Василий Веденеев, Алексей Комов

Самум – ветер пустыни

Доносчик… Мерзкое слово! Слово презрения и унижения. Хотя… Нельзя же делить мир на доносчиков и тех, на кого они доносят?!

– А что если все вокруг окажутся доносчикам!? Ведь доносить можно не только полиции. Доносят дети учителям друг на друга, доносят чиновники начальству, послы своему правительству. Другие в это время успешно доносят на чиновников, послов, учителей. Нет, криминальная полиция в этом отношении много корректней обывателя. Она не употребляет таких унизительных слов, как доносчик, а говорит нейтрально – осведомитель. А чтоб было понять но, часто к этому скромному слову добавляются два других – тайный и платный…

Бабу удобно устроился в кресле рядом с сувенирной лавкой, которая сегодня была закрыта. Здесь на него никто внимание не обратит – что удивительного в человеке, ожидающем вылета? Зато он прекрасно видит всех, кто выходит из таможни.

– Внимание! Объявляется посадка на рейс… Еще минут десять – пятнадцать можно быть совершенно спокойным. Тот, кого он начал «пасти» должен дождаться своей очереди и пройти все формальности…

Осведомитель… Человек осведомленный и осведомляющий. Глаза и уши полиции, люди заботящиеся о чистоте общества. Да, именно глаза и уши. И не только криминальной полиции, но и политической! Они не клевещут на соседей, и не «закладывают» старого приятеля, с которым вчера вместе провернули выгодное дельце.

Но разве мало еще людей, которые, нарушив закон, всячески скрывают это? Господин Лакдар, что осведомлять политическую полицию долг каждого настоящего патриота. Бабу всегда считал себя достойным мусульманином и патриотом. Однако, господин Жако из криминальной полиции знает о Ясефе Бабу многое из того, о чем не хочется вспоминать. Кто не нарушал закона, ведя торговлю. Так что, он теперь двойной осведомитель. А что поделаешь?

Только со временем Бабу понял все прелести своего положения. Он маленький человек, по существу блоха, которую сдувал любой ветер, вдруг неожиданно получил возможность влиять на чьи-то чужие судьбы и жизни. Зрительная память у него оказалась великолепной, а чутье на интересную информацию и людей еще лучше, чем у репортера «черной» хроники. Несколько раз газеты раздували сенсационные скандалы – о связях преступников с сильными мира сего, которые раскрывала полиция. А ниточку полиции давал ни кто иной, как он. В газетах, об этом понятно не писали. Но он-то знал… Сладкое ощущение власти давало ему это занятие, пусть об том известно только ему, но власть эта реальна, значит упоительна…

– Внимание! Совершил посадку самолет компании «Айр Франс»…

Мимо кресла, где сидел Бабу, в сторону выхода неторопливо прошли несколько негров в прекрасно пошитых европейских костюмах. У одного он успел заметить на щеках шрамы племенных знаков. Судя по их белоснежным сорочкам, строгим галстукам и неприступно-надменным лицам – начинающие дипломаты какой-нибудь молодой африканской страны. Дипломаты – это политика, а она мало интересовала тайного осведомителя.

Из таможни появилась шумная толпа одинаково загорелых, одинаково вылизанных, седеньких американских туристов, увешанных фото и кинокамерами. Один из них – благообразный бодрячок в голубом костюме, нес повешенный через плечо видеомагнитофон. Как же, хотят запечатлеть экзотику! Наконец-то увидят своими глазами настоящий северо-африканский ислам, бедуинов и одалисок, бывшие города-гнезда берберийских пиратов, некогда наводивших страх на христианских мореплавателей, еще сохранившимися площадями невольничьих рынков. А может кто-то из них мечтает прикупить пару здоровых невольников или пышногрудых невольниц? Бабу насмешливо улыбнулся. У этих американцев вместо мозгов в головах зеленые доллары. Какой бред не появится там после изучения целой кучи рекламных проспектов, наверняка написанных людьми, не высовывавшими носа из собственного дома. Нет, того, кого он ждал, среди толпы престарелых искателей приключений и экзотики не было.

– Господин Мюллер; прибывший из Мадрида, вас ожидают у касс компании «Пан Ам»…

Бабу лениво полез в карман за сигаретами, не глядя щелкнул зажигалкой и затянулся крепким табаком «Мактубы».[1] Из дверей таможни вереницей тянулись прибывшие пассажиры. Греки, пара турецких дельцов средней руки, католический священник, очередная группа туристов, на сей раз скандинавы. Среди них того человека не было. Но Бабу не волновался. Он чувствовал удачу. С утра позвонил Фатни – торговец табачной лавки и сказал, что есть товар. Он частенько продавал Бабу хорошие сигареты со скидкой. Можно было только догадываться, почему они доставались ему дешевле. Бабу всегда покупал партию оптом. Обоюдная выгода. Заполнив свой вместительный «дипломат» Бабу вдруг захотелось побродить по аэропорту «освещать», который входило в круг его обязанностей. В последнее время ему практически нечем было порадовать господ полицейских, и он не раз ловил на их лицах выражение неудовольствия. Самое интересное в аэропорту – зал ожидания и таможня. Какая-то сила привела его именно к таможне и заставила внимательно посмотреть на пассажиров, которые толпились за стеклянной стенкой. И тут он вдруг увидел того человека.

Бабу не стал внимательно всматриваться в него, просто скользнул взглядом. Но в мозгу уже сработал какой-то сигнал, словно звонок прозвенел. Человек, одетый по моде ночных кварталов в светло-бежевый костюм и темную рубашку с неярким галстуком, и не заметил щуплую фигуру Бабу по ту сторону прозрачной перегородки. Он без лишней суеты дожидался своей очереди к досмотру.

Бабу с равнодушным видом отошел. Нет, нет, сразу не вспомнить, кто это. Но лицо его он уже видел. Нет не в жизни, это точно. Тогда где? На фотографии. Среди тех снимков, которые кажется, показывал ему господин Жако, инспектор службы по борьбе с наркотиками. Но чтобы убедиться, надо посмотреть на «объект» поближе. Тогда Бабу решил подождать в укромном уголке. К чему обращать на себя внимание?

… – объявляется посадка…

Вышел. Идет не быстро, но уверенно, с чувством значимости и силы.

Бабу встал, взял свой объемистый «дипломат», и, не глядя в сторону того, в светлом костюме, двинулся наперерез. У дверей он на несколько секунд оказался совсем рядом с незнакомцем. Этого вполне было достаточно, слава Аллаху, память вновь не подвела Бабу.

«Французский узел»! «Героиновая тропа», берущая начало в далекой Азии, в «Золотом треугольнике», по которой опиум попадал в Ливан, а затем в Ливан. Там из него производили морфий, который через Средиземное море доставлялся в тайные лаборатории в окрестностях Марселя. Оттуда наркотики «расползались» по Западной Европе, пересекали океан, и по бешеным ценам сбывались в Монреале, Нью-Йорке, во Флориде… В конце концов, полиции удалось разгромить организацию крупных дельцов, производивших и распространявших наркотики, синдикат торговцев «белой смертью», получивший название «Французский увел». Этим летом в Марселе судят Гаэтана Зампу, которого многие называют самым известным человеком в преступном мире Франции. Кроме активного участия во «Французком узле» его обвиняют в ограблении отделения банка «Сосьесе женераль» в Ницце. Как утверждают судебные репортеры, там взяли десять миллионов долларов. Бабу даже представить себе не мог, как выглядит такая куча денег. Того же Зампу подозревают в дерзком и жутком убийстве марсельского судьи Пьера Мишеля. И еще, и еще – на добрую сотню нормальных людей хватило бы.

Замп попал на скамью подсудимых, но многим из его окружения удалось исчезнуть. Господин Жако показывал Бабу фотографии молодчиков разыскиваемых Интерполом. Среди прочих, был и этот, в светлом костюме.

Смешавшись с толпой, Бабу выскользнул на улицу. «Не упустить, не упустить!» – стучало в висках. Оглянувшись, он заметил, как человек в светло-бежевом костюме небрежным жестом подозвал носильщика.