Нужно также отметить, что имена Сорабских князей Смелого и Мелидуха встречены впервые. Из этого следует, что они царствовали приблизительно в эти же годы.

Ниже Шопен говорит:

«…Политика Германского Императора Каролинга вооружила Славян одних против других. Князь Ободритов Драско, или же Трасико, сделал набег на земли Вильцев и Смельдингов. Датский король Готфред его убил, и Славяне, враги Франков, заняли угрожающую позицию.

Император Каролинг находился в Экс-ля-Шапеле в 810 году, когда он получил известие, что двести судов Норманов находятся у Фризских берегов, обрекая все мечу и огню, тогда как Готфред Датский собирался вторгнуться в Саксонию. Сейчас стали готовить сильную и большую армию для противодействия смельчаку Готфреду, но в это время (случайно ли?) он пал, убитый одним из людей своей свиты. Гемминг ему наследовал (Датский престол) и поспешил заключить с Каролингом мир. Эйдер стал границей между Германскими и Датскими землями. Последующие Датские короли Гериольд и Регинфред возобновляли соглашение».

В это время принцип королевской власти стал уже видоизменяться, и везде почти народы переживали некоторую форму военной диктатуры, где главным начальником был король.

Дальше Шопен пишет:

«…Каролинг, умирая, передал власть младшему сыну, так как два старших пали в боях, — Людовику Благочестивому.[205] Последний, не имея гения отца, с трудом сдерживал распадение Империи. Датчане на севере (автор говорит «с юга», что значит одно и то же[206]) были удержаны (в их границах). Склаомир, король Ободритов (вероятно, Славомир), возмутившийся против Франков, был доставлен Людовику Благочестивому в виде пленника. Однако, Норманы воспользовались обстоятельствами и с семнадцатью судами напали на берега Фландрии, подвергли ее грабежу, ушли с добычей и напали на Аквитанию.

Во время этого царствования Славяне продолжали вмешиваться в жизнь народов. В 823 году Вильцы, у которых было междуцарствие, явились во Франкфурт во время заседания там совета и просили Императора решить их дело. Король Люб пал на поле сражения против Ободритов. Принц Милогаст захватил власть, будучи старшим сыном покойного короля. Однако народ хотел младшего, Целодрага. Император Людовик поддержал Целодрага, намереваясь его противопоставить другому королю Ободритов, Цедагу. Цедагу Людовик верил. Впоследствие политика Людовика показала, что его слова были правдивы. Он действительно поддерживал Целодрага. Между тем влияние Франков на Славян все усиливалось.[207] Они т. е. [(Славяне)] все настойчивее просили защиты у Императора, и это ставило их во все большую зависимость от него.»

На стр. 143 Шопен говорит:

«…Уже Саксония своими частыми сношениями с Датчанами и Славянами Балтики доказывала этим северным королям, какую ценность имеют постоянные установления».

Далее на стр. 157 Шопен говорит, что в те времена Скандинавия была лучше известна, чем, например, Германия, что же касается Славян, то о них царит почти полное молчание. Причина простая: Скандинавы имеют исторические памятники, Германцы, традиции которых не были записаны, известны только отчасти и в силу их отношений с Римом и Греческой Империей (Византией?); что же касается борьбы внутри Германии и на ее востоке, переселения племен, их борьбы, исчезновения одних и триумфа других, то эти события не могут быть известны иначе, как из записей современных хроникеров в духе интересов одной или другой Империи. Славянские племена, которые начали свои записи только (только ли? Как раз и вопрос!) со времени их Христианизации, оказались между Азиатскими Ордами Кочевников на востоке, которые двинулись на их земли, и между восточными Германцами, на земли которых Славяне стремились прорваться. В этой тяжкой борьбе ни один луч света не проникает в их жизнь. Но на юге и на севере Славянам приходится вмешиваться в жизнь Греков и Франков. Поэтому Славяне Балтики и Дуная становятся известными первыми в Истории.

На стр. 157 Шопен говорит:

«…Славяне, которые становятся известными под этим именем около V века, составляют в это время большое число племен и занимают пространство от Балтики до Черного моря, и от Тисы и Одера до Днепра. Им давали в общем имя Венетов (Вендов). Эти народы могут быть разделены на три группы: собственно Венеты, от Балтики до Карпат, Славяне от Тисы до Днестра и от Дуная до истоков Вислы, наконец — Анты (Венды или Ванды), занимавшие берега Черного моря между устьем Дуная и Днепра.

Появление столь многочисленного народа заставляет предполагать (точных данных для такого утверждения нет!), что он пришел недавно из Центральной Азии. Эта гипотеза имеет некоторое основание, ибо по времени это появление совпадает с большими переселениями в Азии. Но… доказательство противного достаточно значительно: язык Славян, их физический характер указывают на особую расу. Что в прошлые века этот народ мог прийти из Азии, можно утверждать или отрицать сообразно сходству или разнице, но что нам кажется неопровержимым, это что они (Славяне) были (находились) в Европе значительно раньше V века. Каким же образом могло случиться, что Славяне не обратили на себя внимания раньше? Каким образом они могли стать столь могущественными, чтобы беспокоить и даже угрожать столице Нижней Империи (т. е. Империи Каролинга)?

Решение этой исторической проблемы, по нашему мнению, зависит лишь от наименования. До Большого Переселения[208] они (Славяне) носили различные имена, главным образом по имени вождей или места обитания (рек, например). Когда существование этих племен подверглось угрозе Готов и Гуннов, они организовали по образцу Скандинавов и Германцев (по образцу ли? А может, и Скандинавы и Германцы действовали как раз по образцу Восточных Славян? Это ведь подтверждает казачий уклад организации Антов (Вендов) и даже сам факт Волынского Союза) военные конфедерации для отражения кочевников и для охраны собственной свободы».

Наконец нелишне вспомнить, как войны Дария против Скифов, где Скифы применяли именно казачью тактику (в сущности ту же, что применял и Платов при преследовании армии Наполеона после его ухода из Москвы), тактику партизанских нападений, внезапных боев и немедленного отступления вглубь страны (Барклай-де-Толли, Кутузов, Куропаткин). То же случилось и с Александром Македонским, когда он захотел пройти северными берегами Черного моря в Персию.

Характерной особенностью таких атак было появление конно-пеших отрядов, когда конные атаковали, а пешие кидались под коней противника, вскрывая им чрева! Для этого на стремена двух всадников становился пеший воин, который как только конный отряд доскакивал до врага, становился пехотинцем, подползал под брюхо вражеского коня и вскрывал его длинным ножом. Всадник валится на земь, а свой конник его добивает. Эту тактику нам пришлось видеть еще в Первую мировую войну у Донских казаков. То же видели и воины Дария, и даже Александра Великого. Для отражения пехотинцев в таком бою нужны пехотинцы же, а их при кажущемся конном столкновении у одного из противников нет. Выигрывает та конница, у которой есть ее пехотинцы.