Изменить стиль страницы

ГЛАВА ПЕРВАЯ

СОЛОВЕЦКАЯ КРЕПОСТЬ ДО НАЧАЛА XVII в

И ЕЕ РОЛЬ В ОБОРОНЕ БЕЛОМОРСКОГО СЕВЕРА

§ 1. Превращение монастыря в крепость

Отражение первых набегов скандинавских феодалов

В IX–XI вв. берега Белого моря и Северного Ледовитого океана интенсивно заселялись новгородцами. Кольский полуостров (который назывался Терским берегом, или просто Тре), Заволочье,[51] Югра, Печора вошли в состав Новгородской республики. Карело-лопарское и ненецкое население подчинилось новгородской власти. Карл Маркс отмечал прогрессивную роль Великого Новгорода на Севере: «Его (Новгорода. — Г. Ф.) жители сквозь дремучие леса проложили себе путь в Сибирь; неизмеримые пространства между Ладожским озером, Белым морем, Новой Землей и Онегой были ими несколько цивилизованы и обращены в христианство».[52]

В период освоения русскими людьми Поморья возникают города: Холмогоры на Северной Двине, Каргополь на Онеге, Шенкурск на Ваге, Устюг на Сухоне, появляются монастыри Никольско-Карельский, Михайло-Архангельский, Соловецкий и др. Новгородские власти содействовали росту монастырей, видя в них своих помощников по освоению бескрайних просторов Севера. Административным центром Новгородского Заволочья стали с XII века Холмогоры.

Закрепление приполярных и заполярных земель за новгородской Русью ускорило созревание экономических и политических предпосылок для последующего вхождения Поморья в состав единого Русского государства. Оно было необходимым условием превращения нашей страны в морскую и суверенную державу. Поэтому проникновение русских в Поморье было враждебно встречено соседними государствами и прежде всего Швецией.

С конца IX века начинаются походы на Двину скандинавов. Об этом рассказывают исландские саги.[53] В первой половине X века несколько разбойничьих вторжений в Подвинье совершил норвежский король Эйрик. Около 965 года край «опустошил и добыл себе много добра» сын Эйрика Гаральд, по прозвищу Заячий Мех. Вслед за алчными королями в Заволочье потянулись викинги: Одд, Отер, Торир, по прозвищу Собака (XI век), Ивар (XIII век) и др.

Многочисленные попытки врагов оттеснить Русь от Белого и Баренцева морей были отражены новгородцами, действовавшими вместе с аборигенами Севера. Но враги не унимались. Они стремились любой ценой разорвать связи Новгорода с Беломорьем. Большие надежды возлагались ими в этом отношении на поход, предпринятый в 1419 году. «Летопись Двинская» и В.В. Крестинин сообщают, что в этот год полутысячный отряд «мурманов» (норманнов), приплывший в Белое море в бусах и шняках, «повоеваша» прибрежные поселения — Варзугу, Онежский погост, Неноксу. На Двине преданы были огню и мечу Никольско-Карельский и Архангельский монастыри, Кегостров, Княжостров, Курья, Цигломень и другие населенные пункты, расположенные ниже Холмогор. Пришельцы сожгли три церкви, а «христиан и чернецов всех посекли». Выступившие против грабителей «заволочане наказали сих неприятелей разбитием двух мурманских шняк; протчие же спаслися бегством и отдалением в море от берегов российских».[54]

Хотя поход причинил населению большие бедствия, но цели не достиг. Интервенты были разбиты. Север остался в составе русских земель. После разгрома 1419 года целых полтора столетия не было серьезных нападений на Беломорье.

С конца XIII и на всем протяжении XIV и XV веков на Руси идет многотрудный процесс собирания земель вокруг Москвы. Формируется Русское централизованное государство. В 70-х годах XV века Москва присоединяет к себе Новгородскую феодальную республику вместе с принадлежавшим ей Заволочьем. Поморье стало неотъемлемой частью Русского национального государства, и за ним закрепилось новое название — Русский Север, или Двинская земля. Вхождение Подвинья в состав Русского государства создало хорошие перспективы для дальнейшего развития производительных сил края, его политического и культурного подъема. Со второй половины XVI века через северные воды устанавливаются постоянные торговые связи со странами Западной Европы. В 1584 году в Двинском устье был заложен Архангельск — первый и единственный в то время морской порт России. До-появления Петербурга Архангельск был главным центром русской заморской торговли и важным портом международного значения.

Успехи Русского государства в освоении окраинных поморских земель, появление и развитие заморской торговли обеспокоили как скандинавских соседей, так и далекие западноевропейские страны.

Со второй половины XVI века начинаются систематические вторжения в Поморье иноземцев, стремившихся прервать бурный рост России. Особенно опасный характер они приняли в дни Ливонской войны. Поскольку Поморье к этому времени стало вотчинным владением Соловецкого монастыря, ему и пришлось возглавить оборону края.

В 1571 году появились в открытом море «в голомяни» против Соловецких островов немецкие[55] военные корабли, оказавшиеся соединенным флотом Швеции, Гамбурга и Голландии.[56] Они хотели ограбить обитель, которая была уже известна врагам своими богатствами. Хотя шведы не причинили тогда Соловкам никакого ущерба (произвели только рекогносцировку), но переполох среди братии был велик: монастырь был совершенно беззащитным и не мог оказать сопротивления нападающим. Он не имел ни стен, ни оружия, ни боеприпасов. И когда до Соловков дошел слух, что скандинавы хотят снова идти войной на монастырь, игумен Варлаам поспешил донести правительству, что «мирной обители» угрожают «свитцкие (свейские — шведские. — Г. Ф.) немцы и амбурцы (жители Гамбурга. — Г. Ф.)» и обратился к Ивану IV с просьбой о покровительстве и защите. Царь оценил стратегическое значение Соловков. В 1578 году Москва направила на острова воеводу Михаила Озерова, а с ним четырех пушкарей, десять стрельцов и огнестрельное оружие — 100 ручниц (ружей), 5 затинных пищалей, да с Вологды прибыло четыре пушкаря, 4 пищали, а к ним 400 ядер и «зелья» 115 пудов.[57]

Память об этих событиях, очевидно, передавалась из поколения в поколение, и монахи столь прочно запомнили их, что спустя два столетия на запросы властей о том, когда в монастыре появились пушки и военный гарнизон, архимандрит Иероним уверенно отвечал: «С 1578 г., когда по грамоте царя Ивана Васильевича прислано то и другое».[58]

М. Озерову приказано было, посоветовавшись с игуменом и со всей братией, сделать около монастыря острог с башнями и расписать по крепости людей, для чего предлагалось набрать с поморских волостей 90 человек в стрельцы и 5 человек в затинщики.[59] Царь предписывал своему воеводе не только уберечь монастырь от немецких людей, но при случае («будет мочно») и самому напасть на врага. Игумену наказывалось промышлять острожным делом сообща с М. Озеровым.

В 1578 году построен был вокруг Соловецкого монастыря деревянный острог (стена) с башнями. М. Озеров расставил на нем 9 пушек и пищали, нанял для защиты кремля 95 стрельцов,[60] вооружил их ручницами и распределил по местам. Стрельцы содержались на «отчете монастыря» и поступили под начальство игумена. С этого времени Соловецкий монастырь приобретает значение пограничной военной крепости. Так положено было начало превращению «святой обители» в вооруженного стража русских интересов на далекой окраине. Соловецкий монастырь становится важнейшим стратегическим пунктом на Севере. Настоятель соловецкий сосредоточивает в своих руках всю полноту власти. Он становится не только высшим духовным лицом на острове и главой гражданской власти, но и комендантом крепости, а также командующим армейским отрядом.

вернуться

51

Наименование Заволочье закрепилось за новгородскими владениями по Онеге и Северной Двине потому, что они находились за волоками, отделявшими бассейны рек Белого моря от бассейнов рек Балтийского моря.

вернуться

52

Архив Карла Маркса и Фридриха Энгельса, т. VIII. М., 1946, стр. 156.

вернуться

53

К. Тиандер. Поездки скандинавов в Белое море Спб., 1906, стр. 57–58, 392–396.

вернуться

54

В.В. Крестинин. Исторические начатки о двинском народе древних, средних, новых и новейших времен. Часть первая. Спб., 1784, стр. 17–18; Летопись Двинская. М. Г889, стр. 7.

вернуться

55

Немцами в те времена называли всех вообще иностранцев, кроме поляков.

вернуться

56

М.И. Белов. История открытия и освоения Северного морского пути. Т. 1. М., 1956, стр. 88–90.

вернуться

57

ЦГАДА, ф. 1201, оп.2, ч.2, д.1207, Приложение, л.1; ААЭ, т.1. Спб., 1836, № 301, стр. 367; Досифей. Цит. соч., ч.3, № 8, стр. 29–30.

вернуться

58

ЦГАДА, ф.1201, оп.2, ч.2. д.1926, л.2; ф.1201, оп.2, ч.2, 1781. д. 1513, л.9 и т. д.

вернуться

59

Артиллеристы, обслуживавшие орудия малого калибра. Служившие при крупнокалиберных пушках назывались пушкарями.

вернуться

60

Летописец Соловецкий, стр. 39.