– О, – сказала она, глядя на Сэма. – Это ты, значит.

– Да, это я, точно, – ответил Сэм.

Лилит выглядела очень привлекательно в красном платье и с красной лентой в темных локонах.

– Народ собирается, – продолжал он, слегка похлопывая себя, как обычно, по бедру.

– Да, – ответила она с тем же чувством удовлетворения, с каким говорил он. – Они явились поглядеть «Семь вуалей».

Сэм был осторожным человеком. Он заметил:

– Да, и отведать приготовленных Фанни гренков с анчоусами, или одну из ее отбивных, или котлет... и немного выпить. Ставлю твой сегодняшний заработок против пенсового пирога, что во всем Лондоне тебе не найти таких гренков с анчоусами, какие готовит Фанни.

Лилит презрительно рассмеялась на эти его слова. Она держалась дерзко и самоуверенно, полностью сознавая свою необъяснимую способность «занимать их».

Сэм был возбужден. С недавних пор он обдумывал один замысел, и ныне этот замысел почти сформировался. Все началось почти при таких же обстоятельствах, как теперь; тогда он попытался ее поцеловать, и она его не одобрила – больно лягнула в голень. Лилит предпочитала брыкаться, а не раздавать оплеухи; и он не мог вспомнить ни одной хорошенькой девушки, умевшей строить такие безобразные рожи.

Ему казалось изрядной глупостью то, что такая девушка, как Лилит, и такой мужчина, как он, не сблизились. Это неестественно. Когда он помадил волосы и повязывал галстук, когда вставлял цветок в петлицу и смотрел на себя в зеркало, держа в руке табакерку, – ну, ничего не скажешь, настоящий принц-регент! Все еще были живы люди, помнившие принца, и однажды ему было сказано:

– Сэм, если бы ты слегка пополнел, то был бы вылитый регент... я имею в виду то время, когда он был регентом... до того, как он стал королем и жутко растолстел.

Тем не менее Лилит держалась отчужденно; больше того, она отвергала и других, уделявших ей внимание. Это было непонятно. Не похожа она была и на тех томных красавиц, которые держались подальше от мужчин, чтобы не дать им повода для дурных мыслей. О Лилит нельзя было сказать ничего подобного. Ее юность открывалась в ее танцах, и она-то и манила клиентов и казалось доступной! Вот в чем была притягательность Лилит. И совсем непонятно, почему бы этим ее обещаниям не быть исполненными.

Сэму казалось, что он понял. Лилит нужно было что-нибудь более основательное, чем временное пребывание у Сэма в ресторане «Марпит».

– Что ж, Лилит, – сказал Сэм; он частенько подавлял в себе желание назвать ее Лил, что нарушило бы их деловые отношения. – Что ж, Лилит, не стану отрицать, что ты помогаешь завлекать сюда посетителей. А ты когда-нибудь вспоминаешь то время, когда танцевала вокруг шарманки? – Девушка иронически следила за тем, как он похлопывает себя по бедру, как бы говоря, что она не против похлопывания, лишь бы оно не доставалось ей. – Сэм, приятель, постоянно говорю я сам с собой, да если бы не ты, эта малышка умирала бы с голоду.

– Кто-то, кроме тебя, мог увидеть мои танцы на улице, Сэм. Как знать?

– Послушай, Лилит, у меня всевидящие глаза...

– Я была бы рада, если бы ты повернул их в другую сторону, пока я переодеваюсь.

Она становилась чересчур остроумной – совсем как уроженка Лондона.

– Благодарность, – печально сказал он, – вот чего человек никогда не получает. Помогаешь людям подняться, а что делают они! Благодарят тебя? Нет, они поворачиваются и кусают кормящую их руку.

– Или лягают в голени тех, кому в голову лезет разная дурь.

– Лилит, – серьезно продолжал он, – кто еще сделал бы для тебя то, что сделал я?

Она сделала вид, что задумалась.

– Дэн Делани? – предположила она. Сэма охватила паника.

– Он! Ну, Лилит, не хотел бы я видеть тебя у него в лапах. О нем идет дурная слава. Ты можешь говорить что тебе угодно о ресторане «Марпит», но это приличное заведение.

– Было времечко, когда ты подумывал кое-что завести. Вспомни-ка, как ты хотел превратить этот свой подвальчик в...

– О, это было несерьезно! Лилит, я много думал о нас... я имею в виду тебя и меня.

– Серьезно? Или так же, как о подвальчике?

– Очень серьезно. Уже больше года, как ты здесь. Ты очень переменилась, Лилит, очень. Когда я думаю о том, какой ты была, когда я подобрал тебя, как говорится, на улице...

– И как ты хорошо обо мне позаботился, как хорошо мне платил, и как никогда не пытался со мной позабавиться. Продолжай. Я тебе просто помогла немного.

– Ну что ж, это правда. Я знаю... – Он улыбнулся, опустив взгляд на свою гвоздику. – Я знаю, Лилит, что временами мне приходило в голову... Это естественно. Я – мужчина. Не отрицаю этого.

– Это было бы бесполезно. Ты собираешься предложить мне больше денег?

– Больше, чем это, Лилит.

– Больше, чем деньги?!

– Себя, – сказал он театрально. – Лилит, я предлагаю тебе себя. Как ты отнесешься к тому, чтобы стать миссис Марпит?

– Ну, – ответила Лилит, потеряв на время бдительность, – я об этом и не думала.

Сэм приблизился к девушке и положил руки ей на плечи; он весь лучился милосердием.

– Почему бы нет? Возможно, я подумал об этом в тот день, когда увидел тебя с шарманщиком. Возможно, я сказал себе: «Эта девушка создана для меня!»

– А возможно, тогда тебе это и в голову не приходило, – сказала Лилит.

– Ну, ты, кажется, не очень довольна. Разве это плохое предложение?

– Я не знаю. Может, ты говоришь это несерьезно.

– Я всегда серьезно говорю.

– Как и тогда, когда хотел устроить подвальчик.

– Это была всего лишь минутная причуда. Чтобы я... имел подвальчик, как Дэн Делани? Никогда! Я слишком уважаю тех, кто на меня работает. Я создал свое дело честным путем, и оно останется...

– Респектабельным! – подсказала Лилит.

– Это я и хотел сказать, но ты опередила меня, Лилит. Итак, каков будет ответ? На какой день назначаем свадьбу?

– Мне нужно время подумать.

– Время?! – выпалил он.

– А разве ты не знаешь? У дамы всегда должно быть время, чтобы обдумать предложение.

Она сдернула свое красное платьице и стояла перед ним в трико и тунике телесного цвета, так плотно прилегающих к телу, что она казалась обнаженной. Он много раз и прежде видел Лилит в этом костюме, так же как и посетители ресторана видели ее в полуосвещенном зале; но взглянув на нее теперь, он вдруг понял, что женитьба на Лилит значила бы для него гораздо больше, чем экономия двадцати шиллингов в неделю и избавление от страха, что вмешается Дэн Делани.

– Лилит, – с чувством сказал он, – ты какая-то необычная, не знаю, как это назвать.

– Подумать только! – забавлялась она. – Что есть что-то такое, чего не может сделать Сэм Марпит! Кто бы мог вообразить!

– Ну, ладно, послушай, кто тебя...

– Кто подобрал меня на улице? Ты! – ответила она и покружилась, чтобы дать ему возможность рассмотреть себя со всех сторон, как бы говоря: «Смотри, что могло бы тебе принадлежать, но ты пока не знаешь, может ли это случиться!» Да, эта Лилит была прирожденной соблазнительницей; а он всегда говорил себе, что никогда не поддастся ни на что подобное. Тем не менее теперь, перед соблазном, исходящим от нее, он оказался бессилен.

Она принялась напевать песенку на одну из мелодий:

– Ты подобрал меня на улице, Сэм Марпит, это так. Но в этом городе полно других, Сэм Марпит, кто был бы рад меня подобрать... кто был бы рад меня подобрать.

– Прекрати, – сказал он. – Оставь свои песенки и танцы для посетителей. Они тебе за это платят.

– Ну, а тебе я их дарю, Сэм, чтобы показать, как я благодарна за то, что... ты подобрал меня на улице, Сэм Марпит. Да, да, Сэм Марпит, это так. Вот что ты сделал для меня...

Он ринулся к Лилит; она остановилась, глаза ее горели, а ногой девушка приготовилась его лягнуть.

– Вот это мило! – недовольно сказал Сэм. – Мужчина делает предложение, просит тебя выйти за него замуж, а ты не можешь вежливо ответить.

– Ты непременно получишь вежливый ответ... только, чтобы ответить вежливо, нужно время.