Тимур придумал третий. Он просто пожал плечами и что-то невнятно промычал.

С беззаботным видом и легкой улыбкой на губах Курц спросил:

— Что ты хочешь услышать про Гардику?

— Даже не знаю… Расскажи что знаешь.

— Хорошо, слушай. Гардика- самая большая страна континента. Она же центр всех государств Наутики. У неё есть свой король, но он занимается хозяйственными делами, следит за исполнением законов и всё в таком роде. В общем, он не самая заметная фигура. Истинным правителем Гардики является наместник.

Услышав знакомое слово, Тимур решил блеснуть своими скромными знаниями и легкомысленно воскликнул:

— А, знаю! Это который наместник Дракона!

Пальцы Курца тут же сомкнулись на локте Тимура. Хват у него был неслабый. Такой, наверное, у альпиниста, привыкшего висеть на скале на одних лишь руках.

— Никогда не называй его так при незнакомцах, Тимур. Никогда…

Тимур дернул рукой, освободился от хватки Курца. С искренним удивлением спросил:

— Почему?

— Отрежут язык. Память о происхождении Эзекиля должна быть вытравлена из памяти людей.

— Но ведь…

Предостерегающий взгляд Курца остановил его.

— Ясно. Никаких драконов, — пробормотал Тимур.

— Правильно. Это не шутки. Никогда не упоминай при незнакомцах Бога и драконов. Ляпнешь что-нибудь не то, и окажешься на приёме у надзирателей. Как чужестранца на первый раз может и простят, но лучше не искушай судьбу понапрасну.

— Ладно-ладно, я понял.

Курц строго взглянул на Тимура. Убедился, что тот осознал вес его предостережений, кивнул и спросил:

— Хорошо. На чём мы там остановились?

— А почему нельзя упоминать про драконов?

Хлопнув себя по лбу, Курц уставился на своего спутника, как на полного идиота.

— Ладно, — произнёс Тимур. — Я просто спросил. Вдруг ты знаешь…

— Откуда обычному страннику знать это? Я не учёный, не священник. Я не читал умные книги. Всё, что я знаю, я слышал из уст обычных людей.

— И что? Что ты слышал?

Курц отрицательно покачал головой:

— Легенды. Всего лишь глупые легенды.

— Расскажи.

Глаза Курца похолодели, приобрели оттенок заиндевевшей стали.

— Это опасные легенды.

Подобно избалованному ребенку, Тимур надул губы. Обиженно произнёс:

— Мне всё равно. Я хочу знать.

— Поверив в эти легенды, правитель одного города подверг сомнению власть Эзекиля и посмел призвать павших хранителей- драконов. А через несколько дней армия надзирателей по приказу наместника сожгла этот город дотла. Жители, которые остались верны своему правителю и поднялись на защиту города, были казнены.

Тимуру пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выдать своих чувств. И это ему суждено стать такой сволочью? Отдавать приказы об уничтожении целых городов? Повелевать армией каких-то надзирателей, которые режут людям языки из-за одного единственного слова?

Сам того не замечая, Тимур начал бормотать:

— Нет, не хочу, не хочу, не хочу…

— Что не хочешь? — озабоченно спросил Курц.

— А? Да нет, всё нормально… Это… Я просто задумался. — Встряхнув головой, Тимур окончательно пришел в себя. Взглянул на своего знакомого, вспомнил его последние слова. Спросил: — А в какие легенды поверил правитель этого города?

— В легенду. Была всего одна легенда.

— И что в ней говорилось?

— Что Эзекиль приведет Наутику к гибели, — сказал Курц.

Просто так сказал. Обыденно. Как о чём-то незначительном. И не понять- верил ли он сам в свои слова или нет.

Но кто-то ведь поверил, и сгорел целый город.

— Когда? — спросил Тимур.

Курц пожал плечами. С наивным видом спросил:

— А мне откуда знать?

Его невинное лицо и удивлённый тон голоса не смогли провести Тимура. Несомненно, Курц был не так прост, как хотел казаться. Он что-то знал, однако не желал об этом говорить. Но почему? Запретная тема? Опасался своего нового знакомого? Вполне возможно. Настойчивые вопросы про драконов могли насторожить Курца. Вдруг свалившийся на него парень засланец этих надзирателей? Чёрт их знает, как они за людьми надзирают. Может, ходят по дорогам, прикидываясь совсем дремучими чужестранцами, и спрашивают всех подряд про драконов. Кто знает слишком много и слишком много болтает, лишается языка. Такая перспектива заставит помалкивать кого угодно. Даже чересчур словоохотливую особу женского пола…

Представив, как тяжело приходилось бы местным дамам, имей эти умозаключения право на существование, Тимур прыснул от смеха.

Курц подозрительно посмотрел на него. Состроил кислую гримасу, пожал плечами. Хотел было что-то спросить, но не успел. Сквозь стволы деревьев мелькнул залитый лучами заходящего солнца зелёный луг. Дорога чуть расширилась, стала прямее.

Не сговариваясь, Тимур с Курцем прибавили шаг. До выхода из ненавистного леса оставалось совсем чуть-чуть.

— Надеюсь, до этого посёлка не придётся переться еще километров десять, — пробормотал Курц. — Что-то я за сегодня утомился.

— Надеюсь, мой спутник уже ждёт меня там, — откликнулся Тимур.

— Он на лошади?

— Ага.

Курц ткнул указательным пальцем под ноги. Редкая, притоптанная к земле трава не могла скрыть от взгляда свежие отпечатки лошадиных копыт. Сделаны они были всего лишь одной лошадью.

— О! Отлично! — воскликнул Тимур. — Надо отыскать его и растрясти на горячий ужин. Может, и ночлег он нам организует.

— Хороший у тебя друг.

Вспомнив повадки Себастиана, Тимур резко погрустнел.

— Только странный.

Встреча с Себастианом не предвещала ничего хорошего. Этот мужик, скорее всего, при виде своего ненаглядного повелителя опять кинется на колени и начнёт во весь голос орать про его исключительную по важности миссию. Вот Курц-то удивится, когда узнает с кем познакомился. С вероятностью один к трём, с самим наместником- не самой приятной в мире личностью.

Ничего не поделаешь, надо во всём признаться сейчас. Правда вскроется обязательно.

— Слушай, Курц. Я хочу кое-что рассказать тебе. О себе. Не знаю, как ты к этому отнесёшься, но…

— Смотри, — прервал его Курц, указывая вправо от себя.

Они подошли к выходу из леса. Дорога ныряла вниз, пропадая из поля зрения, затем поднималась вверх посреди широкого поля, судя по низкой траве использующегося под покос сена. Слева лес еще тянулся вперёд, карабкался рядом с полем по пологому склону, но, не дойдя и до середины, оставлял свои попытки побороть цивилизацию. Двигаться дальше ему не позволили люди, вырубившие и выкорчевывавшие замахнувшиеся на их территорию деревья. А справа начинался склон еще одного холма, который венчало примечательное сооружение, мелькавшее сквозь совсем уже редкие стволы.

Тимур шел, видел, что это такое, знал, как это называется, но не мог поверить себе. Это нереально, это видение, это обман зрения. Это не то, что есть на самом деле. Сейчас он выйдет и сооружение окажется слишком длинными футбольными воротами, какой-нибудь заготовкой под стену будущего дома, чем-нибудь еще. А то, что висит на перекладине, — просто мешки.

Они вышли из леса. Видение не рассеялось. Закатывающееся за деревья справа солнце прекрасно освещало холм слева. Его вершина была совсем близко, метрах в двадцати. На ней стояла виселица с длинной поперечной балкой. Очень длинной, ведь на ней должно было поместиться девять верёвок для девяти человек.

Даже с такого расстояния Тимур видел, насколько синими были их лица, как неестественно были вывернуты их шеи. Видел высунутые языки двух или трех человек. Заметил кружащихся над ними мух. Видел, что руки висельников были связаны за спиной, а на шеях висели таблички. Букв было не разобрать, но почти наверняка на них перечислялись их преступления, первым из которых шел разбой. Ксандер не ошибся- Марселло, Захара и их товарищей действительно казнили.

Покойников Тимур видел еще на Земле. И немало. Когда много времени проводишь на улице, а живешь рядом с проспектом, раз за год обязательно наткнешься на труп, который еще не успели убрать. Иногда «везло» дважды, а то и трижды. Поэтому мертвецы не вызывали у него отвращения, не особо его задевали. Просто кто-то умер. Это нормально, это случается каждую секунду.