Владимир Беляев, Илларион Подолянин

В ПОИСКАХ БРОДА

(ДЕЛО “ЧЕРНЫЙ ЛЕС”)

Документальная повесть

В карпатской глухомани, под горой Острой стремительно течет вниз, срываясь временами со скользких валунов, узенькая горная речушка. Ее каменистые крутые берега поросли пихтами, елями, высокими серостволыми буками.

Едва удерживаясь на крутых склонах, постукивая топориками-молоточками по камням, обследовали породу два нагруженных рюкзаками молодых инженера-геолога — Гнат Березняк и Юрий Почаевец. Они и не подозревали, что уже продолжительное время, бесшумно их преследовал человек. Сжимая пистолет в кармане, стараясь не шуршать палой листвой, он крался за ними. Вот остановились геологи на небольшой площадочке, отдышались. Почаевец, утирая пот со лба, сказал:

— Ну и глухомань! Куда нас только черти не заносят! И подумать только: читал я где-то, еще до нашей эры посылал сюда Александр Македонский своих людей, чтобы ему горный воск добывали!

— На кой леший ему тогда горный воск был нужен? — удивился Березняк, постукивая по крутому камню, с которого они только что спустились.

— Оси колесниц смазывать! Лучше всякого дегтя!

Они спускались еще ниже, и отставший от товарища Березняк, пытаясь перекрыть шум речки, кричал:

— Юрка, как ты думаешь, понравится Тоне комната?

— Отчего ж! — ответил Почаевец, и горное эхо звонко повторило его ответ. — Хорошая гуцульская хатка. И хозяйка славная.

— Что за невидаль? — сказал Березняк, останавливаясь и пристально глядя вниз. — Куда же речка пропала?

И впрямь: речушка ушла куда-то под землю. Добрых шагов сто до поворота русло речушки совершенно сухо, лишь голые, обкатанные когда-то водой круглые булыжники синеют под весенним карпатским солнцем. Посмотрел вниз озадаченный не менее Березняка Юра Почаевец, сказал:

— А ведь там, Генка, вверху, мы форель видели. Как же прорвались туда ее мальки? Посуху или еще во времена Александра Македонского?

Оба сбежали вниз на зазвеневшие под их подошвами сухие, но скользкие голыши и начали медленно простукивать молоточками дно речушки. Гулко, очень гулко стучат по булыжникам молоточки геологов…

…Пробрались до поворота, и снова открылось течение речушки, но дальше вода ее уже мутная, и видно, как, вырываясь из-под земли, на поверхность всплыла свежая картофельная шелуха…

— Что за чертовщина! — воскликнул Березняк. — Никак, черти под землей картошку варят?

В это время неподалеку от геологов, на склоне, словно подкошенная какой-то таинственной силой, упала молодая ель. Из потайного люка высунулась голова бандеровца в шапке с черным козырьком. Он пристально посмотрел на геологов и дал знать в бункер. Из-под земли быстро выбрались на поверхность “боевики”:[1] Смок. Джура, Мономах и Стреляный и подползли к геологам. Шумящая речушка, что вырывается из-под земли, заглушила их приближение.

Почаевец в это время выломал жердь орешника и пытался засунуть ее туда, откуда вырывается речушка.

Бандиты повалили застигнутых врасплох геологов на землю, связали и заткнули кляпами рты.

— Очи завяжи, Джура! — крикнул боевик Смок невысокому рыжеволосому бандеровцу. — И смотри, чтобы не переговаривались.

Кто бы мог подумать, что под землей в этой Карпатской глухомани давно уже вырыт у самой горной речки и обшит досками двухкомнатный подземный бункер?

Старший среди боевиков, Стреляный, почтительно козырнул Хмаре двумя пальцами и, протягивая ему документы, доложил:

— Говорят, геологи…

Хмара посмотрел колючим взглядом на Березняка, все еще вытирающего кровь, и спросил:

— Шпионили?

— Мы… — хотел было объяснить Почаевец.

Но Хмара оборвал его:

— Молчи, не тебя спрашиваю! А ну, уберите одного!

Бандеровцы поволокли Почаевца в соседний отсек.

— Говори!

— Мы озокерит ищем, — сказал Березняк. — Горный воск.

— Озокерит? — удивился Хмара. — А где он тут есть, озокерит?

— Как — где? — не менее его удивился Березняк. — Озокерит залегает по всему Прикарпатью…

— От холера, из молодых, да ранний! — протянул Хмара, посматривая на боевиков. — Вынюхал уже тайну земли нашей!

— Какая же это тайна? — стараясь быть спокойным, сказал Березняк. — Об этом даже у Ивана Франко написано.

— У Ивана Франко? — покосился на Березняка бандитский вожак. — А ты что, наших писателей читаешь?

— Что же здесь удивительного?

— Осмотри-ка их ранцы, Джура! — приказал Хмара рыжему бандиту, а сам принялся разглядывать документы геологов.

Джура с грохотом вывалил на дощатый пол бункера содержимое вещевых мешков. Вместе с образцами породы на пол упали манерка для воды и разные инструменты. Джура тщательно осмотрел каждый предмет, а осколки раздробленной породы разложил на краю стола.

— С этим вместе учились? Где? — внезапно спросил Хмара.

— В Московском геологоразведочном, — ответил Березняк.

— Где помещается институт?

— В самом центре Москвы. Около Кремля.

— А ты можешь начертить схемы расположения института?

— Отчего же, — спокойно сказал Березняк. — Если дадите бумаги…

— Будет, — остановил Хмара и, принимая бумагу, спросил:

— Тот, второй, твой дружок… коммунист?

Разве ведомо Березняку, как поведет себя на отдельном допросе Юрка Почаевец, смелый, решительный, всегда идущий напролом парень, отвергающий всякую ложь? Березняк медленно сказал:

— Мы были с ним на разных факультетах… По-моему…

— Что — по-твоему? Коммунист или нет?

— Был коммунист, а теперь нет. Исключили.

— Как — исключили? За что?

— Он — контуженный. Ну, и пил много. Напился и побил милиционера. Вымели из партии. Только он это скрывает. Неприятно ему…

Хмара показывает Джуре на запасной выход из бункера, противоположный тому, в который увели Почаевца.

— Уведи и смотри в оба!..

Когда Березняка увели, Хмара решительно направился к двери, крикнул в глубину подземного убежища:

— А ну, давайте сюда другого!

Привели Почаевца.

— Ты откуда родом?

— Из Лубен.

— А почему ты Почаевец? Откуда такая фамилия на Полтавщине?

— Мои родные из Тернопольщины. Из местечка Почаев. Когда на Почаев в первую мировую наступали австрийцы, то родных эвакуировали на Полтавщину. Там я и родился.

— Допустим, — согласился Хмара. — Какой же райотдел МГБ послал вас в Карпаты наши бункера искать?

— При чем здесь МГБ? — удивился Почаевец. — Мы геологи и ищем озокерит.

— Геологи, говоришь? А учились где?

— В Москве.

Тогда Хмара достает план, начерченный Березняком, и показывает:

— Тут — Кремль, а тут — Манеж. Сколько километров отсюда до вашего института.

Почаевец, улыбаясь, говорит:

— При чем здесь “километры”? Вот он, наш институт! — И карандаш уткнулся в заштрихованный квадрат.

— С какого года ты в партии?

— С тысяча девятьсот сорок третьего!

— А за что тебя вышвырнули из партии? Исключили — за что?

— Никто меня не исключал! — запальчиво отрезал Почаевец.

— Напарник твой, Березняк, коммунист или комсомолец?

— Это вас не касается. Вы что, судья или прокурор? Кто вам дал право меня допрашивать?

— Гляди, хлопцы, еще огрызается! — сказал Хмара, вновь пристально разглядывая Почаевца. — Ишь, горячий какой!.. Ну ничего, мы смелых любим.

С этими словами Хмара поднялся и подошел к шкафчику. Он распахнул его дверцы, достал оттуда краюху хлеба, пласт ржавого сала, посыпанного солью, сулею самогона, два стакана. Разместив все это на столе, предложил сесть с другой стороны геологу.