И все остальное неважно.

И пусть отнимут у нас жизнь,

Имущество, честь, детей, жену, -

Мы все отдадим;

Они не одолеют нас,

Ибо победа в битве за Богом.

Глава двадцать вторая

МЕРА ЧЕЛОВЕКА

Последние шестнадцать лет жизни Лютера - со времени принятия Аугсбургского исповедания в 1530-м и до его смерти в 1546 году - обычно рассматриваются его биографами более поверхностно, чем предшествующий период, если не опускаются вообще. Подобное пренебрежение может быть оправдано тем, что последние годы жизни Лютера не определяли характер его идей, не имели решающего значения для того, что было достигнуто им. Его собственный вердикт, вынесенный в 1531 году, звучал не просто мрачной шуткой: "Если бы паписты помогли мне лишиться этой грешной оболочки, пожирая, кусая меня и раздирая на куски, и если бы Господь на сей раз не пожелал избавить меня, как Он делал столь часто, я восславил и возблагодарил бы Его. Я прожил достаточно долго. Лишь после смерти моей люди поймут все значение Лютера". Лютер был прав - его идеи реализовались; его Церковь утвердилась; его сподвижники могли самостоятельно продолжать начатое им дело, что, в сущности, в сфере общественной они и вынуждены были делать на протяжении всех оставшихся лет жизни Лютера, поскольку он был отлучен как от Церкви, так и от государства.

Двоеженство ландграфа

Подобное изгнание с общественной сцены тем более раздражало Лютера, что конфликты и труды драматических лет подорвали его здоровье и раньше времени превратили в раздражительного старика - вздорного, сварливого, несдержанного, а временами просто грубого. Несомненно, это еще одна причина того, что биографы предпочитают не задерживаться на данном периоде его жизни. Было несколько эпизодов, о которых лучше бы не распространяться, но именно из-за того, что они слишком часто используются для дискредитации Лютера, о них нельзя умолчать. Наиболее известным из этих происшествий можно считать реакцию Лютера на двоеженство ландграфа Филиппа Гессенского. Этого князя в девятнадцатилетнем возрасте женили - не спросив его желания, то есть из чисто политических соображений - на дочери герцога Георга. Филипп, не сумев соединить воедино жажду любви и свое положение женатого человека, нашел утешение в случайных связях на стороне. Став лютеранином, князь испытывал столь глубокие угрызения совести, что не осмеливался принимать участие в Вечере Господней. Филипп полагал, что будь у него спутница жизни, к которой он испытывал бы искреннюю привязанность, это помогло бы ему удержаться в рамках семейных уз. Существовало несколько возможных выходов из его затруднительного положения. Останься он католиком, можно . было бы добиться аннулирования брака, изыскав какие-то причины, позволяющие признать его женитьбу несостоятельной. Но после того как он перешёл в лютеранство, ландграф не мог рассчитывать на помощь со стороны папы. Равным же образом не мог и Лютер позволить ему прибегнуть к католической уловке. Вторым решением был развод и повторный брак. В большинстве современных протестантских деноминации подобное решение не встретило бы возражения, тем более что Филиппа женили в юности на девушке, к которой он не испытывал никаких чувств. Но в этом вопросе Лютер истолковывал Евангелия жестко, придерживаясь записанных Матфеем слов Христа о том, что единственным оправданием развода является прелюбодеяние. В то же время Лютер соглашался с тем, что выход найти необходимо. И он нашел его, вернувшись к обычаям ветхозаветных патриархов, которые имели по две жены или даже больше, не ощущая при этом никаких проявлений недовольства со стороны Бога. Филипп получил заверение в том, что он может спокойно взять вторую жену. Однако поскольку такой поступок противоречил бы местным законам, он должен держать этот союз в тайне. Мать новой невесты князя, однако, поступить таким образом отказалась. И тогда Лютер порекомендовал солгать, основываясь на том, что он дал свой совет как бы в исповедальне, а для сохранения тайны исповеди ложь считается оправданной. Однако тайна вышла наружу, и дать обратный ход этому делу было уже невозможно. В конечном счете Лютер заявил, что если после этого кто-либо решится на двоеженство, то пусть его отмывает дьявол в преисподней.

Эта история имела катастрофические политические последствия для протестантского движения, поскольку Филипп, желая получить прощение от императора, был вынужден выйти из военного союза с протестантами. Была горькая ирония в том, что Филипп униженно искал милости его императорского высочества, поскольку Карл оставлял незаконнорожденных детей по всей Европе, а затем папа заботился о будущем этих детей, чтобы они имели возможность занять высокие государственные должности. Решение Лютера в этой истории можно назвать жалкой хитростью. Ему первоначально следовало бы выступить против существующей порочной системы, низводившей брак до уровня маневра в политической игре, и тогда он мог бы с полным основанием разрешить развод, как это позднее сделали протестанты.

Отношение к анабаптистам

Вторым примечательным событием последних лет жизни Лютера было ужесточение его позиции по отношению к сектантам, особенно к анабаптистам. Рост их численности представлял очень серьезную проблему для территориальной церкви. Дело в том, что, несмотря на смертный приговор, вынесенный им на Шпейерском сейме в 1529 году по согласованию с реформатами, неустрашимость мучеников и их безупречное поведение приводили к столь массовому притоку людей в это движение, что утвердившиеся церкви рисковали остаться без прихожан. Филипп 1ессенский отмечал, что сектанты живут более чистой жизнью, чем лютеране, а писавший об анабаптистах лютеранский служитель свидетельствовал, что они много времени проводят среди бедных, одеваются очень просто, усердно молятся, читают Евангелие, в беседах особое внимание уделяют внешней жизни и добрым делам, говорят о необходимости помогать своему ближнему, давать просящему, совместно пользоваться имуществом, ни над кем не властвовать и относиться ко всем людям, как к братьям и сестрам. Вот какими были те, кого казнил в Саксонии курфюрст Иоганн. Но вновь кровь мучеников оказалась живительной влагой для церкви.

Эта проблема очень беспокоила Лютера. В 1527 году он писал об анабаптистах:

"С ними поступают несправедливо, и меня глубоко тревожит, что этих бедных людей столь безжалостно убивают, сжигают и жестоко уничтожают. Пусть всякий верует по своему разумению. Если он заблуждается, он будет достаточно наказан адским пламенем. Если они не подстрекают к бунту, им должно противодействовать Писанием и Словом Божьим. Огнем вы не добьетесь ничего".

Анабаптистский проповедник

Это, однако, никоим образом не означало, что для Лютера все вероисповедания были одинаково хороши. Он решительно подчеркивал, что неправильная вера приводит к адскому огню и что, хотя истинную веру невозможно утвердить через принуждение, чинимые на ее пути препятствия необходимо устранять. Гражданская власть, безусловно, не должна терпеть богохульства. В. 1530 году Лютер заявил, что есть два вида преступлений, за которые необходимо карать вплоть до смертной казни, а именно - подстрекательство к мятежу и богохульство. То есть наказывать следовало не за религиозные заблуждения как таковые, но за их публичное проповедование словом и делом. Свобода, однако, от этого ничуть не выигрывала, так как отказ занимать гражданские должности и идти на военную службу Лютер воспринимал как подстрекательство к бунту, а неприятие положений Апостольского символа веры - как богохульство.

В меморандуме 1531 года, составленном Меланхтоном и подписанном Лютером, отказ от поста священнослужителя рассматривался как нетерпимое богохульство, а стремление расчленить Церковь - как подстрекательство к мятежу против церковных устоев. В меморандуме 1536 года, также написанном Меланхтоном и скрепленном подписью Лютера, уже не проводилось различия между мирными и воинствующими анабаптистами. Филипп Гессенский обратился к ряду городов и университетов с просьбой высказать свое мнение о том, как ему следует поступить с тридцатью анабаптистами, находившимися в его тюрьме. Он упорно отказывался предать их смерти, полагая, что изгнания будет вполне достаточно. Такая мера, однако, оказывалась недейственной, поскольку анабаптисты утверждали, что земля принадлежит Господу, и отказывались оставаться в изгнании. Из всех ответивших Филиппу наибольшую жестокость проявили лютеране. На сей раз Меланхтон утверждал, что пассивное сопротивление анабаптистов, которые отказывались признавать правительство, присягу, право частной собственности и гражданский брак, уже само по себе подрывало гражданскую власть, а поэтому должно рассматриваться как подстрекательство к мятежу. Протест анабаптистов против наказания за богохульство рассматривался как богохульство. Отказ от крещения во младенчестве приведет к появлению языческого общества и отделению от Церкви, а образование сект - преступление против Бога.