был прав. Отчасти. Если не во всём…

— Ни хрена подобного, — все же ответил Тимур.

— Врёшь. Ты не признаёшься только потому, что возмущён тем, как тебя и Диану втянули в эту историю. До сих пор думаешь, что тебя использовали.

— А разве нет?! — вспылил Тимур.

— Нет, тебя не используют. Направляют.

— Ага, направляют… Поэтому у вас с Ксандером всё заранее распланировано. — Тимур мотнул головой назад. — Вон, даже нору вырыли.