— Погоди, дай закончить. — Курц сорвал пучок травы, обмакнул его в воду. Повернулся к воткнутому в землю мечу и, стоя на коленях, начал счищать с него кровь. Тихим голосом продолжил: — Мы знаем, что мы поступили плохо и использовали окружающих. Мы знаем, что мы использовали тебя и ты можешь и должен ненавидеть нас. Но мы были вынуждены. Так уж получилось, что единственный человек на Наутике, который может спасти Диану, — это ты. Я рад, что Ксандер не ошибся в тебе. Ради другого ты оказался способен как на поступок, так и на самопожертвование.

Как и всегда, самым действенным оружием оказалась лесть. Поводов злиться на Курца было ещё миллион, но почему-то Тимуру этого больше не хотелось. Впрочем, радоваться тоже было особо нечему.

— Ладно уж, — снисходительно произнёс Тимур, — на первый раз прощаю. Только больше не смей мне врать.

Курц аж воссиял.

— Значит, ты с нами? — обернувшись, спросил он.

— А с кем же ещё? Эзекилю Диану отдавать нельзя, что бы он там не предлагал. К тому же я уже успел поссориться с этим божком. И, по-моему, он очень сильно на меня обиделся…

С наигранным возмущением Курц спросил:

— Это что же, ты уже, оказывается, давно против Эзекиля пойти решил?

— Ага.

— Тогда зачем тут истерику устраивал? Прямо как тётка какая-нибудь.

— Истерику? Как тётка? — обиделся Тимур. — Да ты меня под дракона подвёл. Он, между прочим, тридцать метров в длину, летает и ещё думает. А зенитку-то, я думаю, мне никто не выдаст.

— Не знаю, что такое зенитка, но тебе придётся обойтись мечом.

Тимур покосился на свой пояс. На бедре болтались лишь пустые ножны. Меч так и остался лежать у костра. Тимур о нём вспомнил лишь ночью, и то мельком.

— Да… — задумчиво протянул Тимур, — хороший расклад.

— Да не парься. Дракона и мечом убить можно.

— Это как же? Защекотать его им до смерти?

Курц фыркнул, вытащил меч из земли, опустил его в воду. Отковыривая ногтем последние пятнышки крови, ответил:

— Можешь попробовать и защекотать. Но лучше спроси совета у Себастиана.

— А он-то тут при чём? Он что, большой спец?

— Ага. Он- надзиратель. Их этому учат. Любой из них способен выйти на дракона в одиночку. И, если повезёт, может его убить.

— На дракона? В одиночку? — не поверил Тимур.

— Ага. Ксандер говорил, что однажды только чудом от одного такого героя спасся.

— Да быть не может! Ты мне снова врешь.

Курц вынул из воды меч, вытер рукавом лезвие. Поднял в клятвенно жесте одну руку и заявил:

— Чистая правда. Мне это Ксандер лично рассказал.

— А что ещё он тебе рассказывал?

— Много чего…

— Эт хорошо. А то вопросов у меня накопилось многовато. Хотелось бы на них ответы услышать.

— Тогда пойдём ко всем. Им, думаю, тоже будет интересно послушать.

Тимур поднялся, вышел вслед за Курцем из-за кустарника, проследовал за ним к выгоревшему костру. За время их отсутствия там не изменилось абсолютно ничто. С видом испуганного зверька Диана так и сидела на лежанке, а Себастиан стоял, прислонившись спиной к дереву. Только оружия у него больше не было. Меч валялся на земле, а правую руку священник держал у своего бока.

Себастиан повернул голову, взглянул на лицо Курца. Заприметив у правого глаза синюю шишечку, которая вскоре должна будет стать огромным фингалом, ухмыльнулся и спросил:

— Ну что? Душевно поболтали?

— Нормально, — буркнул Курц.

— И что дальше делать хотите?

— А тебе-то что? — агрессивно спросил Курц.

— Как что? Уверенным быть хочу, что дитё из-за дурости твоей не пострадает. Тоже мне, богоборец нашёлся. Вчера на свет появился, Игрока моего с Эзекилем стравил, а сам уже полудохлый.

— Не боись, дед. Силёнок язык твой поганый отрезать мне хватит.

— Ох, договоришься ты, — беззлобно пригрозил Себастиан и поморщился.

Тимур прошёл к лежанке, уселся. Под ягодицей оказалось что-то очень твёрдое, металлическое. Тимур приподнялся, вытащил этот предмет. Им оказался кинжал Курца. Половина лезвия была испачкана кровью. А Себастиан от такой глубокой раны только морщился. Похоже, эти надзиратели поголовно презирали свою плоть и свою жизнь…

— Себастиан, — вогнав кинжал в землю, позвал Тимур, — давай иди сюда. Диана…

В глазах девочки возник немой вопрос.

— Ты сможешь вылечить Себастиана?

Девочка уверенно кивнула.

Священник, правда, не спешил отходить от своего дерева.

— Рана- пустяк, — легкомысленно заявил он. — Ежели кто-нибудь лошадь мою пригонит, я сам тряпок нарву и перевяжу себя.

— А сам не можешь что ли? — с вызовом спросил Курц.

Себастиан отлип от ствола, поморщился. На выдохе спросил:

— Это я-то не могу? Да я ещё…

— Ладно тебе, дед. Отдыхай пока. Схожу я за твоей лошадью. Наших заодно поищу. И кто это додумался их без привязи оставить? И где теперь коней искать? Только угнал…

Недовольно ворча, Курц направился в чащу, к видневшейся неподалёку пегой кобыле Себастиана, привязанной к молодому деревцу. Его голос ещё доносился до слуха оставшихся на стоянке, когда издалека послышалось лошадиное ржание. За этим раздался топот лошадиных копыт, и через секунду среди деревьев замелькали силуэты двух коней. Бок о бок они трусили прямо к стоянке. Курц обернулся, продемонстрировал всем вытянутое от удивления лицо, попытался что-то безуспешно сказать. Потряс головой, передёрнул плечами и пошёл за лошадью священника.

Тем временем Диана не стала дожидаться, пока Себастиан наконец изволит подойти к ней, а встала и, ступая босыми ногами по траве и мелким веточкам, направилась к нему сама. Было заметно, что она всё ещё боится его. Но то же самое испытывал и священник. Слепо доверять таинственной ведьме он не собирался. Особенно, после трюка с лошадьми.

Диана остановилась в нескольких шагах от Себастиана, подняла руку. Постояла так несколько секунд, вернулась обратно.

— А, это… — смущенно произнёс Тимур. — Это всё? А вылечить его?

Девочка улыбнулась, опустилась на лежанку. Причмокнула губами, заставив остановиться подбежавших лошадей рядом с их седлами, уздечками и попонами.

Удивлённый, и немного испуганный возглас Себастиана заставил Тимура отвлечься от лошадей. Священник задрал рубаху и жилет и с величайшим изумлением ощупывал свой покрытый слоем жира бок. Крови на нём было немало, но вот рана чудесным образом исчезла. Себастиан схватил подол плаща и его кончиком начал счищать кровь, ища порез. Обнаружить удалось только небольшой, аккуратный рубец.

— Это что же такое? — спросил Себастиан. Отпустил рубаху и жилет, удивлённо уставился на девочку. — Это как же так?

— А вот так, — ответил Тимур. Ткнул большим пальцем за спину, на Курца, ведущего за собой унылую кобылу. — Его вчера надзиратель почти пополам разрезал, а Диана взяла да и спасла его.

— А к-как это возможно?

— Этого не знают даже драконы. — Курц отпустил уздечку, и кобыла замерла рядом с глазеющими на неё конями. Отвязал от седла сумку священника. Неся её в одной руке, а свой меч в другой, объяснил: — Я и сам немало удивлён. Ну не должен был я выжить. Никак. Даже драконы не могут раны лечить, а именно они-то людей создали.

— Драконы? Людей? — переспросил Себастиан.

Курц положил меч, кинул сумку на лежанку, опустился рядом с ней на корточки, без тени смущения расстегнул деревянные пуговицы квадратной формы, раскрыл её, уставился внутрь. Довольно улыбнулся, сказал:

— Ага, драконы создали людей. И даже твой Эзекиль имел к этому отношение, ибо он тоже дракон. Могу рассказать всё поподробнее, — он сглотнул, голодным взглядом уставился на священника, — в обмен на жрачку.

Только сейчас Себастиан наконец понял, в чью же сумку так совершенно по-хозяйски глазел Курц.

— Ах ты, малец, бесстыжий. Да как ты в чужих вещах копаться смеешь?

— Я не копаюсь. Я просто проверял, чем это так вкусно пахло.

— Проверил?

— Ага, — кивнул Курц.

— А теперь сумку-то мою закрой.