Линда Ховард

Нет больше слез

Глава 1

Мексика, 1993

Милла заснула во время кормления ребенка. Дэвид Бун стоял над женой и сыном, наблюдая за ними, и осознавая, что глупо улыбается. Его жена. Его ребенок.

Боже, его мир.

Старое очарование, одержимость медициной осталось, но теперь сравнялось с чем-то равным очарованию. Он никогда не предполагал, что беременность, рождение и быстрое развитие младенца могут быть столь захватывающими. Дэвид выбрал профессию хирурга из-за ее сложности, это был своеобразный вызов самому себе, своим способностям. Акушерство, в сравнении с хирургией, казалось чем-то похожим на наблюдение за ростом травы.

Он думал так до тех пор, пока это не коснулось его ребенка. Теоретически ему была известна каждая деталь развития плода, но Дэвид не был подготовлен к полноте эмоций, наблюдая за растущим животом Миллы, ощущениям мелких движений и пинков растущего в ее животе малыша. И если полнота эмоций оглушила его, то что чувствовала Милла? Иногда, в течение телесных мучений последнего месяца беременности, он ловил на ее лице полный счастья взгляд, когда она бессознательно поглаживала живот. И Дэвид понимал, что Милла полностью растворилась в мире, где была лишь она и ее малыш.

Потом родился Джастин, пронзительно кричащий, здоровый мальчуган, и Дэвид почувствовал головокружение от облегчения и эйфории. В течение шести недель прошедших с тех пор, казалось, каждый день приносит изменения, ребенок менялся с каждым новым днем: темный пушок на голове стал русым, глаза – более голубыми и живыми. Малыш начал замечать предметы, узнавал голоса, махал ручками и ножками, пока его маленькие мускулы набирали силу. Он плакал от злости, голода, неудобства и раздражения. Уже через несколько дней после рождения Джастина, Милла научилась моментально угадывать любую его потребность.

Изменения в жене тоже были очаровательны. Милла всегда держала себя изолированно от мира, будто была больше наблюдателем, нежели участником. Она была вызовом для Дэвида, начиная с момента, когда он первый раз увидел ее, но он упрямо ухаживал за ней, до тех пор, пока Милла не заметила его как личность, а не движущуюся часть пейзажа. Он отлично запомнил тот момент, когда победил: они были на вечеринке в канун Нового года и во время смеха, распития напитков и общего веселья Милла посмотрела на него, и моргнула, легкий испуг отразился на ее лице, будто только сейчас она разглядела Дэвида. Именно это. Не горячий поцелуй, не искренние беседы по ночам, а просто внезапная ясность в ее взгляде, когда Милла действительно и окончательно увидела его. Потом она улыбнулась и взяла его за руку, и тем простым прикосновением они были связаны.

Поразительно.

Также поразительно было то, что он отвлекся от исследований и работы на достаточно долгий срок, чтобы заметить Миллу на одной убийственно скучной вечеринке, которую устраивали его родители. Но, однажды увидев, Дэвид больше не мог выкинуть ее из головы. Не то чтобы Милла была сногсшибательной красавицей, скорее ее можно было назвать привлекательной. Но было что-то особенное, в правильных, чистых чертах ее лица, в том, как она ходила, – почти скользящий шаг, который заставлял думать, касается ли она земли, все это держало Дэвида в постоянном напряжении. Чем больше он узнавал Миллу, тем больше она очаровывала его. Он узнал, что ее любимый цвет зеленый, что она не любит пепперони в пицце, что с удовольствием смотрит боевики, и зевает, слава Богу, от перспективы просмотра мыльной оперы, что удивительно, потому что Милла была весьма женственной. Она объясняла это тем, что ей и так хорошо знакомы женские мечты, так зачем тратить время на просмотр этого? По большей части в таких фильмах нет ничего нового.

Если Миллу что-то раздражало, она старалась не показывать этого. Она была самым уравновешенным человеком, которого Дэвид когда-либо встречал, и даже после двух лет брака он до сих пор не мог поверить в свое везение.

Милла зевнула и потянулась, от этого движения сосок выскочил из расслабленного ротика малыша, который хрюкнул, сделал несколько сосательных движений и успокоился. Очаровательно. Дэвид вытянул палец и нежно погладил округлый холм голой груди. Он был восхищен новыми формами жены. До беременности Милла была худой, даже поджарой, как бегун на дальние дистанции. Теперь ее фигура округлилась, стала мягче, и послеродовой запрет на секс сводил его с ума. Он не мог дождаться завтрашнего дня, когда Милла пойдет на шестинедельный осмотр к Сюзанне Коспер, акушеру-гинекологу. Вообще-то, в связи с несколькими непредвиденными обстоятельствами, нарушившими график Сюзанны, теперь это было почти семь недель, и Дэвид был уже готов выть на луну. Он мастурбировал для снятия напряжения, но это и близко не могло сравниться с занятиями любовью с женой.

Милла открыла глаза и сонно улыбнулась ему.

– Эй, Дуги, – прошептала она. – Думаешь о завтрашней ночи?

Дэвид рассмеялся, в ответ на это на прозвище, подумав о том, как легко она читает его мысли. Правда, его мысли сейчас угадать было совсем не сложно. После двух месяцев воздержания, у него мало что было на уме, кроме секса.

- Ни о чем другом и думать не могу.

- Возможно, Дуги младший проспит всю ночь. Она нежно погладила рукой пушистую головку малыша, и тот в ответ сделал пару сосательных движений ротиком. Одновременно оба взрослых сказали:

– Сомневаюсь.

И Дэвид снова засмеялся. У Джастина был волчий аппетит, он требовал кормления, по крайней мере, каждые два часа. Милла беспокоилась, что ее грудное молоко не достаточно жирное, или что его не хватает ребенку, но Джастин хорошо прибавлял в весе, и Сюзанна говорила, что тут не о чем беспокоиться, просто у малыша отличный аппетит. Милла снова зевнула, и Дэвид обеспокоено коснулся ее щеки.

– Только то, что Сюзанна завтра даст нам зеленый свет, не значит, что мы должны заниматься любовью. Если ты слишком устала, мы можем подождать.

Сюзанна чертовски постаралась, чтобы он понял, насколько усталой бывает новоиспеченная мамочка, особенно если она кормит грудью.

Прерванная в середине зевка, Милла взглянула на него.

– Конечно, мы будем, – сказала она свирепо – Если ты думаешь, что я собираюсь ждать еще, Джастину повезет, если я не оставлю его с Сюзанной, пока буду охотиться на тебя по всей клинике.

– Собираешься наставить на меня скальпель и заставить устроить стриптиз? – спросил Дэвид, ухмыляясь.

– А это мысль, – она поймала его руку и вернула ее на грудь снова, потирая сосок его пальцами. – Это было больше шести недель назад. Мы не должны жать официального разрешения Сюзанны.

Он хотел сказать Милле то же самое. Просто не хотел, чтобы Милла подумала, что его волнует только секс. Дэвиду стало намного легче, когда она сама предложила это, и теперь его мучило искушение. Он посмотрел на наручные часы и застонал.

- Я должен быть в клинике через десять минут.

Через полтора часа у него была назначена операция. Времени осталось только на то, чтобы добраться до клиники и переодеться. Не то, чтобы ему нужно было больше, чем десять секунд, чтобы получить разрядку, но Милла определенно заслуживала большего.