Пролог

Весна выдалась на редкость холодная, поздняя. Весь март, месяц обычно солнечный, стояла пасмурная морозная погода с сильными снегопадами и метелями. Минула неделя, как наступил апрель, а в Зареченске только побежали первые, робкие пока еще, ручейки. Да и то, ручьи побежали в городе, а за городом по-прежнему царила зима.

В вечерних сумерках, по некрепкому еще насту, через старое кладбище шли трое плохо и грязно одетых мужчин, в народе называемых бомжами. Они были разного возраста, но удивительно похожи друг на друга. Бродяг роднили небритые, страдальчески перекошенные одутловатые лица, болезненные движения, бессмысленные выражения глаз. Бомжи двигались медленно, то и дело проваливаясь в глубокий снег. Самый молодой, которому на вид можно было дать лет пятьдесят, в самом же деле не исполнилось и тридцати, тащил на длинной веревке по снегу дюралевый лист с загнутыми краями. В импровизированных салазках гремели немудреные инструменты: короткий ломик, гвоздодер, большой молот. Сверху лежали крепкие вместительные сумки.

Троица промышляла сбором цветных металлов. В своем маленьком бизнесе бичи не брезговали ничем: воровали медную и алюминиевую проволоку с линий электропередач, снимали таблички с надгробий, сковыривали бронзовые буквы с памятников ветеранам больших и малых войн. В тот вечер они намеревались почистить древний графский склеп, чудом сохранившийся до наших дней почти не тронутым.

- Долго еще?! – недовольно крикнул бомж, что шел вторым.

В этой компании он был главным. Наверное потому, что в отличие от подавляющего большинства бездомных, обычно забитых и безответных, был по натуре дерзкий и злой. Да еще имел за спиной две ходки по серьезным статьям и прежде даже обладал некоторым авторитетом в блатной среде – давно, когда еще не совсем опустился. От тех пор остался нахальный норов да звучная кличка – Варлей.

- Ну чё молчишь?! В ушах бананы что ли?! – взревел Варлей, не дождавшись ответа.

Первый бомж, самый старый, обросший седой бородой, обернулся.

- Не ори. Как бы кто не услышал, - вполголоса сказал он.

- Тока ты ни хрена не слышишь. Долго еще, говорю?

- Да пришли уж. Вона, за теми березами темнеет. Видишь?

Варлей посмотрел в указанном направлении, проворчал:

- Днем надо было идти, ни хрена бы нас тут никто не засек…

Старинный склеп графов Вороновых до половины занесен снегом. Чугунная дверь с кованым барельефом, изображающим распятого Христа, приотворена. Снега нанесло и на полуразрушенные каменные ступени, уводящие вниз, под землю. Внизу – густая тьма.

- Ну что? Так и будем стоять? – спросил Варлей. Спросил почему-то шепотом. – Где фонарь?

- Так у тебя.

- А-а… точно, мля. Пошли.

Варлей вытащил из-под вороха одежд краденый водонепроницаемый фонарь. Щелкнул переключателем раз, другой, третий… наконец фонарь включился. На снегу появилось тусклое желтое пятно.

- Батарейки того гляди сдохнут… - пробурчал Варлей. – Ладно, если что – костер разведем.

Он направил слабый луч на ступени и начал спускаться. Остальные двинулись за ним. Внизу оказалась еще одна чугунная дверь. Варлей нервно толкнул ее, дверь отворилась с пронзительным скрипом. После вечернего морозца внутри показалось тепло. Вот только запах… Привычные и к свалкам и к загаженным подвалам бродяги скривили носы. В затхлом воздухе присутствовало что-то омерзительное…

Представшая взору охотников за цветметом усыпальница оказалась неожиданно просторной. Тусклый луч фонаря выхватил из темноты ряд саркофагов. Массивные каменные гробы невозмутимо стояли у стены, безучастные к делишкам живущих.

Варлей повел фонариком. Блеснули желтым крупные шары – по шесть на каждом саркофаге. Он бросился вперед, посветил на один шар в упор.

- Чего это? Латунь что ли?

- Наверно… может даже бронза, - отозвался старик.

В глубине души старый бомж до конца не был уверен, найдут ли они в старом склепе хоть что-то полезное. Последний раз он был здесь много-много лет назад… словно бы даже в другой жизни.

- Черт! Батарейки сдохли! – в голосе вожака не было обычной злости, только азарт. – Митяй! Давай, херачь за дровами…

- Да где я тебе здесь дров найду? – недовольно откликнулся молодой.

- Где хош. Давай быстро! Палок каких-нибудь наломай…

Митяй недовольно направился к выходу. Старик тем временем выудил из бездонных карманов длинного драпового пальто несколько газет. Скомкал одну по длине, чиркнул спичкой. Спустя несколько секунд на темных каменных стенах заплясали причудливые тени. Старик поднес огонь поближе к одному из саркофагов. Помимо бронзовых подсвечников, закрепленных по углам, на светлой мраморной плите темнел еще и прямоугольник, покрытый выгравированными надписями. Прямоугольник явно из того же материала, что и подсвечники.

Варлей присвистнул.

- Это мы удачно зашли! А там что?

Старик развернулся. Саркофаг, находящийся от него через один, разрушен. Огонь обжег заскорузлые пальцы. Бомж дернулся, выронил газету. Огонь погас.

- Ну, чего ты там копошишься?! – прикрикнул Варлей.

- Обжегся, - обижено протянул старик. – Рука болит.

Он чиркнул спичкой, жадно занялась следующая газета. Огонь осветил разрушенную мраморную гробницу.

- Кто-то здесь уже побывал, су-уки! – констатировал Варлей. – Еще немного значит и мы бы не успели.

- Да не-ет, - протянул старик. – Это давно. Я еще мальчишкой был, когда эту могилу разломали. Это могила генерала, вон смотри… - он наклонился, поднес огонь ближе к валяющейся на полу крышке. В зыбком свете живого огня проступили вырезанные в камне буквы:

«Генерал от инфантерии

Воронов Петр Иванович.

1765 – 1822.

Герой Отечественной войны».

Под надписью были изображены перекрещенные сабли.

- Ну и что?

- Так саблю золотую искали. Ходил слух, что когда генерала хоронили, вместе с ним положили и золотую саблю.

- Нашли?

- Откуда я знаю? Может и нашли…

- Херня это все. Какой дурак золото в гроб будет класть?

Догорела вторая газета. Пришел черед третьей.

- Где там этот придурок? – помянул Варлей Митяя. – Так мы совсем без бумаги останемся, чем дрова будем разжигать? Слышь, дед, а нахрена эти шары по углам? Для красоты что ли?

Он как раз пытался вывинтить один такой шар из плиты. Шар отвинтился, но стержень, на котором тот был закреплен, остался в мраморе. Придется выколачивать – не оставлять же эти бронзовые, да хотя бы даже и латунные, штыри другим.

- Думаю это подсвечники, - отозвался старик. – Видишь, вверху отверстие? Аккурат для свечи.

- Ты много думаешь, мля. Работай давай! – прикрикнул Варлей.

Он свернул уже два шара, а эти нахлебники только и могут лясы точить. Митяй еще этот… вот кто будет штыри из камня выколачивать.

В тишине неожиданно громко скрипнула дверь. Повеяло холодом, огонь дрогнул и погас. Варлей замер. Гулко прозвучали тяжелые шаги. Вожак почувствовал вдруг на спине липкий пот. Медленно, очень медленно повернул голову.

- Эй! Где вы там? – послышался от двери голос Митяя.

- Тебя где суку носит?! – рявкнул Варлей.

Он взбесился от собственного страха. Колени его дрожали. Надо же, скрипа какого-то испугался!

– Дров принес?!

- Не нравится мне здесь, - хрипло проговорил старик.

Он безуспешно пытался чиркнуть спичкой по коробку. Руки тряслись, промахивался… Наконец попал. Спичка сломалась.

- Да что вы, мать вашу?! – Варлей по привычке вымещал страх и злобу на более слабых. – Быстро огонь развели и за дело! А не то я вам хари порасшибаю!

Когда принесенные Митяем палки разгорелись, страшно уже не было. Варлей со старым бродягой заразительно хохотали над бородатым анекдотом про женщину, спешащую ночью через кладбище.